Воскреснуть и любить - Констанс Йорк

— Кое-кто считает, что намерение делать другим слишком много добра ведет прямиком в ад.

— Я делал добро в угоду собственной гордыне.

— Сомневаюсь. Во всяком случае, сначала так не было. Может быть, позже, когда ты вошел во вкус. Иногда власть так влияет на людей. А у тебя получается, будто именно это перевернуло всю твою жизнь.

— Я не входил сюда с тех пор, как вернул ключи.

— Значит, пора войти. — Она открыла дверцу. Стоянка была покрыта льдом. Энтони неохотно выбрался наружу и обошел машину, чтобы подать жене руку.

— Держу пари, когда ты служил здесь, на стоянке льда не было, — поддразнила Кэрол, надеясь заставить его улыбнуться. — Держу пари, ты выходил из храма с огромной сумкой каменной соли и лопатой еще до того, как выпадал снег.

— Когда я служил здесь, и снежинка не смела упасть.

Женщина засмеялась и погладила его по руке. Над их головами маячил вонзившийся прямо в небо высокий поблескивающий шпиль, венчающий собой высокое просторное внутри здание из розового кирпича. Энтони бросил беглый взгляд на пристройки, сооруженные в то время, когда он был здесь настоятелем, а потом открыл парадную дверь. Кэрол пыталась не думать о том, что случилось на этом месте.

Он выглядел совершенно спокойным, в просветленных глазах не было и тени смятения, которое, по ее представлениям, он должен был ощущать.

— Надо будет зайти в секретариат и сообщить, что мы здесь. Тогда нам разрешат бродить всюду, где мы пожелаем.

— Пойти с тобой?

— Конечно. Я хочу представить тебя.

Кэрол пошла рядом, но выпустила его руки. В церкви было холодно: на стенах, аккуратно выкрашенных в светло-бежевый цвет, красовались эстампы на библейские темы. Она вспомнила о фреске Габриеля и попыталась представить ее в этом соборе.

Секретариат представлял собой небольшое помещение под сводами, вход в которое находился рядом с алтарем. Большие стеклянные окна делали комнату похожей на приемную врача. При их приближении женщина средних лет с тщательно завитыми черными волосами оторвала глаза от стола.

— Чем могу… — Она уставилась на них, а затем стремительно встала. — Энтони? Это вы?

Прежде чем гость успел ответить, женщина обернулась и крикнула:

— Энтони здесь! Энтони Хэкворт! Он вернулся к нам!

На мгновение она исчезла, потом появилась вновь в сопровождении нескольких праведниц и порывисто обняла его, пока остальные ждали своей очереди. Кэрол наблюдала за этой сценой, стоя в сторонке. Вот и ответ на вопрос, который он не мог не задавать себе: как-то его здесь встретят?

Священник обнял встречавших одну за другой, а потом обернулся к жене.

— С удовольствием представляю вам мою супругу, — сказал он. — Кэрол Хэкворт. — Он назвал каждую по имени.

Гостья пожимала руки и бормотала приветствия.

А затем черноволосая женщина, которую звали Мария, сурово подбоченилась.

— Ну что ж, мы слышали, что вы вернулись в город, но я не могла поверить этому. Почему же вы до сих пор не нашли времени повидаться с нами?

У Кэрол замерло сердце. Хватит ли у него сил ответить честно?

Хватило.

— Слишком много тяжелых воспоминаний связано с этим местом.

Все дружно кивнули и сочувственно закудахтали. Кэрол представилась картина того, как этот выводок каждый день кормит Энтони куриной лапшой и кладет ему на колени салфетку. Большинство из них благополучно миновали средний возраст, были прекрасно ухожены и — она готова была биться об заклад — отлично справлялись с работой. Не было никаких сомнений, что они обожали ее мужа.

Ее мужа. Интересно, как они отнеслись к его новому браку. Одна из пожилых женщин, Дженни, искренне и очень по-земному улыбнулась гостье.

— Господь свидетель, супруг много рассказывал вам об этом месте.

Если бы она знала, что действительно рассказывал ей Энтони.

— Не слишком, — с улыбкой сказала она.

— Ну что ж, тогда это сделаю я. — Дженни взяла ее за руку. — Пойдемте, я покажу вам офис. — Кэрол, увлекаемая вперед, беспомощно оглянулась. Супруг улыбался и пожимал плечами.

Следующие пятнадцать минут ее слух услаждали рассказами об Энтони. В них по-новому представала его здешняя служба, о которой он никогда не заикался. Ей поведали о человеке, за которым святой отец начал ухаживать, придя в больницу к своему прихожанину и обнаружив, что его соседа, одинокого и старого, никто не навещает. Он включил имя этого человека в список посещений, а несколько месяцев спустя, когда старик умер, выяснилось, что тот был атеистом и завещал все свое небольшое состояние церкви.

Она слышала о парах, которые Энтони обвенчал и которым отказал в венчании, о семьях, которым он принес мир, о причастиях и отпеваниях. Она слышала о проповедях, на которых негде было яблоку упасть, о проповедях столь спорных, что многие псаломщики отказывались из-за них от служб. И во всех этих рассказах сквозили уважение и любовь пожилой женщины к молодому пастору, человеку, который обладал удивительной способностью оказываться рядом и в горькие, и в радостные моменты ее жизни: смерть мужа, крещение внука, сложности переходного возраста у подростка-сына…

Кэрол вышла из секретариата, раздумывая над тем, а знала ли она что-нибудь о неожиданно обретенном супруге.

Хэкворт беседовал с мужчиной приблизительно его возраста. Он жестом подозвал жену.

— Это Джереми Милфорд, — представил он нынешнего пастора.

Святой отец, сняв маску строгости, заулыбался. Он был статен и набожно красив, исполнен чувства собственного достоинства, но уже не скрывал теплой и — она оценила это — восхищенной улыбки.

— Мне пришлось покаяться вашему мужу, что я слишком толстокож для этого озаряющего сана, — ничуть не стесняясь, сказал Милфорд.

— А я говорил ему, чтобы он был осторожен, не попал в ловушку неверия, как и я, и постарался иметь кожу потоньше, — отозвался Энтони.

— А еще он рассказал мне о вашей церкви в Кейвтауне. Не знаю, смог бы я сделать то же, что Энтони, но ясно одно: это чрезвычайно важно. Я думаю, община будет рада помочь вам всем, что в ее силах. Деньгами, людьми…

— Пожалуй, есть кое-что, над чем мы могли бы поработать вместе, — прервал его Энтони. — Одна мысль родилась у меня прямо сейчас.

— С удовольствием выслушаю.

— Дорогая, не хочешь еще немного погулять с Марией или Дженни, пока мы поговорим с Милфордом?

Кэрол кивнула. Супруг был неузнаваем. На мгновение она растерялась и тут же все поняла. С его лица сошло напряжение. Он выглядел непринужденно, как в своей епархии. Перед ней стоял сильный мужчина, который восстановил власть над собой и своей жизнью.