Ласточки улетают осенью (СИ) - Елена Баукина

Нико сел на топчан, поджав под себя ноги:

— Вы как раз к ужину, садитесь, в ногах правды не найти. Фуражир пытался всучить мне какую-то дрянь вместо баранины. Жаль беднягу, до утра не доживёт, — пожаловался Нико.

Мэгги не без облегчения присела на низенькое самодельное кресло. В шатёр вошла девушка с красивым лицом, в широком платке, принесла котелок с бараньей похлёбкой и поставила его на столик рядом с топчаном. Потом достала из ящика тарелки, разложила рядом с котелком и, низко поклонившись, вышла из шатра. Волшебница не сразу поняла, что даже эта девица — одно из изделий алхимика Кукольника. В ней не было ничего безобразного или пугающего, только шов на носу напоминал о её истинном происхождении. И шов Нико постарался сделать почти незаметным.

— Как видишь, не все мои работы неудачны, — заметил интерес Мэг Нико. — Прежде чем сделать отличную куклу, нужно многому научиться. Пока их у меня только тридцать. И они сегодня доказали свою несомненную пользу. Катапульту собрали так быстро, что даже я был удивлён.

Девушка в платке снова вошла в шатер, держа в руках каравай хлеба. Она положила хлеб на стол, быстро порезала ножом, взяла небольшой деревянный черпачок, наполнила тарелки ароматной похлёбкой из котелка.

— Она слышит нас? Понимает? — поинтересовалась гостья у алхимика.

— Да, без сомнения. Однако все мои куклы выполняют только мои приказы и выполняют их беспрекословно.

Девушка продолжала обслуживать их, совсем не реагируя на разговор. Мэг не могла отвести от неё взгляда.

— Чувствуют что-нибудь?..

Алхимик с завидным аппетитом принялся употреблять похлёбку. Отвечал, причмокивая и хлюпая, с паузами на жевание:

— Могу точно сказать, что они не чувствуют. Например, боль, жажду, голод, усталость, не задают лишних вопросов — остальное меня не интересует. Некоторые части тел со временем приходят в негодность. Приходится менять на новые. Если взять части, органы от людей умерших без страха, заменять их не придётся и вовсе. Но это такая редкость! Когда человек умирает неестественной смертью, он, так или иначе, испытывает страх. От страха меняется состав крови и качество материала. Для хорошего результата убить нужно так, чтобы человек даже не догадался об этом.

Чародейку передёрнуло. Она водила ложкой по тарелке, перегоняя овощи и мясо от одного края к другому.

— Ешь, Мэгги, ведь ты, в отличие от моих кукол, от голода можешь умереть. А мёртвая ты даже мне не нужна.

Волшебница выпустила ложку из пальцев. Она редко теперь ела с аппетитом. Живая кукла вдруг посмотрела на неё и, как показалось гостье, не без интереса.

— Мы такие же куклы, мэтр, только созданные богами для их забав. Или не богами…

Алхимик поморщился:

— Все-таки боги не дураки. Они создали каждого из нас как единое целое несовершенство. Я же предпочитаю лепить то, что мне по нраву. Слышал, тебе досталось от нашего маркиза… Он хоть и прекрасный военачальник, но полный болван. Сейчас Харт вместе с приспешниками напился как свинья и развлекается с бабами в своём большом шатре. — Нико придвинулся ближе к чародейке.

— Ваши создания имеют разум? — продолжала интересоваться Мэгги.

Алхимик вздохнул, доел остатки похлёбки, достал из тарелки баранью кость и принялся обгрызать с неё варёное мясо.

— Очень многое мне ещё не известно. По наблюдениям, лишь жалкие остатки разума остаются у моих кукол нетронутыми. Те, что стоят при входе, сделаны из останков с поля боя и из воров, что повесили на дубу у дороги. Тупы — как тот баран, которого мы едим. Их приходится постоянно подшивать, менять некоторые части, особенно глаза; эти болваны все время теряют их или неосторожно выкалывают. Одним словом, неудачные попытки. А вот Карла, та, что прислуживает нам, поделка из хорошей материи. Она почти совершена, мне даже кажется; она может мыслить…

Волшебнице снова стало не по себе. Она отодвинулась от мэтра подальше.

— Война — отличный повод получить нужный материал, — Нико бросил кость в тарелку и сыто потянулся. — Интересно, на что тебя купил чернокнижник Себастьян Рамерсет? Надеюсь, не на свою дурацкую ухмылку?

Мэг Лори вздрогнула:

— Что? — переспросила чародейка.

— Меня он купил возможностью делать кукол. Уговаривать не пришлось. А тебя, Мэг Лори? Сколько ты стоишь? Говорят, раньше ты принадлежала к числу белых магов, которые служат на благо людей. Мне сложно в это поверить, — Нико натянул ухмылку.

— Я не желаю говорить и вспоминать об этом. Прежняя жизнь забыта! — Мэг опустила взгляд.

Она встала со стула и собралась уходить. Разговор принимал неприятную форму.

— Постой, — остановил её Нико, — ты действительно веришь в то замечательное будущее, которое пророчит тебе Себастьян Рамерсет?

Мэгги не знала, что ответить. Ей хотелось верить, иначе не вернуть Олива Стоэна.

— Он использует тебя, словно свой надушенный платок, и выкинет вон! — продолжил Кукольник.

— Что ты хочешь от меня, Нико? — спросила Мэг.

— Твою дружбу, очень выгодную как для тебя, так и для меня.

Мэг скривила губы в подобии улыбки:

— Какой мне в этом толк?

Алхимик подошёл к волшебнице, от него пахло бараниной и чесноком:

— Мы всего лишь инструменты в чужой игре. Как только Таракат получит своё королевство, забудет о нас. И твой учитель Себастьян Рамерсет выкинет тебя прочь, как ненужную вещь. Кто ты есть, Мэг? Дочь какого-нибудь ремесленника, которой повезло обрести дар? Простушка, возомнившая себя госпожой? Всё чушь и мираж! Нам нужно держаться вместе. Пока маги и алхимики великого Магистрата отсиживают свои мягкие зады в изысканных башнях или лабораториях, мы трудимся на поле брани ради будущего своих господ. Не стоит забывать и о себе. Я слышал, что ты способна убивать незаметно, отнимать жизнь человека так, что он даже не замечает этого. Прекрасное качество! То, что необходимо мне. Нам быть вместе — судьба. Ты пригодишься мне, я пригожусь тебе…

Мэг недоверчиво посмотрела на алхимика. Он облизал ещё жирные после похлёбки губы и вытер их рукавом.

— Выглядишь устало, Мэг. Могу дать прекрасное снотворное. Спать будешь — словно твоя совесть чиста! — алхимик звонко рассмеялся на собственную шутку и свистнул. Карла примчалась на свист, словно охотничья собака, и принялась искать что-то в ящиках.

Мэг отстранилась от алхимика и поморщилась:

— Не надо снотворного, — отказалась чародейка. — Я принимаю твоё предложение дружбы.

Конечно, она не поверила не единому слову. И заверение в дружбе, скорее всего, было мудрой предусмотрительностью с её стороны.