Книга жизни - Сабир Рустамханлы

Сладость и горечь воспоминаний. Отец в очень редких случаях гневался на нас. И совсем не помню, чтобы он поднимал руку на мать или на детей. Самый большой наш проступок вызывал у него хмурое молчание. Однажды он очень сильно на меня разгневался, да так, что лучше уж побил бы.

Мы собрались перебраться на яйлаг.

Дорога, нырнув в речку, дальше наискосок через лес шла в гору. За речкой мы отпустили поводья лошадей. Наш гнедой в предвкушении приволья разгорячился. Вскачь я унесся на нем вперед. Оказывается, отец все это видел. "Что это за невоспитанность, - выговаривал он мне, - люди постарше тебя оказались в пыли, которую ты поднял! Зачем надо было их обгонять? Не мог коня сдержать?"

Я понял, что есть свои законы у дороги, и свои законы - у езды верхом...

С тех пор, и пешком и верхом, я не пытаюсь обскакать старших...

Отступление: Есть в нашем селе заядлый лошадник. На всю округу известна страсть Гаджибабы. Вообще-то говоря, в наших краях все любители коней. Но никто не чета Гаджибабе. В поисках породистого коня он может отправиться хоть на край света. И сейчас, когда дороги заполнили машины, автобусы, он ездит только на коне. И все высматривает хорошего коня. А его разговоры о конях - целый дастан. По его словам, однажды по дороге в Ленкорань и обратно он поменял восемь коней.

А как он в конях разбирается - об этом и говорить не приходится. "Стоит мне только посмотреть коня, - говорит он, - и я вижу его насквозь, даже его родословную. Когда садишься на настоящего коня - душа - поет!".

Четыре-пять лет тому назад он назвал мне цифру, которая показалась мне фантастической. Оказывается, к тому времени в его списке было тысяча сто шестьдесят коней... Сейчас, наверно, список этот перевалил за полторы тысячи. Но самое удивительное, что он помнит всех коней: "Если конь хоть один день был в моих руках, я узнаю его и через пять лет!".

... Все эти разговоры вызваны карабахскими конями. Красота их тронула сердца многих людей. И великий Пушкин описывал сражающихся верхом на карабахских конях....

Я направляюсь на знаменитый Агдамский конезавод и всю дорогу вспоминаю сказки и легенды, связанные с карабахскими конями.

Одним из любимых коней Наполеона был карабахской породы. Чрезвычайно любопытна история о том, как этот конь и обслуживавший его Ширзад попали в Египет, а отуда во Францию: впоследствии Ширзад был одним из любимых адъютантов Наполеона и до конца жизни находился при нем... Музыковед Фирудин Шушинский показывал мне фотографии потомков Ширзада, живущих в Шуше.

Не менее удивительна и другая история: судьба коня по кличке Заман в Англии. Конь этот был подарен английской королеве, но так никого к себе не подпустил и умер от тоски по родной земле.

Ранней весной зеленеют все низины Карабаха, подворье спортивной базы конезавода абсолютно ровная, без единой кочки, аккуратно подстриженная трава - любо-дорого глядеть. Нас встречает группа молодых жокеев.

Что ни говорите, но слова "конь - собрат игита" прошли тысячелетние испытания и подтверждены историческим опытом.

Мне кажется, одна из глав нашей истории должна быть посвящена коню.

Толику славы, которую снискали наши предки, надлежит отвести коню.

У меня всегда чувство острого сожаления вызывал эпизод в дастане о Кероглы, когда герой, не выдержав сорока дней, в канун последнего, открывает проем на кровле конюшни. В детстве я был убежден, не случись так, не попади в конюшню свет, не растаяли бы крылья Гырата и был бы он крылатым...

Здесь, в Агдаме, я смотрю на чистокровных коней, на их горящие глаза и убеждаюсь, что они в самом деле крылатые.

Мы останавливаемся перед одним из этих прекрасных животных. Своими копытами, головой, зубами он, кажется, готов сокрушить ограждение. Грудью он толкает железную дверь, зубами пытается раскрыть засов.

Служащие конезавода открывают засов, боясь, что конь покалечит себя. Он делает несколько шагов и останавливается, я глажу его лоб, гриву. Конь окончательно успокаивается и позволяет вновь поставить себя в стойло. Чудо как красив чистокровный карабахский конь! Я смотрю на коней и вспоминаю еще одну историю, связанную с этой землей...

... Путешественник, направляющийся в Шушу, около Агдама увидел большой табун, кружащийся вокруг одного надгробия.

Путешественник просит остановить фаэтон. Некоторое время он наблюдает за происходящим, а потом просит объяснить ему причину странной "карусели".

Табунщик объясняет:

- Это завещание похороненного здесь человека. Он был одним из знатных карабахских беков. Умирая, он завещал, чтобы каждый раз ранней весной табун гнали вокруг его могилы. Чтобы он мог слышать топот конских ног!..

Сейчас начался новый период в жизни карабахских коней. Восстановлена Панах-кала - крепость Панаха на Шахбулаге. Там создается центр конного туризма, и в скором времени от древней крепости протянутся к горам тропы для конных походов: горы Карабаха вновь услышат знакомое ржание родных коней, которое они ожидали столько лет.

Музей хлеба. Одна из моих работ, посвященных Карабаху, называется "Вода Шахбулага, хлеб Карабаха".

Связь воды Шахбулага и хлеба Карабаха совершенно не случайна. Связь эту я вновь почувствовал в Агдамском музее хлеба. Среди предметов, которые экспонируются в музее, есть обнаруженные в Шахбулаге огромные глиняные кувшины, вмещающие полтонны, а может, тонну зерна.

Как же возник этот не знающий аналога музей, как возникла сама идея его создания?

... В Агдаме была старая мельница "Од-дейирманы" (работающая на огне). Она давно не работала, почти развалилась, на ее развалинах выросло инжировое дерево. Но население относилось к разрушенной мельнице как к святому месту. Дело в том, что в голодные годы войны именно эта мельница помогла всем выжить. (Чувство благодарности к очагу, к камню, к земле!.. Как высока нравственность, которую сохранил народ!).

Мельница эта сейчас вся, целиком, превратилась в один из экспонатов.

В этом музее хранятся образцы пшеницы со всех стран, со всех материков. Сорта зерен, образцы снопов пшеницы из Англии, Швейцарии, Испании, Франции, скандинавских стран и многих других мест земного шара. Однако, один из самых поразительных экспонатов музея найден здесь, в Агдаме: окаменевшие зерна пшеницы... Им самое малое семь тысяч лет! Дстаточно этих окаменевших зерен, чтобы показать, сколь древен возраст земледельческой культуры в Карабахе в Кура-Аракском междуречье.

Возраст найденной здесь ступы с тремя выемками приблизительно таков же, как возраст окаменевшего зерна.

В музее хранится также глиняный садж для выпечки хлеба, который относят к III тысячелетию до нашей эры. Он найден в Нахичевани.

В музее демонстрируются три вида тендира (земляная печь для выпечки хлеба) и пять типов мельниц. Дойме-тендир - III-II тысячелетия до нашей эры; бадлы-тендир - V век до нашей эры и, наконец, тендир из кирпича, относящийся к III -VIII веку. Наряду с этим здесь можно увидеть разные мельницы: ручную (III-II века до нашей эры), водяную (VII век нашей эры), ветряную (в Азербайджане начала распространяться, начиная с XVII века), упряжную (средние века) и, наконец, вышеупомянутую мельницу с топкой, работавшую на силе пара.

Демонстрирующиеся в музее разнообразные виды наших злаков и других реалий земледельческой культуры охватывают всю территорию республики.

Например, три тысячи лет специальному приспособлению - кюльчабасан для нанесения узоров на хлеб; найдено оно на территории Казахского района. О чем говорит этот незамысловатый предмет - кюльчабасан? Он заставляет меня глубже почувствовать народную творческую жилку, которая во всем стремится найти прекрасное, - все сферы народного быта были пронизаны эстетическим отношением к миру. Хлеб из тендира, который живет не более одного дня, воспринимался не как нечто рядовое, обыкновенное, это была святыня, объект любования, он украшался, эстетизировался; так прививалось уважение к хлебу. Все сферы жизни, включая быт, освящались красотой - эти принципы народ хранит и оберегает.

Этот музей помогает сохранить десятки, сотни слов, которые составляют целый пласт нашей культуры, но сейчас, к сожалению, забываются, исчезают из жизни: сарыбугда (желтая пшеница), каракылчык (черноостая), киркире (ручная мельница), гирвенке (фунт), чанаг (корыто), гед, кейуз, ярымкейуз, чувал, елек (сито), халбир (решето), шадара, кога, дишек чекичи, шана (борона), йаба (вилы), чомаг сюнбюль, гырмызы сюнбюль (золотой колос), гырдиш бугда, аллаф (хлеботорговец), вель (молотильная доска) бойундуруг (хомут), хашам, хырман (гумно), совруг, дерз (сноп), сафа, голчаг, саджайаг (тренога для саджа; в музее экспонируется саджайаг X века). В музее экспонируется глиняный шампур VII века. Он найден при раскопках кургана Гурд вблизи агдамского села Карадаглы.

Работник музея Камран-киши сам напоминает экспонат старины. Порой он вступает в нашу беседу, и мы ощущаем дыхание давно забытого мира.