Ведущий в погибель. - Надежда Попова

— Стриг — не живой труп, — нарушил молчание Курт, и фон Вегерхоф усмехнулся:

— Le grand découverte[95].

— Для меня — да, — огрызнулся он. — Когда во время Таннендорфского дела я натолкнулся на психа, почитающего себя стригом, я уверился в его человечности, нащупав пульс и не увидев красных глаз и клыков. Как мне известно теперь, все это могло ничего не значить, и тогда мне просто повезло… Но разновидностей вашего брата, как мух; может ли — теоретически — существовать и такая тоже? Есть ли хоть малая вероятность того, что таки можно поднять труп и дать ему возможность существовать за счет людской крови?

— Не знаю, — отозвался стриг неуверенно. — Не жди от меня слишком многого, я не могу знать все. Однако, если исходить из того, что мне известно — скорее нет. Есть, как ты выразился, разновидность, к живому трупу весьма близкая — пошлый упырь. Выглядит премерзко; мне доводилось наблюдать этих милых созданий. Риску стать подобной тварью подвергается любой, чье обращение совершается мастером недостаточной квалификации, или если что-то идет не так при обращении, если, pardon, сам дурак. Ты удивишься, но для того, чтобы выбраться оттуда, надо обладать некоторым запасом силы рассудка. Иначе — смерть, если посчастливится, либо упомянутая мною вероятность развития событий. Соглашаясь на обращение, рискует любой… Что же до поднявшихся мертвецов — это, скорее, из области одержимости или некромантии. Вот только старик Штайн, как ты слышал, исправно возвращал все тела туда, откуда заимствовал.

— Не потрошил ли он их, дабы понять, что творится внутри его питомца? — предположил Курт, следя за приближающейся крытой повозкой с зашторенными окошками. — Быть может, тот распадается на части. Или — напротив, начал становиться не в меру живым и даже в некотором роде здоровым. Или это состояние наш доктор поддерживает методом пересадки ему время от времени свежих органов — вроде замены шестеренок в механизме…

— Тебе надо было податься в сказители, — усмехнулся фон Вегерхоф, делая шаг навстречу повозке. — От благодарных слушателей не было бы отбою.

— Я это слышу ясным днем от стрига с серебряным Знаком? — уточнил Курт и, когда дверца чуть сбавившей ход повозки распахнулась, вслед за стригом, пригнувшись, проскользнул внутрь.

Полумрак, окрашенный проникающим сквозь лиловые шторы солнцем, скрадывал черты лица Адельхайды фон Рихтхофен, но даже в этом сумраке было заметно, что насмешка в нем сегодня сменилась явственной озабоченностью. «Уже слышала, — опустив приветствие, кивнула она, не дожидаясь объяснений. — Детали». Подробности кладбищенской истории Адельхайда выслушивала, не перебивая и не задавая более вопросов, глядя на покачивающуюся шторку отстраненно, и лишь когда Курт, стараясь не поддаться ощущению, что его не слушают вовсе, пересказал план обыска лавки, качнула головой, переведя, наконец, взгляд на лицо собеседника.

— Ваш план — абсурд, мальчики, — заявила она категорично. — Никуда не годится.

— Excellenter[96], — покривился Курт оскорбленно. — И что же в нем не так?

— Все так, кроме одного: вас будет лишь двое, и если в его подвале действительно обнаружится некое создание, вы, возможно, с ним управитесь. Но. Если их двое? Трое? Александер, при всем к тебе уважении, когда ты в последний раз сталкивался со своими в открытой стычке? Не хотела бы никого обидеть, однако…

— Что предлагаешь? — не дослушав, осведомился стриг тихо. — Обыск провести надо. Если Гессе явится к Штайну с грозным лицом и Знаком наперевес — не думаю, что это лучший выход.

— Ну, конечно, нет. Обыск мы проведем — втроем, разумеется; остается изобрести предлог, под которым можно будет выманить старика из дому на достаточное время.

— Втроем? — переспросил Курт, не сумев сдержать неприязненности в тоне. — Вы это серьезно?

— А у вас есть возражения? — отозвалась Адельхайда. — Будьте столь любезны, майстер Гессе, поясните, какие именно и — их причину. Я таковой не вижу.

— Это просто глупо. По вашим же словам, если в его доме и впрямь кто-то есть, то заботиться еще и о вашей безопасности…

— … надо будет ничуть не более, чем о вашей, — вскользь улыбнулась она. — Единственный, кто будет хоть чего-то стоить, это Александер, а на нас с вами придется роль подпорок, и только. Я не строю иллюзий, однако не грешу и ложной скромностью. Я равнозначная боевая единица, майстер Гессе, какие бы скептические мысли ни вызывало у вас это утверждение. Соглашусь лишь с тем, что — столь же малоценная, как и вы сами; однако именно по этой самой причине нам и остается лишь брать количеством.

— Александер! — воззвал он, обратившись к фон Вегерхофу, и тот вздохнул, разведя руками в полутемной тесноте:

— Она права. Во всем. И я сейчас сомневаюсь в своих силах, и ты один — не особенно большое подспорье.

— А она — большое? «Боевая единица»?

— До сих пор ты верил всему, что я говорил, — заметил стриг. — Поверь и сейчас. Кроме того, даже если мы ошиблись, даже если он никого не укрывает, но за ним водится пара темных делишек, или если он просто связан с нашими подозреваемым — это означает тайники, скрытые двери и прочие занятные мелочи. Хоть бы и ради экономии времени при осмотре лишний человек лишним не будет.

— Я против, — выговорил он категорично. — Если с вами все же что-то случится…

— Это моя работа, — передернула плечами та, и Курт поморщился, услышав собственный девиз из этих уст. — Признайтесь, майстер Гессе, не будь я женщиной, вы не стали бы противоречить.

— Стал бы, — упрямо оспорил он. — Вы — единственный человек, который может обеспечить его отсутствие в доме. К кому еще мы можем обратиться с той же просьбой?

— Можно провести обыск во время мессы завтра утром, — предположил стриг, и Адельхайда решительно качнула головой:

— Идея тоже не из лучших. Если он после той внушительной речи не появится в Страстную среду в церкви, это будет выглядеть как минимум странно. Согласна, вот так навскидку мне никаких идей в голову не приходит, однако — давайте начнем с того, что признаем бесспорный факт, майстер Гессе: я иду с вами. Не станем расходовать время на споры, а потратим его на то, чтобы изобрести способ, каковой задержит доктора Штайна вне его жилища.

— Я не сказал бы, что сей факт так уж неоспорим, — возразил Курт, и Адельхайда тяжело вздохнула:

— Вы сами напросились. Я пыталась этого избежать… Я выше вас по рангу. Если у вас и в этом есть сомнения — можете воспользоваться почтовиками Александера и направить запрос мессиру Сфорце, который подтвердит мои слова. И как следователь первого ранга, обладающий особыми полномочиями, майстер Гессе, я имею полное право попросту приказать вам исполнить то, что я считаю нужным. Мне это не по душе так же, как и вам, ибо я не нахожу, что это будет хорошим вступлением к сотрудничеству. Мне очень не хочется этого делать, посему я снова попытаюсь воззвать к вашей рассудительности.

— Подчиняюсь приказу, — не сразу отозвался Курт сквозь зубы, переведя взгляд на лиловую шторку, чтобы не видеть благожелательного лица. — Но, если вдруг что-то пойдет не так — помните, я был против.

— Да полно вам, — примирительно попросила Адельхайда, — это не повод к размолвкам.

— Как скажете, — согласился он сухо. — Готов выслушать дальнейшие указания. Наверняка мои предложения касательно операции «доктор Штайн отсутствует» окажутся столь же бездарными, посему я всецело готов подчиниться вашим распоряжениям.

— Столь ловко вы ушли от необходимости признаваться в том, что у вас попросту нет идей? — уточнила она с улыбкой. — Я вас не виню. Мне и самой ничего не приходит в голову. Александер, что за скромное молчание? По логике вещей, ты должен быть самым мудрым из нас.

— Плюнь в лицо тому, кто утверждает, что мудрость измеряется прожитыми годами, — вздохнул стриг. — Но — одна мысль у меня все же появилась… Франек Штайн не является владельцем помещения, где располагается его лавка — он взял этот дом в аренду у города; как-то он упомянул об этом, пока искал нужную мне книгу. Судя по тому, каким тоном это было сказано, с выплатами у него не всегда все гладко. Возможно, я ошибаюсь, но этот вопрос вполне можно уточнить у канцлера. И именно он поможет нам. Зальц, в отличие от прочих членов рата, не испытывает столь уж явной неприязненности к сотрудничеству со всевозможными сторонними личностями; а к прочему, он не меньше, чем я, замешан в нарушениях городского законодательства. Принятыми им взятками можно покрыть строительство пары мостов. Словом, не думаю, что он мне откажет.

— И? — уточнил Курт хмуро. — Каким образом он поможет делу?

— Пошлет доктору повестку с требованием определенного числа в определенный час явиться в здание ратуши для обсуждения текущего положения дел в связи с договором ренты.