Сборник "Последний лемур" - Александр Колпаков

Возгласы с места заглушили конец фразы, но голос Диноса все же опять прорвался сквозь общий гам:

— …все планеты и поведем их в Мегамир. Пробьемся через фиолетовое смещение.

— А ты измерил его мощь? В мегаваттах или Д-энергонах?

— Утопия!

— Эмоции, как всегда, не в ладах с математикой…

— Объясните ему на пальцах!

Внезапно по рядам прошло какое-то волнение. Наступила тишина. Эомин невольно напрягся. «Что там такое? Новая неожиданность?» Динос отступил в глубь экрана видеопанели, и на его месте возник кто-то другой, смутно знакомый. Эомин вгляделся. Ну, конечно, это главный астроном с Границы. Но что он хочет сказать?

— Все споры уже бесполезны, — тихо начал астроном. Видно было, как дрожит его подбородок, как трудно дышит ученый. Это было необычно для человека из расы «гомо галактос» — той же, к которой принадлежал и Урм. Только исключительные и чрезвычайные обстоятельства могли так взволновать галактоса.

— Наша внешняя планета-обсерватория погибла! — крикнул он спустя мгновение. — Ее нет! Она просто растворилась в пространстве. Нам, немногим, кто успел уловить момент сдвига трехмерного континуума, удалось дематериализоваться. Мы едва успели вырваться с Границы по лучу света!.. И вот я здесь. Великий удав Мегамира в одно дыхание заглатывает целые миры и галактики. Перед нами новая форма бытия неуничтожимой, вечной и бесконечной в своих превращениях материи…

Галактос умолк, ему не хватало воздуха.

По рядам Совета прокатились сдавленные восклицания. И опять наступило молчание, не нарушаемое ни единым звуком.

— Яснее, Итул, говори, — потребовал Урм. — Подробности. Факты. Цифры. Главное — как скоро?

— Я уже сказал, — ответил главный астроном. — Мегамир наступает и для него не существует предела скорости. На границах Метагалактики началось свертывание пространства-времени. Свертывание, превосходящее все известные нам масштабы и скорости. Оно не подчиняется известным нам физическим законам. Вспомни, Урм, мы читали с тобой древнейшие записи: «В конце концов расширение нашего мира прекратится. Красное смещение сменится фиолетовым». Так вот, сжатие Метагалактики — свершающийся факт. Может быть, через тысячу лет, а может, и завтра, материя нашего трехмерного континуума вновь, как и десять миллиардов лет назад, вернется в исходное состояние сверхплотного сгустка. И взорвется!

Эомин почувствовал, как у него цепенеет мозг.

— После взрыва, — устало закончил астроном, — в нашей части А-Вселенной начнется новое расширение. Новое красное смещение. Но в каких формах будет тогда существовать материя? Нам уже никогда не узнать. Бесспорно одно: возникнет новая жизнь, расцветут очаги разума. Но какие? Возможно, «людям» той невообразимо удаленной эпохи, не нашим потомкам, придется решать те же самые задачи, над которыми в свое время бились тысячи поколений наших ученых? Не знаю… Но знаю, что только это и вечно. Потому что жизнь, разум — бессмертны. Хотя мы, гомо, и должны уйти…

Казалось, холод сковал всех, остановил само время. Смятение чувств, замешательство охватило сейчас даже всегда отважного Диноса. Он безотчетно поглядел наверх: над вогнутой чашей амфитеатра склонилось ночное небо. Сверкали звезды, чуть мерцали туманности. И эта искристая ночь будто омыла его душу своей величественной невозмутимостью и благожелательностью. И Динос понял: есть предел всему, даже его уверенности в собственных силах…

— Так что же остается нам? — спросил кто-то в тишине.

— Вот это мы и должны обсудить, — откликнулся Урм, уловив негромкий вопрос. Лицо председателя было непроницаемым, как и подобает «гомо галактосу», но в глубине огромных зрачков металась напряженная мысль. — Кто хотел бы говорить здесь?

— Я знаю! — вдруг ликующе вскричал Динос. Его голос пронзил тишину, подобно выпущенной стреле. — Предотвратить сжатие нельзя! Но встретить распад трехмерного континуума достойно это в наших силах.

— Что предлагаешь? — спросил Урм, недоверчиво глядя на Диноса. — Опять лишь голое Действие?

— Нет! — уже спокойнее сказал Динос. — Просто я подумал… А если пробиться через океан Дирака? Проходили же мы его в своих дисках.

— Пространственные диски — да, — сухо подтвердил Урм. — Но не в масштабах целых планет. Всей нашей мощи едва ли хватит на создание одних только магнитных экранов для Земли. Планета — не пятикилометровый диск, не так ли?

— Погибнуть в борьбе прекрасно! — не слушая его, твердил Динос. — Очистительный огонь аннигиляции сравняет все наши ошибки и наши успехи за миллиарды лет эволюции…

Урм покачал головой.

— Бессмысленно! — отрезал он, снисходительно глядя на Диноса.

— Человек всегда сгорал, чтобы сделать шаг вперед!..

— Вот именно: чтобы идти вперед. А куда зовешь ты, Динос? Да, конечно, погибнуть в бою — подвиг. Но ты предлагаешь идти на бесцельную жертву. Тут нет подвига — что изменит и кого вдохновит это последнее наше деяние? Будущие поколения? Но их-то и не будет.

Динос молчал. Однако весь его вид свидетельствовал о том, что «гомо эмоцио» упорно остается при своем мнении.

Снова и снова собирался Совет Галактики. На заключительное заседание прибыл и Эомин. Накануне он долго беседовал с председателем Урмом, оба мучительно ломали голову в поисках выхода.

Многодневное заседание подходило к концу, а решение все еще не созрело.

Но вот Урм стряхнул оцепенение, поднял голову, пристально поглядел на сидящего рядом Эомина. И тот понял, что время решения наступило. Одна и та же мысль о возможном спасении словно холодная молния блеснула в их сознании. Эта мысль, идея, подсознательно формировалась у них все это последнее время.

Старший галактос медленно поднялся во весь свой огромный рост.

Есть. Есть только один-единственный разумный выход. В этом случае мы сохраним наш род гомо… — Его слова звучно разносились над притихшим амфитеатром. — Да, наша вселенная замкнута на себя полем тяготения, искривляющим путь лучей света. Свет «умирает» на границах Метагалактики. Но теперь гравитация с каждым мгновением слабеет, уступая неведомому полю Мегамира. Луч света сбрасывает с себя оковы извечного тяготения. Он может лететь в Абсолютную Вселенную — бесконечно, ничем не сдерживаемый!

— Я понял тебя, Урм! — воскликнул Динос. — Понял!..

Урм поднял руку, останавливая его.

— Да, луч света вырвался из оков тяготения. И мы можем послать в бесконечность Великую Информацию. О том, что в эпоху красного смещения в этой части мироздания существовало человечество. Для этого мы должны превратить наш разумный мир в биомагнитные структуры. Записать все: анатомию гомо, его организацию, историю эволюции, индивидуальную структуру каждого живущего сейчас человека, наши достижения и знания. Всю нашу цивилизацию. Информация в виде электромагнитных импульсов до предела насытит Бессмертный Луч. Этот луч Великой Информации, на запуск которого мы должны израсходовать всю энергию имеющуюся в нашем распоряжении, пробьет зону фиолетового смещения и устремится в свободный полет. Однако он не будет мчаться вечно: в одном из тех миров, что недоступны нашим наблюдениям, Луч снова встретит сходное с нашим полем тяготения — и начнет движение по спирали. Пройдут, может быть, миллионы лет, прежде чем его воспримут те, кто еще не родились в тех мирах. Когда они достигнут уровня развития сверхцивилизации они, эти неведомые нам разумные существа, прочтут Информацию. И помогут нам, «спящим» в Нетленном Луче, опять обрести материальную форму.