Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

В одном из вариантов стихотворения имелась следующая концовка: «Что мне делать?[2566] Шатаюсь, / Сползаю в кювет. / Всё — иду, нанимаюсь / В Верховный Совет… / Эх, зазря я купил за рубли / “Жигуленок”, “Жигуль”, “Жигули”» (С4Т-1-224).

Видя, что власть непробиваема, лирический герой не видит другого выхода, кроме как исполнить просьбу «всемогущего блондина» («Устрой-ка мою… не жену / Отдыхать в санаторий Совмина!»; другой вариант: «Ты устрой мою тещу в торговлю — в буфет / В инвалютную сеть “Интуриста”!» /5; 629/), и нанимается в Верховный Совет, который в Советском Союзе был высшим органом государственной власти, то есть, по сути, он готов пойти в услужение к власти, лишь бы она уступила его просьбам и исправила его судьбу.

Лирический герой говорит также: «Шатаюсь, сползаю в кювет», — что уже имело место в «Песне микрофона» и в песне «Вот главный вход…»: «Я качаюсь, я еле стою», «А рано утром — верь не верь — / Я встал, от слабости шатаясь…»™6. Причем, в последней песне, как и в стихотворении «Снова печь барахлит…», лирический герой совершает действия, которые ему глубоко неприятны: он поступает так, как от него требует власть — выходит «в дверь», а не «в окно», и нанимается в услужение к власти. А «шатается» он потому, что истощен борьбой с этой самой властью, и у него нет сил — ни физических, ни духовных — поступать по-другому. Как сказано в «Песне конченого человека»: «И не волнует, кто кого — он или я».

И в «Песне микрофона», и в стихотворении «Снова печь барахлит…» герой просит своего оппонента о помощи: «Только вдруг, человече, опомнись» = «.. К человечности тоже взывая». И в обоих случаях тот игнорирует его просьбы: «Всё напрасно — чудес не бывает» = «Он не принял и этого дара. <.. > Но вернул мне штаны всемогущий блондин».

Ну и напоследок выдвинем гипотезу о возможном источнике образа «всемогущего блондина», который равнодушно реагирует на просьбы героя. Впрочем, послушаем самого поэта: «…после первого акта человек 50 уйдут, потому что ни черта не понимают там, и идут просто потому, что достали билеты. В основном это работники торговли, которые… Я однажды пришел к одному работнику торговли — мне нужно было к празднику что-нибудь. Меня представили ему. Я так робко ему говорю: “Хотите пару билетов на премьеру на сегодня, просто в благодарность вам за то, что вы мне быстро, без потерь времени поможете решить вопрос стола — сегодня у меня гости”. Он мне так со скучным лицом (он, по-моему, язвенник, потому что он в торговле работает) достал вот такую пачку всех пропусков: в Дом кино, в Дом литераторов, на все просмотры фильмов, на Таганку — на куда угодно. И я понял, что, в общем, даже предлагать ему нечего, и так говорю: “Ну и от вас мне ничего не надо”, - и ушел»[2567] [2568].

***

А теперь обратимся к одной из самых знаменитых песен Высоцкого — «Кони привередливые» (1972).

Участник альманаха «Метрополь» Виктор Тростников вспоминал: «Как-то мы, метропольцы, собрались, он спел две песни. Потом мы вдвоем вышли с ним в прихожую, и я спросил его: “Владимир Семенович, а это правда, что песня ‘Кони привередливые’ — это отражение Вашего загробного опыта?”. Он ответил: “Да, это правда”, - и сказал мне удивительную вещь. Сказал, что он лежал в морге… А потом ворвалась в больницу его жена Марина Влади, и только благодаря этому его из морга перевели в реанимацию. Так что эта песня — действительно отражение его опыта, но он при этом добавил: “Вы не подумайте, что я действительно видел там коней. То, что я там видел, человеческими словами описать невозможно, у нас таких слов нет. Поэтому я взял ближайшее, что вызывает сходные ощущения, — быстрота, обрыв, пропасть, неуправляемость”»[2569].

Между тем, по утверждению таджикского поэта Тимура Зульфикарова, у песни Высоцкого был еще один источник: «И, кстати, моя песня “Последняя лошадь в России” послужила прообразом “Привередливых коней”, вот этого шедевра. И Высоцкий как-то меня встретил в коридорах Мосфильма, на нем была желтая, очень симпатичная кожаная куртка <.. > он сказал: “Я написал парафраз твоей ‘Последней лошади в России’”»149.

Впрочем, легко заметить, что у песни Зульфикарова имеются сходства не с «Конями привередливыми», а со стихотворением «Снег скрипел подо мной…»: «Снег летит, заметая поля вековые…» ~ «Снег кружит над землей, над страною моей»; «И возница уснул и поводья в ночи упустил» ~ «Тот ямщик-чудодей бросил кнут и — куда ему деться!.. <…> Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце»; «И заблудший возница надеется лишь на меня…» ~ «Тот ямщик заплутал, бросил кнут и — куда ему деться!..» (АР-3-150); «А метель прибывает, густеет, ярится, ярится, ярится» ~ «Вьюги стонут, поют, кто же выстоит, выдержит стужу?»; «И теперь ему снится, и снится, и снится, / Что Христос — Сам Христос! — ему двери родимой избы отворил…» ~ «Помянул о Христе, ошалев от заснеженных верст»; «И мой пьяный возница кнутом меня больше не бьет…» ~ «Он, хлеща лошадей, мог движеньем и злостью согреться, / Ну а он в доброте их жалел и не бил — и замерз»; «Отче! Ты хоть в метели не сгинь! не пади! не изникни!» ~ «Дай не лечь, не уснуть, не забыться!».

Да и сам Высоцкого в своих комментариях к «Коням привередливым» называл совершенно другие источники: «Я ее писал как стилизацию под такие старинные русские напевы. Там немножко есть от цыганского романса»150.

Практически все исследователи сходятся на том, что это одна из вершин его творчества и в то же время пишут о противоречивости содержания песни:

«Поначалу Высоцкий заставляет слушателей вслед за собой проделать путь, который человек проделывает разве что во сне. Почему надо было сесть в эти сани? Но почему-то надо, и он сел. Почему-то надо было взять в руки тугую плеть и, поняв, что кони не слушаются, уже совсем вопреки разуму, стегать их и одновременно молить: ‘Чуть помедленнее…”»15!

«Парадоксальность человеческого существования, традиционные мысли о несовместимости личной жизни и вечного бытия находят новое воплощение в образе дороги. Герой и боится стихии (“сгину я — меня пушинкой ураган сметет с ладони”), и идет к ней навстречу. Он и погоняет коней, и старается остановить их. Противоречия таятся во всем на этом пути. Кони и спасают персонажа песни, и