Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждый может придумывать собственные объяснения, но когда сталкиваешься со злом, очень трудно найти ему четкие причины. Я раз за разом задаю себе вопрос: отвечает ли вообще кто-нибудь за что-нибудь?
Если посмотреть на виктимологию, которая на первый взгляд кажется случайной – люди просто оказались не в том месте не в то время, – действительно считаю ее весьма символичной. Президент США, тоже весьма популярная мишень в наше время, символизирует всю нацию – все плохое и хорошее в ней, – для ассасина. То же самое касается «Макдоналдса». Как кока-кола, Диснейленд и здание Капитолия (место недавнего жестокого покушения), «Макдоналдс» является национальным символом. Хьюберти ходил туда и видел семьи, наслаждающиеся обществом друг друга, общность, хорошее времяпровождение – все, чего был лишен, чему не доверял. Сам он жил в стесненных условиях, в окружении чужаков, которые, как ему казалось, его преследуют. В каком-то смысле он напоминал Томаса Гамильтона из Данблейна. Если он не может получить то, что заслуживает, то возьмет жизни невинных людей, детей в этом ресторане – еще одном семейном заведении. Это было похоже на покушение на президента – Хьюберти целился в самое сердце Америки. Причина, по которой он выбрал именно этот «Макдоналдс», заключалась в том, что он находился близко от его дома, он часто туда ходил, хорошо знал место и чувствовал себя полностью комфортно.
Компания «Макдоналдс» закрыла ресторан в Сан-Айсидро и сделала взнос в миллион долларов в фонд помощи выжившим. Потом здание снесли и землю передали во владение городу Сан-Диего, для реорганизации в общественный парк.
* * *Джеймс Хьюберти был стар для ассасина. Большинство из них начинают действовать, когда их возраст приближается к тридцати, и становится ясно, что их жизнь никуда не ведет, и надо сделать нечто выдающееся, чтобы придать ей смысл и добиться признания. Когда они старше, как Хьюберти и Эттенбери, то причина обычно в том, что разрушается их сформировавшийся уклад.
Сэмюель Джозеф Байк был известен секретной службе, которая сознавала, что он является потенциальным ассасином. В 1972 году он написал президенту Никсону письмо со своими жалобами и угрозами, которые обещал привести в действие, если к нему не прислушаются. В следующем году его передали на психиатрическое освидетельствование после двух арестов за пикетирование Белого дома без получения разрешения – он требовал, чтобы правительство вернуло его конституционные права. Он вернулся назад в канун Рождества 1973 года, на этот раз в костюме Санта-Клауса. А репортерам сказал: «Посмотрим, хватит ли им наглости арестовать Санту».
Несмотря на свои аберрантные и параноидные склонности, Байк кое-как справлялся, пока в его жизни имелась некая структура: жена, дом, работа. Но к февралю 1974-го его мир стал разваливаться на части. Они с женой развелись, он потерял работу торгового представителя, лечился от депрессии и в свои сорок три года достиг той стадии, когда уже понимал – ничего не наладится.
В отличие от Уитмена, или Хьюберти, или даже Эттенбери, Байк никогда не увлекался оружием. Однако это не помешало ему раздобыть пистолет 22-го калибра и ранним утром 22 февраля отправиться в Международный аэропорт Балтимор-Вашингтон. Он решил, что сможет управиться с пистолетом, потому что смотрел много полицейских сериалов. Он также соорудил простейшую бомбу из двух галлонов бензина со взрывателем, которую спрятал в атташе-кейсе, взятом с собой. Подойдя к пункту контроля, он приставил пистолет к голове охранника, Джорджа Рэмсбурга, и выстрелил. Рэмсбург скончался на месте. Дальше Байк бросился бежать к самолету DC-9, который должен быть вылететь в Атланту в 7:15, выполняя рейс 523 авиакомпании «Дельта».
Восемь пассажиров уже находились на борту, когда Байк ворвался в салон, размахивая пистолетом. Он приказал закрыть двери, а потом зашел в кабину и велел пилоту, капитану Дугласу Ризу Лофтону: «Давай поднимай самолет, мы улетаем!» Лофтон объяснил, что колеса шасси заблокированы и они не могут никуда улететь, пока с них не снимут колодки. Не удовлетворенный таким ответом, Байк вернулся в пассажирский салон, схватил одну женщину как заложницу – видимо, чтобы заставить пилота подчиниться.
Большинство из ассасинов начинают действовать, когда их возраст приближается к тридцати, и становится ясно, что их жизнь пуста, и надо сделать нечто выдающееся, чтобы придать ей смысл и добиться признания.
Когда он вернулся в кабину, Лофтон снова объяснил, что не может сдвинуть самолет с места. Байк начал стрелять: ранил и Лофтона, и второго пилота Фреда Джонса. Опять побежал в салон, обменял первую заложницу на другую, которую тоже приволок в кабину. Он повторял свой приказ, а Лофтон с Джонсом объясняли, что дело не в них – самолет не взлетит, пока колеса не разблокируют. Байк снова стал стрелять, и теперь убил Джонса, а Лофтона смертельно ранил.
Тем временем офицер полиции Чарльз Тройер, который отреагировал на стрельбу Рэмсбурга, находился в посадочном шлюзе, откуда стрелял по колесам DC-9 из револьвера тридцать восьмого калибра. Это не помогало, и он взял такой же «магнум», как у Рэмсбурга, 357-го калибра, и попытался еще раз. С более мощным оружием прием сработал. Однако главной целью полицейского был сам захватчик, и как только Байк показался в окне пилотской кабины, Тройер прицелился и открыл стрельбу, ранив Байка в грудь и живот. Примерно через минуту Байк и так бы скончался, но он еще успел приставить оружие к виску и спустить курок. Он умер мгновенно.
Итак, в этом преступлении прослеживается интересная динамика. Есть все доказательства того, что оно не было спонтанной реакцией отчаявшегося человека; скорее, Байк его планировал по меньшей мере полгода. По заключению журналиста Джека Андерсона, проводившего собственное расследование, у которого имелся доступ к аудиозаписям Байка, тот намеревался долететь до Вашингтона и врезаться в Белый дом. Так он точно ушел бы с шумом.
Однако с этим резко контрастирует его поведение в самолете, когда он мечется между салоном и кабиной и меняет заложниц без видимой причины. Еще более примечателен тот факт, что он стреляет именно в тех людей, без которых самолет вообще не взлетит. Он явно теряет разум у всех на глазах. Байк по-прежнему сосредоточен на своей миссии, но он уже лишился здравого смысла.
Понять его состояние можно, прослушав еще одну кассету, которую он записал – на этот раз сидя в машине на парковке аэропорта в то самое утро. Он назвал запись «Ящик Пандоры». По ней можно судить о том, какой у него был план – Байк собирался застрелить второго пилота, чтобы заставить капитана подчиниться и сделать то, что он приказывает. А капитана он хотел убить непосредственно перед тем, как самолет рухнет на Белый дом.
Одновременно он делился информацией о себе и мотивах, толкнувших его на преступление. На пленке Байк говорит, что чувствует себя крошечной песчинкой на пляже, где их миллиарды. Его беспокоит то, что он припарковался на дорогой стоянке, а не на более бюджетной долгосрочной. Он сознает смехотворность своих сомнений, потому что знает – платить ему не придется, он даже не вернется за машиной, если уж на то пошло. Однако он все равно тревожится из-за того, какую стоянку выбрал. И вспоминает, что у него нет с собой никаких документов.
Думаю, эта деталь имеет огромное значение, потому что, по сути, он говорит: «Я не принадлежу к этому кругу – к богатым, влиятельным людям, которые оставляют здесь машины, а потом садятся в самолеты. Я просто песчинка на пляже. Я ничего не стою. Я обычный неудачник, и единственное, что я могу сделать, чтобы что-то значить – это совершить громкое преступление против этих влиятельных людей». Как «Макдоналдс», самолеты являются символом современной жизни. Парни вроде Байка считают, что именно так путешествуют успешные люди. И если он захватит самолет, то тоже станет успешным. То, что он не взял с собой документы, это еще одно указание на его безликость, восприятие себя как пустого места.
И наконец, он заканчивает запись, оправдывая себя, говоря, что должен приступать к работе, которую «обязан выполнить для человечества».
Он видит себя Одиноким рейнджером, супергероем. «Думаю, у меня на могильном камне напишут так: «Ему не нравилось то, что
