Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальше произошло то, что, оглядываясь назад, можно назвать главным стрессором в жизни Уитмена. Весной 1966-го его родители развелись. Маргарет не желала больше терпеть отношение к ней Си-Эя. Чарли поехал во Флориду, чтобы забрать мать и привезти ее в Остин, из опасений, что отец попытается ее убить. Практически сразу Си-Эй начал звонить, умоляя ее вернуться и обещая никогда больше не поднимать на нее руку. Чарли не собирался прощать отца, наоборот, развод словно развязал ему руки, и он даже сказал в беседе с одним из преподавателей, что хочет убить Си-Эя. Психиатр кампуса, к которому он единожды обратился, говорил потом, что Чарли «был настроен крайне враждебно».
Неудивительно, что оценки его за это время испортились, и Уитмену снова грозило отчисление. Помимо прочего, он начал копировать ненавистное поведение отца. По крайней мере дважды во время ссор поднимал руку на Кэти. Она упоминала в разговорах с квартирной хозяйкой, что боится убирать его оружие в сейф, потому что, как она выражалась, «он может меня избить». Родителям Кэти говорила, что взрывной характер может взять над Чарли верх, и он ее убьет – что отражало опасения Чарли, касающиеся отца и матери.
Чарли сразу раскаивался, обещал исправиться и выплескивал свои переживания на страницы дневника, с которым только и мог позволить себе откровенность, хотя теперь вел его не в тетради, а на каталожных карточках. На одной, которую обнародовала после его смерти полиция Остина, он написал: КАК СЛЕДУЕТ ОБРАЩАТЬСЯ С КЭТИ, и перечислил следующие пункты 1. Не ворчать. 2. Не выходить из себя. 3. Не критиковать. 4. Искренне ценить. 5. Не обращать внимания. 6. Быть любезным. 7. БЫТЬ МЯГЧЕ.
Поэтому неудивительно, что когда Чарльз Уитмен планировал свое преступление, которое должно было прогреметь на всю страну и закрепить за ним место в истории, он тоже описал его в дневнике. Запись начиналась так: «Я не совсем понимаю, зачем это пишу. Возможно, чтобы каким-то образом объяснить все, что только что сделал».
После длинного первого абзаца, посвященного стрессу, в котором он оказался, Чарльз переходит ко второму:
После долгих раздумий я решил убить мою жену, Кэти, сразу после того, как заберу ее с работы в телефонной компании. Я люблю ее всей душой, она была мне лучшей женой, какой только мужчина может пожелать. Я не могу рационально [sic] указать причины, по которым это делаю. Я не знаю, движет ли мной эгоизм, или я не хочу, чтобы она столкнулась с последствиями [sic] моих действий, которые, безусловно, скажутся на ней. На данный момент главной [sic] причиной, на мой взгляд, является то, что я не вижу смысла жить в этом мире и готов умереть, поэтому я не хочу оставлять ее страдать без меня. Я собираюсь убить ее максимально безболезненно.
Вообще-то существуют и более безболезненные способы умереть, чем получив множественные ножевые ранения в грудь. Думаю, он оправдывал себя тем, что убил ее во сне. Интересно также заметить, что с жертвами, которых знал лично, он разделался в тесном контакте, с близкого расстояния. А незнакомцев убивал деперсонализированно, с дистанции. Однако собственный эгоизм и нарциссизм он объясняет с позиции «так будет лучше». Эхо Джона Листа. Главное различие между ними в том, что Уитмен знал, что собирается сделать дальше – после того, как убьет жену и мать. Последней посвящен третий абзац его письма: мать он убивает по тем же причинам.
Письмо он оставил у себя дома, чтобы полиция нашла его возле тела Кэти.
В отличие от политических ассасинов Чарльз Уитмен не был сосредоточен на одной конкретной мишени для своей ярости или наваждения, и именно поэтому столько людей погибло тем августовским днем. Мотив, я думаю, заключался в том, чтобы заявить о себе и об отношении к нему других людей, что Чарльз безуспешно пытался сделать многие годы.
Губернатор штата Джон Коннели, который менее трех лет назад сам едва не погиб при покушении на президента Джона Кеннеди, назначил комиссию специально для того, чтобы она ответила на вопрос почему? Однако вошедшие в нее опытные психиатры и ученые вынесли следующий вердикт: «Без полного психиатрического обследования Чарльза Дж. Уитмена невозможно поставить ему официальный психиатрический диагноз».
Существовал и еще одни фактор, на который ссылались как на возможный мотив для действий Уитмена. Когда на следующий день после бойни патологоанатом доктор Колмен де Ченар проводил вскрытие его тела, то обнаружил небольшую опухоль, как он писал «в средней части мозга, над красным ядром, в белом веществе над серым центральным таламусом».
Влияние таких опухолей является в последние тридцать с чем-то лет предметом бесконечных спекуляций на тему причин жестокого антисоциального поведения. Те, кто убежден в его органическом, физиологическом происхождении, указывают на Уитмена, который «внезапно» пошел убивать совершенно незнакомых людей.
Мы вряд ли скоро придем к убедительному заключению по данному вопросу, но я считаю – основываясь на мнениях экспертов в данной области, потому что сам необходимыми знаниями не обладаю, – что та опухоль была просто случайной находкой, а ответы следовало искать в особенностях личности Уитмена, которые мы описали.
Доктор Ричард Рестэк, профессор неврологии в медицинском центре Университета Джорджа Вашингтона, является одним из лидирующих нейропсихиатров в стране; он часто консультировал мой отдел в Куантико и провел массу исследований в данной области. В июле 1996 года он выпустил специальный номер журнала «Семинары по клинической нейропсихиатрии», который назывался «Повреждения мозга и ответственность перед законом». Базируясь на размерах, расположении и свойствах опухоли, обнаруженной у Уитмена, Рестак опроверг возможность ее влияния на его поведение.
«Повреждения фронтальной доли могут приводить к психопатологическому ответу, – писал он, – но данная опухоль возле среднего мозга не могла привести к психопатии. Она никак не влияла на самоконтроль или принятие решений. В данном случае между стимулом и реакцией располагалось большое количество синапсов, а чем их больше, тем больше и возможностей для рефлексии перед совершением действия».
В этом смысле подробности дела говорят сами за себя. Уитмен тщательно спланировал свои последние дни; во всей его операции не было ничего спонтанного или импульсивного. Он подробно изучил башню примерно за неделю до преступления, запасся оружием, продуктами и водой, чтобы продержаться там несколько дней или даже недель, если будет такая возможность. Выиграл себе время, предусмотрительно оставив записку на дверях квартиры матери и позвонив начальнику Кэти. Однако в отличие от Брэда Бишопа или даже Джона Листа, Уитмен не рассчитывал остаться в живых. Он просто хотел исполнить свою программу.
Если бы у него имелась органически обусловленная импульсивность, Уитмен вряд ли удержался бы от стрельбы по машинам, но его интересовали только люди. Моторные функции он контролировал полностью – попадал в человеческие мишени с той же точностью, что в искусственные, на снайперских стрельбах в десантной части. Одного мужчину, переходившего улицу, он расстрелял с расстояния в пятьсот ярдов.
Как говорит Рестак: «У многих людей выявляют опухоли мозга. Но они не взбираются на башни и не начинают палить во все стороны».
Иными словами, просто наличие небольшой, медленно растущей опухоли в мозгу не может создать особый тип аберрантного поведения – как и сломанная нога или диабет. То была случайная анатомическая находка. Всегда хочется найти какое-то убедительное объяснение, но в данном случае, как у многих преступников, с которыми я сталкивался, такие попытки обречены на провал.
С точки зрения настоящих психических заболеваний наши исследования показали, что преступник в тяжелом психозе никогда не справился бы так эффективно, как Уитмен.
В специальном выпуске журнала Рестака, о котором говорилось выше, Стивен Дж. Морс, доктор наук, адвокат и профессор юридического факультета Университета Пенсильвании, делает очень любопытное и точное замечание о причинах и следствиях в статье под названием «Мозг и ответственность». Морс пишет:
Если бы Уитмен верил, к примеру, что массовое убийство невинных людей приведет к миру во всем мире, его еще можно было бы извинить, пусть даже эта вера являлась бы результатом патологии мозга, детской травмы или чего-то еще. Но если Уитмен – просто разъяренный неудачник, который считает, что жизнь обошлась с ним несправедливо, и собирается уйти с шумом, чтобы придать своему существованию хоть какой-то смысл, тогда он, конечно, несчастен, но виновен, даже если его убеждения возникли в результате опухоли,
