Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

В ее юной неискушенной душе шевельнулось чисто женское самолюбие. Не то самолюбие инстасамок, которые соревновались надутостью различных частей тела, демонстрируя их всему белому свету. Нет. Это было самолюбие женщины, рядом с которой был мужчина, готовый вступиться за нее, за свою любовь. Рядом с которым хотелось быть женщиной. Любимой женщиной. Ника этого нового чувства не понимала. Даже не осознавала до конца, чувствуя его больше инстинктом. Тем самым, который появился у Евы после вкушения плода с Древа познания. Девочка придвинулась ближе и даже вложила свои пальцы в огромную пятерню парня. Пальцы переплелись, и Ник посмотрел на Веронику. Она смотрела как-то лукаво, чуть улыбаясь, и в этот миг парень пожалел, что справа у него только одна рука (вот если б две, как у какой-то там богини индийской, вот это была бы тема!). И в этот момент Ник даже не вспомнил о парнях, сидящих напротив.

Что есть счастье? Если бы Никиту сейчас спросили об этом, он бы сказал, что это его сегодняшнее состояние. И Питер, ослепленный солнцем, опьяненный вешним ветром, казался иным — добрым, ярким, ласковым. Даже ветер поутих, лишь ласково касался лиц. И набережные (от Макарова и дальше к центру) казались другими, незнакомыми и такими родными одновременно.

Сколько раз он проходил мимо Ростральных колонн, и не сосчитать! Сколько родственников-паломников ни посещало Северную Пальмиру, он водил их этим же маршрутом: от Васьки[2] (ну а где еще есть такая необычная станция как «Спортивная»?) через Стрелку по Дворцовому мосту и… Ну а там можно было выбрать, как в той сказке: прямо пойдешь — коня найдешь (у Зимнего всегда можно было прокатиться в экипаже), налево — женатым станешь (на Английской набережной располагался роскошный Дворец бракосочетаний), а направо — богатым (ну а как иначе? Что ни дом, то дворец. Всё-таки набережная оправдывала свое название — Дворцовая). А возвращаться обязательно через станцию «Адмиралтейская». Никиту всегда забавляли лица родни, пока ехали по эскалатору вниз. Еще бы — 4 минуты спуска! Маленькому ему казалось, что вот еще чуть-чуть и они выйдут где-нибудь на противоположной стороне Земли.

А сегодня он никого не вел. И его не вели. Они просто шли, не сговариваясь, не обсуждая маршрут. Просто шли, опьяненные солнечным Питером. И даже молчали. Только улыбались, когда ловили взгляды друг друга. Ник лишь раз остановил Веронику и показал на часы. Девочка достала телефон, и подростки в очередной раз сфотографировались.

Они стояли на смотровой площадке Дворцового моста. А по нему летели машины, и колеса шелестели по покрытию, постукивая на стыках створок. Мимо шли люди, сновали туристы (в этом году в основном русскоязычные). Проехали ребята на электросамокатах, а внизу проревел гудок речного трамвайчика — и всё это было таким близким и далеким одновременно, а душу охватывал какой-то невероятный трепет, и хотелось улыбаться, глядя в объектив телефонной камеры!

Егоров уговорил Веронику и всё же затащил на открытую палубу речного трамвайчика. Людей было немного, и поэтому двое подростков замотавшись в пледы, сидели обнявшись, и в десятый раз слушали экскурсию «по каналам и рекам». В конце концов они включили музыку, и дальше ехали, наслаждаясь одним треком на двоих.

Когда трамвайчик проходил под очередным мостом, Ник позвал девочку, и лишь она оглянулась, парень ее поцеловал. Ника вспыхнула и отпрянула, но больше от неожиданности, и тут теплоходик вышел из тени. Никита смотрел на Веронику, а в его синих глазах отражалось Питерское небо, плящущее на солнечных бликах воды. И взволнованные, похожие на зеленый крыжовник, глаза были так близко, что Ник мог коснуться их губами. Но он не спешил. Словно выжидал. Словно отдавал свободу действий Веронике. Словно ему нечего было добавить. Следующий шаг был за ней.

И девичьи губы дрогнули не то в улыбке, не то в усмешке. На мальчишескую щеку легла узкая ладошка, и парень улыбнулся: он любим!

За покачивающимся бортом скользили гранитные берега, воспетые еще Александром Сергеевичем. Экскурсовод на одной ноте рассказывала о достопримечательностях, громоздящихся по берегам, но подросткам сейчас и дела ни до чего не было. Они целовались, потому что были влюблены. Они были опьянены весной, Питером и своею любовью.

[1] Сериал «Светлячок» (Firefly) (2002) – культовый американский научно-фантастический телевизионный сериал в жанре космического вестерна. История, которую я не устаю пересматривать. Цельные персонажи, четкий сюжет. Хотя на него вышла случайно, когда в 2006 году купила диск с фильмами. Один из них «Миссия Серенети» в итоге стал любимым. «Светлячок» - предыстория фильма. Капитан Мэл – настоящий капитан!

[2] «Васька» - Васильевский остров в просторечье.

Глава 28. По чужим надеждам не ходят в уличной обуви.

Глава XXVIII. По чужим надеждам не ходят в уличной обуви[1].

В мире, полном ненависти, нужно уметь надеяться.

В мире полном зла, нужно уметь прощать.

В мире, полном отчаяния, нужно уметь мечтать.

В мире, полном сомнений, нужно уметь верить.

Майкл Джексон

Вероника маялась в коридоре перед дверью кабинета, куда Егор впустил только Никиту. Сестренка пыталась настоять, но брат хмыкнул и сказал, что не ожидал от нее такого любопытства. Дескать, Никита снимет штаны для осмотра, неужели девочка так хочет на это посмотреть? Вероника вспыхнула до корней волос и от возмущения даже говорить не могла, стояла, сверлила брата взглядом, а тот, посмеиваясь, захлопнул перед ней дверь. Девочке ничего другого не оставалось, как сидеть в коридоре и ждать. Но не прошло и пятнадцати минут, Егор выглянул и позвал ее.

Он осматривал ее руки, что-то бормотал и выглядел очень серьезным. Ника осмотрелась. Никиты в кабинете не было.

— Да не вертись ты так! Ник сейчас на процедуре, — сказал Егор и поднял на сестру глаза.

— А я ничего не говорила! — тут же возмутилась Вероника.

— Тише. Он спит и пусть спит. Лечение во время сна самое лучшее.

— Спит? Где?

Брат усмехнулся:

— А что? Посмотреть хочешь?

— При чем тут посмотреть? Просто как можно спать с иголками, я не понимаю.

— Наоборот! Человек расслабляется во