Фанфик Everything I am - Фанфикс.ру

Я опускаю голову, вспоминая привкус крови во рту. Если бы я знал, что это его пальцы…

А что бы ты сделал, Гарри? В конце концов, именно это спасло тебя от Волдеморта.

Мадам Помфри принимает у Снейпа принесенное — пару флаконов он достает из карманов — и начинает смешивать, не переставая говорить — я вижу это по движению ее губ и по тому, как у Снейпа неподвижна линия скул.

Потом она подходит ко мне — со стеклянной банкой в одной руке и устрашающего вида пипеткой — в другой. Из жестикуляции я понимаю, что мне нужно лечь на ближайшую кровать и позволить ей закапать это… нечто мне в уши.

Я киваю в знак того, что понял, потом встаю — на сей раз мне удается выполнить трюк самостоятельно — и направляюсь к крайней кушетке. Снейп встает в ее изголовье.

Я ложусь, и сильные пальцы немедленно фиксируют мою голову. Они теплые, и я решаю довериться Снейпу еще раз — раз больше мне ничего не предложено. Помфри поджимает губы, затем кивает зельевару — и смесь двумя фиксированными каплями падает в мою ушную раковину.

Ме-ерлин!.. А не проще было остаться глухим? Я честно держался во время появления Волдеморта, но сейчас из глаз поневоле брызгают слезы, а из горла, наверное, вырывается крик. Я силюсь приподняться, но Снейп прочно удерживает меня на кушетке. Ухо жжет так, будто его выгрызают жуки-камнееды, дорвавшиеся до лакомства.

И главное, я по-прежнему ничего не слышу!

Несколько очень длинных секунд ничего не происходит, потом мадам Помфри жестом велит мне лечь на другой бок. Я понимаю, что это необходимо, но не могу заставить себя повиноваться.

Руки Снейпа с неотвратимой силой поворачивают меня, вынуждая запрокинуть голову. Он видит мои слезы — и я вырываюсь, с силой зарываясь лицом в подушку. За что мне такие унижения?

Когда я чувствую, как его пальцы осторожно, почти неощутимо гладят мой затылок, я чувствую себя слишком потрясенным, чтобы в это поверить. Твердые подушечки скользят по основанию шеи, затем касаются темени.

Это настолько неожиданно и невозможно — именно невозможно, я нахожу нужное определение, — что я позволяю себя повернуть — только для того, чтобы увидеть его лицо над своим. Оно ничего не выражает — глаза холодные, губы пренебрежительно искривлены. А пальцы продолжают касаться моей головы, ни на секунду не прекращая молчаливой ласки. Только поэтому я даю уложить себя на другой бок и влить обжигающую взвесь из зелий во второе ухо — вновь захлебнувшись болью и невольными слезами, которые смахиваю трясущимися от пережитого болевого шока пальцами, смахиваю немедленно.

Мадам Помфри жестом велит мне сесть — и я выполняю ее требование, недоверчиво глядя из-под мокрых ресниц.

Не нравятся мне здешние методы лечения.

Снейп наставляет на меня извлеченную из складок мантии волшебную палочку и произносит какое-то длинное слово — а может быть, несколько.

… Словно выбили пробку из шампанского — мир звуков обрушивается на меня столь неожиданно, что я невольно прижимаю к ушам ладони и, кажется, прошу их вести себя тише. Или кричу им вести себя тише?

Судя по реакции Помфри, второе.

— Молодой человек, нельзя ли повежливее, — начинает она с нотками негодования, — довольно с меня уже и того, что ваш профессор повел себя как чистый ребенок! — я раздвигаю пальцы, которыми прикрываю уши. Снейп повел себя по-детски? Очень интересно.

— Вместо того чтобы вызвать директора и устроить консилиум, он настоял на соблюдении врачебной тайны — великий Мерлин, он заставил меня принести клятву, что я никому не расскажу о произошедшем! Мистер Поттер, вы не объясните, как случилось, что вы оглохли и очутились на пороге госпиталя чуть ли не подмышкой у Северуса?

Снейп дергается и бросает на нее убийственный взгляд. Помфри отвечает чем-то вроде «Пф!» и смотрит на меня в ожидании ответа.

— Так вы дали эту клятву, мадам Помфри? — сипло интересуюсь я, заново открывая, как звучит мой голос.

— Мистер Поттер!..

— И все же?

-Да! — она кажется очень сердитой. Ну что ж…

— Спасибо. Объяснить я вам, боюсь, все равно ничего не смогу, — я поднимаюсь с кушетки и, пошатываясь, направляюсь к двери. — Сэр, можно, я спущусь в подземелья? Мне хочется побыть в тишине.

Я выделяю голосом последнее слово, и Снейп секунду смотрит на меня, игнорируя покрасневшую от возмущения Помфри:

— Вы слишком слабы, Поттер, и можете не дойти. Чтобы не прибегать к столь неприятному вам заклинанию левитации, так и быть, предлагаю воспользоваться каминной сетью Хогвартса.

И после моего ошарашенного молчания:

— Вместе со мной. У вас две секунды на размышление.

Я киваю и иду от двери обратно. Снейп оборачивается к Помфри, произнося с безупречной вежливостью:

— Благодарю вас, Поппи, думаю, с остаточными явлениями постигшего Поттера… несчастного случая я смогу справиться самостоятельно, не отвлекая вас и не прибегая к помощи вашей аптечки, — с этими словами он отвешивает короткий поклон и входит в камин, жестом подзывая меня к себе. Я пожимаю плечами и подхожу к нему, невольно прижимаясь. Здесь очень тесно.

— Ближе, — уточняет Снейп как-то… обреченно, что ли. Я обхватываю его за талию, и он произносит, бросая пригоршню порошка:

— Кабинет профессора Зельеварения.

Больничное крыло исчезает; последнее, что я слышу — замечание мадам Помфри, высказанное довольно громко:

— Беда с этими мальчишками.

Хм. По-моему, это относилось к нам обоим.

* * *

Мы оказываемся в его кабинете почти мгновенно — ноги ударяются о каменные плиты, а перед глазами возникает знакомая картина. Банки со всякой заспиртованной мерзостью, кипа пергаментов на письменном столе.

И тишина. Она кажется здесь почти осязаемой, сразу же заполняя уши.

Снейп делает шаг вперед, переступая через низкую каминную решетку, и направляется к столу. С таким видом, будто меня здесь нет вовсе, а его отвлекли по ничтожному поводу от важной работы. Я вышагиваю из-под свода камина вслед за ним и останавливаюсь, нерешительно глядя ему в затылок. Как я должен с ним разговаривать?

Однако перед Снейпом, кажется, тоже стоит подобная проблема. Он не усаживается на стул, а продолжает стоять, оперевшись руками на спинку и по-прежнему не оборачиваясь. Я вижу, как напряжены его плечи, и успеваю подумать, что он, наверное, ужасно жалеет о том, что согласился взять меня с собой. Я делаю несколько шагов и обхожу его, останавливаясь на расстоянии нескольких футов. Нужно прервать молчание — глубокое, против воли успокаивающее растерзанные нервы, но в то же время неотвратимо наполняющееся напряжением. Я откашливаюсь.

Снейп поднимает голову и бросает на меня взгляд. Брови у него нахмурены, но он не выглядит разозленным:

— Да, Поттер?

— Сэр… — голос хрипит, как будто я месяц орал, стоя против ноябрьского ветра, но тут уж я ничего не могу поделать. Даже лекарства не вернут эластичность голосовым связкам за четверть часа.

Я хотел попросить его отвести меня куда-нибудь, где я мог бы остаться один, но в тот момент, как я собираюсь произнести это, я натыкаюсь взглядом на его руки. На ладони, стискивающие спинку стула. На пальцы правой руки, заклеенные тонкими полосками пластыря. И у меня против воли вырываются совсем не те слова, какие я приготовил:

— Простите меня.

— За что? — просто уточнение, но я не знаю, как ответить. Простите за то, что снова меня спасли? За то, что это постоянно дорого вам обходится? Простите, что поранил вас?

— За то, что повредил вам руку, — говорю я, глядя мимо него. Глядя куда угодно, кроме как на него. Снейп взмахивает рукой, отметая извинения, и я вздрагиваю, поняв, что неотрывно смотрел на его пальцы. Как будто пластырь на них обладает магнитным свойством для взгляда.

— Заживет, — коротко отвечает он, — лучше скажите, Поттер, вам удалось не допустить Темного Лорда в свое сознание?

Вопрос застает меня врасплох. Разве он сам этого не понял? И если не понял — если сомневался — то зачем все-таки беспокоился обо мне?

— Удалось, — отвечаю я тихо, испытующе поднимая глаза, — я смог поставить Зеркало… благодаря вашему вмешательству.

Снейп встряхивает головой, вновь возражая, и отходит от стула, начиная мерить шагами комнату. Он о чем-то размышляет, но я не пытаюсь гадать, о чем, потому что от стояния на ногах к желудку подступает дурнота.

— Сэр, — надеюсь, мой голос звучит достаточно внятно, — можно мне сесть?

Он на секунду поворачивает голову:

— Сядьте.

Я опускаюсь на стул, от которого он только что отошел — до дальнего мне просто не дотянуть. Липкая обморочная слабость отступает, и я чувствую, что Снейп смотрит на меня. Я ощущаю взгляд кожей, несмотря на многочисленные мази и притирания, нанесенные мадам Помфри.

— Что ж, будем считать, что вам удалось отразить его, — бормочет тем временем Снейп себе под нос, — хотя нет уверенности, что в следующий раз произойдет нечто подобное и столь же удачное.