Левая Рука Бога - Пол Хофман

— Томас Кейл! Томас Кейл! — кричала она на бегу.

Обнаженный мальчик, карабкавшийся вверх по покрытому мхом крутому берегу, поднял голову и застыл с открытым ртом при виде мчавшейся к нему гарпии, которая отчаянно вопила, вновь и вновь повторяя его имя:

— Томас Кейл! Томас Кейл!

В своей проклятой жизни Кейлу довелось повидать много необычного, но это зрелище было самым странным из всего виденного: какое-то бесполое существо с диким выражением лица, с жутким, безумным взглядом, размахивая ножом, неслось прямо на него. Пораженный, он побежал туда, где лежали его вещи, нащупал меч, уронил его, схватил снова и успел приподнять в тот самый момент, когда существо с истошным воплем навалилось на него.

Послышался резкий всхлип и гулкий шлепок — как будто мужская ладонь хлопнула по крупу лошади. Дженнифер словно бы отрывисто кашлянула и покатилась, переворачиваясь через голову, мимо ошарашенного Кейла, пока с грохотом не впечаталась в ствол остролистого дуба.

Кейл спрятался за дерево, его сердце колотилось и трепетало, как только что пойманная птица. Он стал озираться в поисках убежища. Вокруг дерева была неровная дуга открытого пространства шириной от сорока до шестидесяти ярдов. Кейл взглянул на тело. Теперь стало ясно, что это женщина. Скорчившись, она лежала у основания дуба на боку, вполоборота к нему, из спины у нее торчало что-то похожее на оперение трехунциевой стрелы, наконечник которой едва выглядывал из груди. Из носа текла кровь, каждые три-четыре секунды на землю падала капля. Попасть в столь стремительно несущуюся мишень было непросто, но не невозможно. Стрела была пущена оттуда, откуда прибежала женщина, так что, куда бы ни двинулся сейчас Кейл, ему придется пересечь линию огня. Чтобы добраться до укрытия, понадобится секунд пять-шесть — вполне достаточно для одного, не более, выстрела, но выстрел достигнет цели, если стрелок хорош. А он, похоже, так же хорош, как Кляйст. У Кляйста три из каждых четырех таких выстрелов попадали в цель.

— Эй! Сынок!

«Ярдах в двухстах, строго впереди», — определил Кейл.

— Чего тебе? — крикнул он в ответ.

— Как насчет того, чтобы сказать спасибо?

— Спасибо. А теперь почему бы тебе не убраться?

— Ах ты, неблагодарный маленький засранец, я ведь только что спас тебе жизнь.

«Интересно, он двигается? Судя по звуку, да».

— Кто ты?

— Твой ангел-хранитель, парень, вот кто я. Она была плохой девчонкой, очень плохой.

— А чего ей было нужно?

— Перерезать тебе горло, приятель. Она этим зарабатывала на жизнь.

— Почему мне?

— Понятия не имею, дружок. Випон послал меня присматривать за тобой и его непутевым братцем.

— Почему я должен тебе верить?

— Ни почему. В любом случае не забивай себе голову. Я просто не хочу, чтобы ты шел за мной. Не хотелось бы, чтобы я был вынужден следующую стрелу всадить в тебя, особенно после тех усилий, которые я приложил, чтобы спасти тебе жизнь. Так что оставайся на месте в течение пятнадцати минут, за это время я уйду, не причинив тебе вреда. Хорошо?

Кейл поразмыслил: броситься со всех ног, догнать этого человека, схватить его и выбить из него правду? Или получить на бегу стрелу в спину? Судя по голосу, человек не шутил. Так или иначе, выбор был.

— Хорошо. Пятнадцать минут.

— Слово чести?

— Что?

— Не важно.

С этим оба — и Кэдбери, и Кейл — начали движение: Кэдбери ретировался с полной выкладкой в самую глухую часть леса, а Кейл, стараясь держаться за деревом, соскользнул в реку и осторожно поплыл вдоль берега прочь от этого места.

Три часа спустя Кейл и ИдрисПукке снова были на берегу и осматривали тело мертвой женщины, лежавшее под покровом густых деревьев. Они потратили два часа, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы добровольного спасителя Кейла, но так ничего и не выявили. ИдрисПукке обыскал труп и быстро обнаружил три ножа, две удавки, тиски для пальцев, кастет, а во рту, вдоль десны слева — гибкое лезвие с дюйм длиной, обернутое шелком.

— Какова бы ни была ее цель, — сказал ИдрисПукке, — продавать тебе бельевые прищепки она явно не собиралась.

— Ты ему веришь?

— Твоему спасителю? Выглядит правдоподобно. Не могу сказать точно, верю ли я ему, но надо признать: если бы он хотел убить тебя, он мог бы сделать это в любой момент за последний месяц. И все же чую я здесь какой-то душок.

— Ты действительно думаешь, что его послал Випон?

— Не исключено. Слишком много возни вокруг такой личности, как ты. Не обижайся.

Причина, по которой Кейл не обиделся на замечание ИдрисаПукке, состояла в том, что он и сам думал так же.

— А женщина? — спросил он наконец.

— Ее надо просто скинуть в реку.

Так они и сделали, и это был конец Дженнифер Планкетт.

В тот вечер безопасности ради они ужинали внутри дома, обсуждая, что делать дальше в связи со странными событиями этого дня.

— Штука в том, — сказал ИдрисПукке, — что мы мало что можем сделать. Если бы те, кто убил женщину, кем бы они ни были, хотели сделать с тобой то же самое, они бы давно уже это сделали. Или сделают завтра.

— Ты сказал, что все это чем-то воняет.

— Вполне вероятно, что Випон послал кого-нибудь следить за нами, пусть по каким-то своим, не известным нам соображениям. Возможно также, что кто-нибудь из Монда, кого ты прилюдно унизил, нанял кого-то угробить тебя. У этих хватило бы и денег, и желчи. Похоже, что женщина собиралась на тебя напасть — у нее в руке был нож. Мужчина ей помешал, а потом убрал ее. Но это просто факты. Притом не все, к тому же мы можем в дальнейшем обнаружить нечто, что заставит нас взглянуть на них совсем в другом свете. Но пока соображение только одно: останься мы здесь или смени место — мы все равно полностью беззащитны перед лицом любого человека, у которого есть четкая цель и достаточно злобы или мстительности в сердце. Мы истолковываем факты так, а не иначе, потому что и сами могли бы поступить подобным образом. Возражения есть?

— Нет.

— Ну, значит, так тому и быть.

Прятаться в доме особого смысла не было. Кейл хорошо понимал это, поэтому он вышел наружу покурить. В фатализме ИдрисаПукке был резон, но, в конце концов, речь ведь шла о его, Кейла, судьбе. Как любил повторять сам ИдрисПукке, всякий философ может по-философски относиться к зубной боли, кроме того, который эту боль испытывает. Погруженный в эти мысли, Кейл почти не обратил внимания на откормленного голубя, расхаживавшего по столу на террасе и клевавшего засохшие хлебные крошки.

— Не двигайся, — тихо произнес за спиной Кейла ИдрисПукке.

Он медленно приближался к голубю с кусочком хлеба в вытянутой руке. Когда голубь начал клевать хлеб, ИдрисПукке осторожно обхватил его ладонью, потом сжал крепче. Перевернув его вверх ногами, он снял с одной лапки надетое на нее маленькое металлическое кольцо. Кейл в изумлении взирал на его действия.