Хранитель историй (СИ) - Константин Нормаер

Дверь со скрипом отварилась. На пороге словно, чудище из непроглядной пучины табачного дыма, возник старый моряк. Слегка прихрамывая, он прошел внутрь и остановился. Прищуренный взгляд пробежался по присутствующим. Кто‑то вжал голову в плечи, а кто‑то неуверенно поздоровался и мгновенно отвернувшись, избежал встречной любезности. Многие знали, что старик слеп как крот, и все же мало кто из них осмеливался заглянуть в его мутно — белесые зеницы. Прозорливый Квинт знал все наперед и не любил пустой болтовни.

Старик удовлетворенно крякнул, раскурил трубку и уселся за крайний столик слева.

— Ну что скажите, ребятки? — обратился он к двум здоровякам напротив.

Кларк шмыгнув носом, зло ударил кулаком по столу и залпом осушил наполненную до краев кружку.

— Пусто как в погребе у старины Рикси, — ответил за него Луджи. — Нам удалось припереть к стенке даже громилу Скота. Ну того самого, что лишился ноги в сражении на Гильм — Гольце.

— И каков результат? — поинтересовался слепой.

Кларк вновь зло саданул по столешнице. А Луджи озвучил его недовольства:

— Ничего, Квинт. Ровным счетом ничего. Каждый, кто хоть что‑то слышал о капитане Бероузе, называл свою версию гибели. И ни в одной из них нет и капли схожести. И мое мнение: все они бесполезные выдумки.

— Так много предположений? — удивился старик.

Подтверждая слова приятеля, Кларк взвыл. Скулы заходили ходуном, а здоровые лапища затряслись, готовые нанести новый удар по твердой поверхности стола.

— Мы перетряхнули трактир вверх дном, но кроме пустой болтовни, так толком ничего и не разузнали, — пояснил Луджи.

Старик задумчиво помял переносицу. Пустой взгляд уставился на каперов. Сразу на обоих, словно Квинт даже лишившись зрения, продолжал видеть их насквозь.

— И какая же история показалась вам самой невероятной?

— Да это все бабушкины сказки! — попытался отмахнуться Луджи. Но крепкая, хотя и довольно сухая на вид рука старика крепко обхватила его запястье. Здоровяк дернулся, но не смог пошевелиться.

— Я не стану повторять свой вопрос, сынок. Лишь попрошу: ответь… Иначе я переломлю твою толстую мачту пополам.

Капер вытаращил глаза, но не посмел осушаться. Молва о невероятной силе Прозорливого Квинта, видимо оказалась чистой правдой.

— Брось, дружище, мы все понимаем, — засуетился Кларк и обратился уже к своему приятелю: — Давай, Луджи, не взбрыкивай. Отвечай все как есть. Вспомни того рыбака, что был размером с гору Жут. Кажется, его история показалась нам самой диковиной!

Квинт удовлетворенно кивнул и, кажется, даже улыбнулся. Только сильно морщинистое лицо так и не отразило чувство радости.

— Да. Все верно говоришь, Кларк. Все так и было. Тот мистер точно не от мира сего. Будто одичавший странник он оказался весьма неразговорчив. Только когда он услышал имя капитана, нам удалось вытянуть из него хотя бы пару слов, — быстро заговорил Луджи.

Он сидел на самом видном месте, словно специально пытался привлечь чужое внимание. Моряки назвали бы такое место бочкой, в которой устроился наблюдатель. Но Кларк и его приятель, засорив свой разум всевозможными историями о капитане брига «Бродяга» не размышляли на подобные темы. За сегодняшний день они выслушали, по меньшей мере, тридцать версий о героической гибели одноглазого Бероуза и уже собирались вернуться в квартал Отрешенных, чтобы пропустить по бутылочке рома, когда натолкнулись на наблюдавшего за ними незнакомца. Словно опытный рыбак, он не торопился подсекать попавшуюся на крючок наживку. Подождав пока каперы, разберутся со своими делами, он буквально налетел на них, словно на внезапно возникший риф. Кружки, разбившись вдребезги, стали отправной точкой того самого разговора, который теперь услышал Квинт.

— Извини, приятель. Не усмотрел, — устало произнес Луджи, похлопав незнакомца по плечу. Еле ворочая языком, капер предположил, что, произнеся такое количество слов в один день, он, скорее всего, сломал его пополам. Поэтому он приветливо улыбнулся и уже направился к выходу. В тот момент ему ответили.

— Ну что вы, тут явно и моя вина, — отреагировал наблюдатель.

— Все верно, — поддержал его Кларк.

— Бывает и хуже…будь проклята ….терра Ле Фора, — раздалось в ответ.

Луджи замер. Прислушался. Последние слова показались ему знакомыми.

Тем временем наблюдатель уже суетился возле своего стола, заваленного всевозможной снедью.

— Эй, мистер, — окликнул его Луджи.

— К вашим услугам, — незамедлительно отреагировал тот, словно ждал этого обращения.

— Ты что? — удивился Кларк.

— Не мешай, — цыкнул Луджи.

Они незамедлительно оказались возле стола наблюдателя. Церемониться каперы не собирались.

— Вы что‑то сказали, мистер. Ваши последние слова? — поинтересовался Луджи.

— Да, безусловно сказал…Впрочем, это всего лишь старые воспоминания. Они, знаете ли, хуже шума волн, всегда возникают в голове нежданно — негаданно.

— Откуда вам известен этот девиз? — спросил Луджи.

Уголки губ поползли вверх, и наблюдатель покачал головой.

— Нет, это не девиз. Это поговорка. Так выражался мой бывший капитан. Бероуз. Разве вы не слыхали о нем?

Уже через минуту они поднимали кружки, весело чокаясь под неунимающийся гомон «Адмирала Тревли».

— Слишком удивительная история, чтобы назвать ее случайной, — заключил Квинт, перебив рассказчика.

Тот согласился, не став спорить. Боль в руке все еще напоминала о недавнем захвате.

— Он представился? Как его звали? — поинтересовался старик.

Кларк кивнул:

— Он назвал себя Сквидли. Лорт Сквидли.

— Ты служил под началом Бероуза? Того самого, что плавал на «Бродяге»?

— Прямо в точку, приятель, — согласился наблюдатель.

— И долго? — уточнил Кларк.

— Почти всю жизнь. Бриг стал для меня домом, а каждое путешествие наполняло мою душу неистовой надеждой, как ветер паруса.

— Но только, не последнее, — уточнил Луджи.

— Верно, — заметно нахмурившись, ответил мистер Сквидли. Его словно окатили ледяной водой, возвратив к тем забытым воспоминаниям, которые висели над ним надгробной плитой. Умерев навсегда, они медленно напомнили о себе протяжной болью.

— Попытка поймать фортуну за хвост, стала ошибкой… Смертельной ошибкой для каждого, кто встал рядом со мной плечом к плечу, — последние слова бывший капер «Бродяги» произнес почти шепотом.

Над столом повисла тишина.

Следующий тост был за тех, кто навсегда сгинул в темной морской пучине.

Недолгий час впитал в себя множество фраз, понятных только истинному морскому волку, побывавшему не в одном походе к опасным берегам. Они ярко жестикулировали, иногда смеялись, иногда грустили, поднимая кружку за кружкой. Наконец, неспешный разговор плавно подобрался к бригу «Бродяга», который только — только собирался отправиться в долгий и полный опасности путь забвения.