Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас

Как большинство жестоких преступников, с которыми я сталкивался, Чарльз Уитмен сам решил совершить то, что совершил, осознавая последствия и моральную ответственность.

Около часа дня 27 апреля 1979 года 300 тысяч зрителей выстроились вдоль улиц Сан-Антонио в Техасе в ожидании начала Цветочного парада и Битвы цветов. Парад в этом городе проходит с 1891 года, когда туда приезжал президент Бенджамин Гаррисон. Его собирались приветствовать постановочной «битвой» на букетах, которые люди бросают друг в друга, в подражание такому же празднику, проходящему во Франции. Первый парад испортил дождь. Тем не менее он стал ежегодной традицией – данью памяти техасцам, погибшим за свой штат. В том году парад испортило нечто более серьезное, чем дождь.

В один момент около пяти тысяч человек, столпившихся на пересечении Грейсон-стрит и Бродвея, бросились бежать от стрелка, которого описывали как «тяжеловооруженного», открывшего огонь из своего дома на колесах, бело-зеленого «Виннебаго», припаркованного неподалеку, в начальной точке парада. Две женщины погибли, около пятидесяти человек получили ранения – по меньшей мере тридцать из них прямые, остальные при попытке бежать. Что касается виктимологии, то первыми мишенями стали шесть полицейских, дежуривших на перекрестке. Дальше стрелок переключился на зрителей. В отличие от Чарльза Уитмена, который тщательно прицеливался в мишени, этот, по утверждению одного из свидетелей, «стрелял во все, что движется».

Открывая стрельбу по полицейским из своего дома на колесах, снайпер кричал: «Предатели, предатели, предатели!»

Женщина, ее дочь и парень дочери, который нес на плечах младшего сына женщины, пробегали мимо «Виннебаго». Снайпер попытался затащить юношу внутрь, но родственникам удалось его отбить.

Стрельба продолжалась около получаса. В 13:45, спустя пятнадцать минут после того, как внезапно отмененный парад должен был начаться, бойцы спецподразделения полиции Сан-Антонио открыли огонь по дому на колесах с соседней крыши и бросили гранату со слезоточивым газом. Когда они ворвались внутрь, то нашли там тело Айры Эттенбери, шестидесяти четырех лет, который покончил с собой выстрелом в правое ухо из револьвера тридцать восьмого калибра. Также они нашли пятнадцать единиц оружия, включая двуствольный дробовик, полуавтоматический пистолет, девять винтовок и четыре револьвера тридцать восьмого калибра.

Один из офицеров сказал репортерам: «У него было достаточно оружия, чтобы начать войну».

Его жертв тоже опознали: это были Ида Лонг, двадцати шести лет, и Амалия Кастильо, сорока восьми. Миссис Кастильо закрыла собой шестилетнюю внучку, чтобы в нее не попали пули. Двое детей миссис Кастильо, восьми и одиннадцати лет, получили ранения, но остались живы.

Это было еще одно бессмысленное, шокирующее массовое убийство, и, как Чарльз Уитмен, Айра Эттенбери во многом соответствовал профилю параноидного ассасина – по сути, был его классическим образцом, поэтому я часто цитировал данный случай на своих лекциях в Куантико. С делом меня познакомил студент Национальной академии, который служил в полиции Сан-Антонио.

Айра Эттенбери, как выяснилось уже после его смерти, был водителем-дальнобойщиком – профессия, идеальная для одиночек, – вышедшим на пенсию. При этом он годами не работал регулярно, по утверждению брата Роя, младше его на четырнадцать лет. У Айры был лишний вес и заболевание сердца, так что он получал пособие по инвалидности. Во время Второй мировой он служил в береговой охране. Однако, помимо охоты, Рой не мог припомнить у Айры увлечений, связанных со стрельбой; семья была потрясена, когда узнала о количестве оружия, которым он владел. Женат Айра никогда не был.

Брат описывал его как упрямого и вспыльчивого – Айра часто ругался с отцом и бросил старшую школу, чтобы вести бродячую жизнь дальнобойщика. Примерно за год до атаки Эттенбери принудительно выселили из трейлерного парка из-за его параноидного поведения. Он заявлял, что полицейские постоянно за ним следят, а соседи у него воруют. Он также подозревал, что полицейские отравили его запасы воды. Рой утверждал, что эта паранойя за последние годы заметно усилилась.

Нынешний его арендодатель характеризовал Айру как тихого одиночку, который всегда платил наличными, потому что боялся связываться с банками. Он плотно зашторивал окна, чтобы никто не мог снаружи к нему заглянуть. Айра заранее предупредил арендодателя, что после парада его какое-то время не будет.

Как и Уитмен, он спланировал свои действия. За неделю до парада попросил разрешения припарковать дом на колесах у шиномонтажа, близ начальной точки парада. За день – тщательно вымыл свой «Виннебаго». Когда начались приготовления к параду, зрителям, видевшим машину, казалось очень странным, что человек, обеспечивший себе такой хороший обзорный пункт, сидит за зашторенными окнами.

Эттенбери вырос на ферме в Миссури, близ границы с Арканзасом; у него было семь братьев и две сестры. За пятнадцать лет до нападения он стал в Огайо участником аварии, в которой погибли две женщины. Полиция выяснила, что то была их вина – они выехали на красный свет, и грузовик врезался в их машину, – однако его зажало за рулем, и Айра испугался, что сгорит заживо в кабине. Он несколько месяцев провел в ветеранском госпитале, но здоровье его не поправилось. Авария положила конец его карьере дальнобойщика, но финансово он оставался на плаву благодаря сбережениям, пенсии и пособию по инвалидности, а также доле от арендной платы за семейную ферму. Кочевую жизнь дальнобойщика Эттенбери сменил на пенсионерское существование в доме на колесах. Все было более-менее в порядке, пока он ощущал, что в его жизни есть смысл, но когда не смог работать, параноидные тенденции взяли над ним верх и теперь занимали все его мысли. В 1975 году он купил себе надгробный памятник.

«После той аварии все изменилось, – сказал его брат Говард в интервью «Ассошиэйтед Пресс». – Он воображал разные вещи, которых не существовало».

Не могло ли его состояние быть вызвано чем-то вроде опухоли мозга, как у Уитмена? Могла авария спровоцировать некие физиологические изменения? В теории, это можно допустить, хотя он никогда не был открытым, общительным парнем, личность которого внезапно стала меняться. Однако даже если бы был и только после аварии начал фантазировать о том, что люди вокруг пытаются ему навредить, нет никаких подтверждений тому, что он не осознавал последствия своих действий или разницу между добром и злом.

В данном случае у нас имеются все приметы классического параноика-одиночки: ни жены, ни друзей, уединенный образ жизни, большое количество оружия. Даже жил он в доме, который мог увезти с собой, чтобы никогда не выпускать из виду свою собственность. Сообщалось, что он отказывался отпирать двери, а с визитерами разговаривал из-за занавески на окне.

Почему же Эттенбери выбрал толпу незнакомцев, а не одну известную фигуру, чтобы выпустить свой параноидный гнев и прославиться? Возможно, дело в том, что он не был достаточно развит умственно, чтобы вообще думать так далеко. А может, просто осознавал свои чувства и видел, что в этом нет нужды.

Таких людей трудно интервьюировать, даже в тюрьме. Они не хотят встречаться с вами глазами, отводят взгляд. Они недоверчивые, особенно с такими, как я, из ФБР, – скорее всего, опять же, из-за своих иллюзий. Когда пытаешься с ними говорить, то быстро понимаешь, как тяжело такому парню было бы работать в коллективе. Он никогда бы не принял участие в заговоре, потому что никому не доверяет. Да и ему никто не станет доверять, потому что он ведет себя странно. Когда я беседовал с Артуром Бремером, то вытянул у него совсем мало – он постоянно меня в чем-то подозревал и считал, что мною движут скрытые мотивы. Как большинство ассасинов, он не смотрел на меня прямо и испытывал явный дискомфорт, когда я смотрел на него. По иронии судьбы, в те годы, которые он провел в заключении после попытки покушения на тогдашнего сторонника сегрегации Джорджа Уоллеса, Бремер стал у чернокожих заключенных своеобразным героем. Поэтому хоть он и просидел в тюрьме до конца дней, часть славы, к которой Бремер так стремился, ему все-таки досталась.

Проблема с этим типом преступников с точки зрения профилактики преступлений заключается в том, что их невозможно заранее отследить. Сама по себе склонность держаться особняком еще не означает, что перед вами будущий ассасин. Но если за ним не присматривать, никогда не узнаешь, не становится ли он опасен. Люди, подобные Айре Эттенбери, стали одной из непредсказуемых угроз в современной жизни.

Сама по себе склонность держаться особняком еще не означает, что перед вами будущий ассасин. Если