Мистер Фермер. Между Адом и Раем! - Focsker

его побратим Серебряноглазый. Порубав с три десятка авантюристов и простых пилигримов, парочка мною созданных осталась один на один против ангелов, а так же тех, кто поддерживал их из далека, магов. Усиливая исцеление, скорость, силу и выносливость и без того могущественных существ, горлеонцы добились того, что Четырехрукий получил несколько незаживающих, отпечатавшихся на его теле белым светом ран. Так же, несколько рассечений имел и Серебряноглазый, вот только в отличии от демона, он не казался ослабленным. Более того, отбиваясь от ангела, он умудрялся не подпускать к Слугам Авантюристов гарлеона. Лучше остальных, в безопасности, занятые своим делом, выглядели именно эти маленькие на фоне здоровяков, пешки. Слуги стреляли быстро, некоторые, после недавнего ужина, так же подверглись изменениям, приобрели индивидуальные формы и черты, а с ними, даже какие-то манеры. Убивая других, они становились сильнее, опытнее и более самостоятельными.

Почувствовав слабость Четырехрукого перед светом, с неба, прямо на спину тому пикирует третий, выжидавший удобного момента ангел. Атака его, оказалась предсказуемой. Облачко спасла собрата, но, в момент создания отражающего заклинания, упустила момент врыва второго пернатого. Пробив козырек над нами, слуга Астаопы приземлился всего в паре метров от громоотвода. Ударом клинка из света, он намеревался снести проблемную пристройку, на защиту которой, одновременно ринулись Эглер с Люси. Удар ангела оказался мощным, тяжёлым настолько, что несколько воинов за спинами лисицы и дроу, от одного лишь потока ветра попадали на задницы. Звон, скрежет, искры и движения, что не заметить без замедления времени, вынуждают меня отступить, уйти в глубь наших солдат. Целью пернатого был не я, это хорошо.

Бой на стене, а так же под стеной, принимал плохие обороты, мы проигрывали везде.

— Облачко, пусть новосозданные и слуги отступают на стены. — Говорю я вполголоса, громче и не нужно. На приказ мой вся серая масса реагирует моментально. По стенам, слизью бесформенной Слуги взбираются в верх, прикрывая их, отражая атаку за атакой, отступают Четырехрукий и Серебряноглазый.

Бегство из-под стен оказалось болезненным, мои создания, даже под прикрытием Облачко, пропускают несколько тяжёлых ударов. В спину ангела вонзается копьё, Четырёхрукий лишается трёх из четырёх своих лап.

Наступая бегущим на пятки, в небо взмывают сразу три ангела, желая добить самого уязвимого. Первым, на Четырехрукого кидается торопливый, молодой светловолосый ангелок, что уже в миг сближения сталкивается с той, кого не ожидал увидеть. Облачко исчезает у меня из-под носа и тут же, отростком выростает из спины Четырёхрукого. Правой рукой, ноготком своим, она уводит копьё из света в стену, а после, левой, увеличившейся в длину рукой атакует крылатого в грудь. Мгновения отделяли ангела от смерти, и лишь примчавшийся ему на помощь собрат, ценой своего крыла, оттолкнул торопыгу в сторону. Ангелы по одиночке слабы, но их слишком много!

Взобравшись на стену, моя серая масса из Слуг начинает перетекать в низ, во дворик крепости. Вслед за ними, разнося препятствующие движению бойницы и бруствер, показываются Четырёхрукий, Серебряноглазый, в след за которыми несутся ещё три крылатых ублюдка. Вот один, орудуя пикой, едва не пронзает Четырёхрукому плечо. Здоровяк увернулся, отмахнулся здоровой лапой. Ангел отскочил, запрыгнул на деревянный зубец, взмахом крыла, скинул со стены имперского бойца. Воин кричал, и… разбиться ему не дали всё те же собравшиеся внизу Слуги, что собравшись массой желейной спасли человече от смерти.

— Хозяин, отступайте к руинам башни. — Говорит Облачко, и уже в следующую секунду отражает атаку второго, взобравшегося на стену крылатого, скидывая того обратно вниз со стены.

В данный момент, пока у меня есть пули, и вправду стоит отступить. Забрав с собой мага огневика и девчушку из поддержки, по закругляющейся стене, разрываю дистанцию, пытаюсь затеряться среди продолжавших посыпать врага стрелами бойцов. Облачко приглядывает за мной, приняв роль защитницы меня и братьев, не рискует, следит за полем боя, и это значительно сковывает её в действиях. Решить эту проблему, чутка помочь, берусь при помощи винтовки. Ангелы быстры, мечутся словно блохи, и попасть в них из огнестрела крайне сложная задача. Однако, всё же достижимая. Блок — когда оружие света и тьмы соприкасаются, и оба существа вынуждены выложить всех себя для пробития вражеской защиты, скорость обоих замедляется, открывая маленькое временное окошко, в которое я и должен совершить свой выстрел. Дистанция средняя, оружие не очень точное, я не опытен, потому, не о каком хэд-шоте речи и не может идти, только в торс, крыло, ранить, по возможности замедлить. А для этого… точно…

Первый патрон помещается в затворную раму, второй передаю девчушке из поддержки, не помню как её звали.

— Сделай его отравленным или проклятым, — Приказываю я, а сам, подняв винтовку, прицеливаюсь и принимаюсь ждать.

Сукины дети быстры, настолько, что, даже замедляя время, я с трудом успеваю держать их на мушке винтовки. Нет, просто так стрелять опасно, могу попасть в своих. Блять… В спину мне уже тычут отравленной пулей, но не до неё сейчас, неужели эта дура не понимает что отвлекает меня⁈

— Облачко, замедли кого-нибудь. — Говорю я и вижу, как из стены моей, охватывая ноги одного из ангелов, вырываются черные путы. Пара мгновений, они рвутся, но ангела уже атакует Четырёхрукий, замедляя и создавая для меня момент. Отлично!

Щелчок, хлопок, сквозь замедленное время вижу, как вырывается раскрученная магией пуля, как за ней, облизывая ствол, рвётся пламя и дым. Обрезав пару белых перьев, смертоносное жало достигает цели. Входит чётко, между лопаток, в хребет, от чего птенчик внезапно подкашивается, так, словно отказали ноги. Гильза выскальзывает из затвора, как и задумано, идеально, значит я успею сделать ещё один выстрел, и…

Внезапно, сверкая золотыми глазами, демонстрируя озлобленный оскал, перед мной возникает фигура с одним крылом. Ангел, тот самый, которого не добила Облачко. Он пришёл за тем, кто ранил его собрата. Время замедленно, тело моё напряжено до предела, и рефлексы реагируют на внезапный выпад копьём. Оттолкнувшись, спиной увожу волшебницу и себя из под удара, путаюсь в её ногах, падаю на спину. Остриё моего врага рассекает воздух, а с ним руку девушки, выбивая из хрупких пальчиков зачарованный патрон.

Огневик кастует фаербол слишком долго, девчушка схватившись за культю, легла, сжалась калачикам и кричит, а я, едва поспев вытащить из ножен клинок, обычным ножом отвожу удар копья в стороны. Тычок, ещё и ещё, кручусь ужом, елозя по земле своей костлявой задницей, уворачиваюсь, хочу подняться, но мне не дают. В момент, когда я по-собачьи, на четвереньках приподнимаюсь, ангельская нога впечатывается мне в плечо, вновь