Хранитель историй (СИ) - Константин Нормаер

Клер внимательно выслушала мужчину и задала весьма неожиданный вопрос:

— Скажите, а сможете ли вы уберечь мою семью от такого злодея, что не имеет человеческой оболочки и является могущественным злом, не подчиняющимся законам мироздания?

Но ответ оказался еще более непредсказуемым.

— Я защищу вас от зла в любом его проявлении. Даже если оно имеет человеческое лицо и называет себя человеческим именем, но является во снах, мучая вас и вашего брата кошмарами. Я обещал вашему отцу, и не откажусь от своих слов ни при каких обстоятельствах.

На этот раз его голос не содержал и толики лжи. Клер чувствовала их правдивость. Отец научил ее этому еще в детстве.

Пауза не стала затягиваться. Немного подумав, девушка тихо молвила:

— Вы клянетесь, что мой брат в целости и сохранности? Что ему не угрожает опасность? Что мистер Скви…

Рука незнакомца взметнулась вверх и замерла предостерегающим знаком.

— Не надо называть его имя. Могу сказать лишь одно: сегодня Рик Джейсон не встретит того, кого встречать не следует, — уверил ее спаситель.

На минуту их прервали. Тетушка Мет постучавшись, осторожно зашла в комнату, поставил на миниатюрный столик рядом с гостьей чашку дымящегося, душистого отвара и уже собиралась также скромно удалиться, когда мужчина протянул ей пару суонов.

— За беспокойство…

Реакция оказалась странной. Отмахнувшись, словно от прокаженного, старушка подхватила полы длиной юбки и попыталась как можно скорее покинуть комнату.

— Зачем вы, мистер Сейл?! После того, что вы сделали! Это я должна благодарить вас по гроб жизни, а не вы…

Внезапно, от нахлынувших воспоминаний, на лице тетушки Мет отразилась едва различимая вуаль грусти. Еще раз, низко поклонившись, она закрыла за собой дверь.

— Очень милая женщина, — задумчиво произнесла Клер, тут же поинтересовавшись: — Откройте хоть один из ваших секретов, мистер Сейл. Скажите, какую непостижимую услугу вы оказали этой женщине? Неужели спасли жизнь?

— Думаю, это определение подошло бы лучше всего, — вновь уклончиво ответил собеседник и затих.

Он ушел также внезапно, как и появился. И Клер оставалось только терпеливо ждать весточку от этого обаятельного, но весьма сомнительного господина.

Его слова были близки ее сердцу, но содержали они правду или ложь? — ответ казался более чем туманным.

Первая и самая ужасная ночь без Рика, стала бесконечным путешествием в страну тысячи противоречивых вопросов. Ругая себя за непреклонность, девушка не могла найти места, представляя картину в которой ее брат пытается избежать хищного укуса мистера Сквидли.

В ее кошмарах он предстал в виде некой огромной рыбиной с одной длинной щупальцей. На конце этого поискового приспособления находился яркий источник света. Озаряя себе путь, мистер — рыба заплывал в самые темные расщелины, и каждый раз не находя Рика, зло щурился и изрыгал громогласные проклятия. Девушка могла поклясться, что даже наяву слышала его старый дребезжащий голос.

Как она могла отпустить Рика? Почем не остановила его?!

«Брат теперь один. Совсем один. Предоставлен сам себе. Наедине со своими проблемами и страхами»

Подойдя к окну, Клер безразлично взглянула на узкие улочки и бесконечные потоки людей снующих по извилистым дорожкам, ведущим в сторону порта. Весело выкрикивая слова восхваления, горожане радовались приближению долгожданного праздника.

Клер, попыталась припомнить: какой сегодня день? Но не смогла. В памяти всплыло лишь торжество Морского прилива, когда рыбаки отмечали наступление теплой поры и просили у моря поменьше штормов.

На лице девушки мелькнула грустная улыбка и тут же рассеялась, не оставив следа. В этом году праздник не сулил ничего хорошего. Странные изменения в природе казались незримой расплатой за слишком смелые надежды. Холод принес в город отчаянье, которое виделось девушке шлейфом следов мистера Сквидли. Только он мог напустить на все живое такое невыносимое отчаянье, породив в умах горожан тревожную обреченность.

Толпа под окном уменьшилась. Яркие факелы не приносили желаемого тепла. Мороз крепчал, заставляя сменить радостное настроение на тревожный шепот и осторожные пересуды. В глубине души каждый из них понимал — в городе твориться что‑то нехорошее.

День восьмой: в который мистер Сквидли расправляется с конкурентами, а смелые планы каперов — летят в тартарары

Прячась от разбушевавшейся непогоды, сегодня лишь самые отчаянные завсегдатаи местных забегаловок осмеливались переступить порог «Адмирала Тревли». В этот вечер на улице Забытья царило странное напряжение.

Небольшая таверна, стоявшая в самом центре мрачного квартала с наступлением ночи, пыхтела и фырчала не хуже фабричных машин старика Ридли. У дверей было многолюдно, и только ленивый прохожий мог не заметить злобных взглядов постоянных посетителей питейного заведения. Выброшенные безжалостной волной на берег одиночества и обреченности, бывшие слуги короля, быстро потерялись в недрах витиеватой городской жизни. Все чем привыкли дышать каперы, было в море, а здесь, на берегу, они выглядели хуже рыбешек, которые беспомощно ловили ртом чуждый им воздух. Вечные пилигримы каменной крепости — вот в кого превратились некогда безжалостные повелители морей. Нынче они могли рассчитывать лишь на скромные подачки и стакан рома, выпрошенный в долг у придирчивого хозяина. Окончательно потеряв всякую цель в жизни, многие из них так и не сумели подняться с колен.

Водоворот алкоголя и скромных утех с дешевыми шлюхами, уже не приносили должной радости. И теперь только смерть могла вырвать их из этой безликой картины существования. Мало кто из каперов доживал свой короткий век в покое и, встречая владыку с трезубцем в руке, с почтением приклонял перед ним голову, уходя в вечное плаванье. Гораздо чаще смерть представала перед каперами совсем в ином обличие. Случайный спор, дуэль на заднем дворе или простое неудачное падение — являлись одним из частых исходов. Хотя порой до честно схватки дело так и не доходило. Нож из‑под тешка и жизнь бесстрашных моряков обрывалась без всяких разговоров. Сталь выявляла победителя в любом споре. Именно такой закон был главным в прокуренных залах «Адмирала Тревли».

Очередной короткий морской тост, заставил зал взорваться радостным свистом и громогласным «Ейо — хо — хо — рсеее!» Кружки столкнулись пузатыми боками. Ром лился рекой.

Дверь со скрипом отварилась. На пороге словно, чудище из непроглядной пучины табачного дыма, возник старый моряк. Слегка прихрамывая, он прошел внутрь и остановился. Прищуренный взгляд пробежался по присутствующим. Кто‑то вжал голову в плечи, а кто‑то неуверенно поздоровался и мгновенно отвернувшись, избежал встречной любезности. Многие знали, что старик слеп как крот, и все же мало кто из них осмеливался заглянуть в его мутно — белесые зеницы. Прозорливый Квинт знал все наперед и не любил пустой болтовни.