Перезагрузка - Миика Ноусиайнен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ребенок поражен моим поступком. Да кто угодно вышел бы из себя в такой ситуации. Сам Далай Лама обложил бы этого гада чертями, обматерил бы его и пинал бы машину, которая чуть не переехала на пешеходном переходе его любимых детишек – Аду и Оливера Лама.
Стараюсь успокоиться перед встречей с воспитательницей в детском саду. В последние дни я часто выходил из себя и много кричал на детей. Боюсь, что это отразилось на их поведении.
Детский сад – мое спасение. И не только потому, что дети находятся там днем и я могу ходить на работу. Без садика никто из моих детей ничему не научился бы. Невероятно, что кто-то еще сомневается, отдавать ли детей в сад или нет. Умнейшие профессионалы добиваются там того, в чем я, дилетант, потерпел фиаско.
Оставляю Хелми играть во дворе. Учительница ведет меня в комнату отдыха для персонала. Доходчиво рассказывает о новом плане воспитания и акцентах, которые делает детский сад.
– Мы будем поддерживать у ребенка его самооценку и навыки коммуникации с другими детьми.
Я энергично киваю в ответ. Они делают это за меня. И у них даже есть план. Они что-то собираются поддерживать. У меня вот не хватило мозгов ничего планировать или поддерживать. Я поддерживал только головки детям, когда они были грудничками и в поликлинике мне велели это делать. А потом думал лишь о том, чтобы дети выжили.
Одно заявление воспитательницы становится для меня сюрпризом. Дела у Хелми в садике идут великолепно. Учительница благодарит за это и меня.
– Сразу видно, что у вас дома царит атмосфера любви.
– Вот как? Я не задумывался. Наверное, у нас… да, ну, я… хвалю детей. Хотя иногда на них и кричу.
– Это обычное дело. Самое важное, чтобы взрослый показывал свои эмоции. На умении выражать эмоции мы тоже делаем акцент.
Нельзя ли мне в следующий раз, когда я взорвусь, объяснить это просто искренней демонстрацией своих эмоций?
Время беседы заканчивается. Прощаюсь с Хелми во дворе детсада и возвращаюсь на работу. «Атмосфера любви». Нет, она правда так сказала? Я считал наш дом местом выживания, где бушуют ссоры и властвует хаос.
Плечи сами расправляются, когда я шагаю на работу. У меня получается! Может быть, я и вправду неплохой отец. «У вас дома царит атмосфера любви. Это видно по Хелми». Неужели? Изнутри меня охватывает восторг. И давно забытая улыбка разжимает губы. Ничего не могу с собой поделать.
Сами
В последнее время Суви какая-то странная. Она ненавязчиво позвала меня с собой на акцию протеста. Я по своему складу совершенно не активист, но мне хочется оправдать доверие Суви.
– И где будет эта самая акция?
– Не могу тебе сказать. Конфиденциальная информация.
– Вы собираетесь на кого-то напасть?
– Да нет, совершенно обычное мероприятие.
– Незаконное?
– Можно и так сказать. Но с моральной точки зрения – правильное, и мне этого достаточно. Надеюсь, и тебе тоже.
– Конечно. Более чем.
Не успеваю разобраться с вопросами морали, как мы уже собираемся в тоннеле под Железнодорожным вокзалом. Нас встречает несколько десятков молодых людей, одетых в черное. Один из приятелей Суви раздает из пластикового пакета балаклавы. Я вопросительно смотрю на Суви, но она показывает пример и натягивает балаклаву на голову. Шепчу ей:
– Это точно законно?
– Верь мне. Держись рядом со мной.
Я все понимаю довольно быстро. Из тоннеля мы направляемся к офису нашей компании. Мне ничего не остается, как идти вместе со всеми. Друзья Суви маршируют как обученные солдаты. Часть поворачивает к дверям офисного здания. Другая часть остается снимать операцию со стороны.
Мы заходим в здание. С быстротой молнии некоторые участники приковывают себя наручниками к перилам лестницы. Двое охранников пытаются сдержать толпу, но это бесполезно. Они вызывают полицию.
– У-бий-цы! У-бий-цы!
Скандирование эхом отзывается в холле нашего офиса. Через несколько минут прибывает полиция. Суви как раз пытается приковать себя наручниками к перилам, когда полицейский силой предотвращает ее намерение. Что-то щелкает у меня внутри, и я бросаюсь на помощь. Обеими руками отпихиваю полицейского и понимаю, что совершил ошибку. Ему на помощь приходит здоровяк-коллега, и через две секунды я уже распластан на полу.
Вскоре на месте собираются десятки полицейских в специальной экипировке, которые отделяют извивающихся протестующих от перил. Я нахожусь в сторонке в полусогнутом положении и ожидаю приговора. Облегченно вздыхаю, когда вижу, что Суви выскальзывает из толпы и убегает.
– Поедешь в отделение. Ты подозреваешься в сопротивлении сотруднику полиции, – говорит скрутивший меня полицейский и ведет в машину.
Сижу в машине, когда приходит сообщение от Суви.
«Прости! Мне пришлось сбежать, чтобы не подвести своего старика».
Ожидаю своей очереди в полицейском участке. Молодой человек, участвовавший в акции, выходит из кабинета дознавателя. Он успевает крикнуть мне:
– Ничего не говори легавым!
Полицейские его уводят. А что я могу сказать, если и сам ничего не знаю?
В кабинете дознавателя оказываюсь вдвоем с полицейским лет шестидесяти. Он представляется.
– Добрый день, я комиссар уголовной полиции Юкка Мерисалми.
Нет, черт возьми! Отец Суви. Случайного совпадения быть не может. И дочь, надо сказать, на него похожа.
– Ваше имя?
– Сами Хейнонен.
– Помимо участия в налете, вы подозреваетесь в сопротивлении должностному лицу, находящемуся при исполнении своих служебных обязанностей, и применении к нему насилия.
– Я просто вступился за свою подругу.
– И как ее зовут?
– Ну, то есть… Я их никого не знаю. Защищал человека.
– Мы все защищаем людей. Странно только то, что вы, судя по всему, являетесь сотрудником компании «Анчор Ойл».
– Да. Пятнадцать лет там работаю
– И вам не кажется несколько странным, напялив на себя балаклаву, обзывать себя убийцей непосредственно в офисе фирмы, где вы работаете?
– Я, вообще-то, ничего не кричал и не знаю, запрещено ли ходить на работу в балаклаве.
Папа Суви улыбается мне. Кажется, я поладил бы с тестем. Видно, что он хороший полицейский, если, конечно, в полиции Финляндии есть другие. Еще вчера мне казалось, что история нашей с Суви любви будет записана на небесах. Теперь мне сдается, что, скорее, ее запишут в решении суда.
– Правильно я понимаю, что вы настаиваете на следующем: шел на работу в балаклаве, и именно в этот момент там случайно оказались протестующие? И вы стали защищать незнакомого человека от применения к нему силы, так?
– Неплохо сформулировано.
– Напоминаю, что на допросе не следует врать. В любом случае, против вас еще будет выдвинуто обвинение в сопротивлении должностному лицу при исполнении.
– Это было лишнее, я сожалею.
– Ладно, нет больше смысла нам тут препираться. На настоящий момент задерживать вас нет оснований. Обвинительное заключение получите позже по почте.
Иду домой в смешанных чувствах. Я – законопослушный гражданин. Но при этом провожу вечера по четвергам в клубе у байкеров и участвую
