Post-scriptum (1982-2013) - Джейн Биркин

ты бегаешь по Парижу, идешь на концерт Rolling Stones, я с тобой, когда тебе весело и когда невесело. Может быть, я сама вчера была не очень радостной, мне было тревожно, не люблю с вами расставаться. С Кейт, Шарлоттой, Романом, тобой. Я не хотела снимать в саду, не хотела, чтобы такими я вас видела в последний раз…

Мы прибыли в Загреб. Моя Лулу, мне кажется, нас принимают за сумасшедших! В аэропорту мы видели Игоря и девушку из «Врачей без границ», они не могли опомниться от того, что мы едем туда, говорили, что это опасно, у нас машина не бронированная, в горах стреляют.

Короче, я впервые испугалась. Я говорю тебе об этом, потому что это не факс, и ты только потом все прочтешь. Но один журналист, создатель 99, сараевского политического радио, знакомый Бюэба, который нам встретился, сказал, – потому что сам он ехал в другое место на побережье, – что, если нам удастся туда добраться, у него есть надежда, что и он туда вернется. Позавчера взорвали телевидение, он говорит, что это, может, и к лучшему. Желает нам удачи и благодарит. Я понимаю, что мы двигаемся против течения, то есть все, у кого есть дети, пытаются сбежать. Я уже рассказывала о тебе, о том, что вчера вечером ты сказала: «Я хочу, чтобы ты была со мной, но они тоже тебя хотят, так что…» Им это очень понравилось. Мы взяли свои пленки для радио, на случай, если доберемся до Сараева, они на багажной полке, вместе с духами. Наши рюкзаки в туалете. Стюардесса говорит, что она их запрет, полет слишком короткий, можно и не пописать! Странно видеть группу детей, которые едут на каникулы в Сплит, к морю. Люди от всего этого устали. До войны отсюда полчаса лету, в общем, я ничего не понимаю…

Игорь очень настроен против сербов, он нарисовал мне карту. «Невозможно оставаться друзьями, как раньше, слишком много воспоминаний, преступлений, ножей». Он сделал красивый жест, тебе бы очень понравилось! Это ненависть. Он отмечает для меня места, захваченные сербскими националистами, показывает море и говорит: «Здесь у них ничего нет и ничего не будет». Гордо заявляет: «Они – это сербы. У нас эмбарго, но все приходит по морю», широкий жест, показывающий бессилие военных против него, боснийца. Девушка из «Врачей без границ» напоминает мне про наши ролики «против этнической зачистки», те, что мы делали с Пикколи.

Здесь войны нет. Что это такое – война? Лу, о чем они говорят? Что в нас будут стрелять. Удачи и спасибо!

Лола и Кейт у Шарлотты. Я пошлю факс из Сплита, и тебе тоже, козочка. Смотришь ли ты Rolling Stones? Сейчас 5:20. Я попросила water[183], а мне дали фанту, пью, что дают. Можешь мной гордиться, я ни одной сигареты не выкурила. Ты бы сказала, что нет необходимости. Оливье[184] и Бюэб дымят за троих. Думаю о тебе.

Бюэб похож на безумного бойца Сопротивления, за его расплывчатой внешностью обаятельное упрямство. Он говорит журналистам в аэропорту: «Машина прибыла вчера», а они поверить не могут, изумленно таращат глаза. Я гордилась Бюэбом, он любит этот город, и еще я была довольна тем, что он немного поправился, мне нравится, в каком состоянии мой друг.

Я понимаю, что не видела еще ни одного человека из тех, кто три года живет в осаде. Целуй сестер, я всю жизнь буду вас любить.

Мама

8:10 вечера по местному времени

* * *

11 часов утра

Милая Лу!

Чемодан с бельем нашелся! Как я расстраивалась недавно, думая, что оно пропало. Солдаты ООН везут меня в аэропорт. Мы покупаем молоко для раненых детей на дороге. Им тяжело, потому что они чувствуют, как не любит их местное население. «Врачи мира» не прибыли. Завтра в семь часов едем в Сараево. Ужин с очаровательным мальчиком из газеты Ouest-France, у него барабанная перепонка лопнула от снаряда.

Они везут в аэропорт тело, это один из «голубых касок», труп в ящике. «Черт знает что, – говорят они нам. – Кто ставил мины, где?» Никто не помнит. «Бардак…» «Голубые каски» просто хотели уйти, свалить отсюда. «Вы едете в Сараево?» Они не могли поверить. Симпатичный боец из голубых касок меня проводил. Мы нашли у мясника молоко для раненых детей, в таком городе, как Дубровник, можно купить все! Туристы ужинают… а в трехстах километрах отсюда война!

Завтра в семь парень из Лилля везет нас в Сараево.

Сегодня вечером на сараевском рынке пять убитых, и вчера пять, все плохо. Лу, если мы доберемся с нашим молоком, одеждой, сахаром, кофе, жизнью – это будет победой. Никто в это не верит. Нет, Бюэб верит. Целую тебя, ангел мой, надеюсь, завтра мы не напоремся на мину, предусмотреть это нельзя. Иду спать, чтобы завтра быть в форме.

Люблю тебя.

Мама

Бельгийские «голубые каски» подарили мне бутылку, они мило надрались, но это Сплит, они в увольнении. Какое странное место… Рыболовы с удочками. Обычный город. Мясная лавка. Я купила молоко.

7:30, молоко, материнство.

Моя Лу!

Мы с Паскалем выезжаем. Резко разбудили, трудно проснуться, в остальном все хорошо. Франсис позвал меня к телефону. Это были люди из Сараева, они нас ждут. Так странно, и начинаешь представлять себе, что там происходит.

Целую,

Мама

У нас довольно неприятный водитель автобуса. По-моему, он ненормальный, немец, не англичанин. Мне было немного стыдно, потом все наладилось. Солдаты – египтяне, мы поговорили про Каир, они попытались включить свою музыку. Driver[185] не в восторге, он хочет american soppy stuff[186].

Курить запрещено. Бюэб немного расстроен, сигарета за ухом, кондиционер работает на всю катушку. Я сижу в шерстяной кофте, с чемоданами, места нет, нет времени купить бананы на рынке, и вчера некогда было поменять деньги. В отеле хотели наличные. Мы меньше сможем потратить в Сараеве, где ходят немецкие марки. Но наш шофер говорит, что мы на час опаздываем, и, наверное, считает нас чудаками.

Паскаль разговаривает с Бюэбом, он нежный мальчик, полная противоположность холодному немцу, который везет нас теперь по горной дороге. На баррикадах цветы. Память? Похоже, мы едем в сторону Дубровника, это на берегу моря, очень красиво. Оливье хочет искупаться, и наш капитан всерьез испугался. Египтяне очень симпатичные, я рассказываю про папу, так отчетливо его вспоминаю. Надеюсь, Бетти в Париже хорошо, ей не слишком жарко. Лу, если приеду, я посажу на балконе семена. Великолепный вид на сверкающее море. Музыка «Feel so