Графиня по вызову - Ольга Куно

Похоже, прежде чем идти на встречу со мной, Велэско подготовился к следующему шагу. Не удивлюсь, если выстрел прогремит сразу после того, как за ним закроется дверь.

Мне вдруг стало невероятно тошно от всей сложившейся ситуации. Стало жалко этого парня, конечно, взбалмошного и безалаберного, но одновременно благородного и преданного. Страдающего, в сущности, лишь от того, что его друг оказался слишком близким к короне человеком.

Я покосилась на невидимое с этой стороны окошко. Ну что, господин кардинал? Вы так и продолжите молча наблюдать? Дождетесь, пока парень спустит курок, дабы окончательно убедиться в его невиновности? А потом разведете руками и скажете: «Да, жаль молодого человека, но так было нужно эрталийской короне»? И даже вознесете богам молитву за упокой его души?

Мое лицо исказила гримаса отвращения, что полностью нарушало конспирацию, но Велэско этого не видел. Он уже поднялся на ноги и направлялся к выходу из гостиной. Потом словно неожиданно вспомнил о моем присутствии и обернулся.

– Всего хорошего, леди Ортэго. Передавайте привет Арману. Если увидите графа Монтерея, скажите ему… Впрочем, нет. Ничего говорить не надо.

Это правильно. Что бы ты сказал, узнав, что граф Монтерей находится в данный момент в соседней комнате и слышит каждое произносимое здесь слово? И что бы ты захотел ему передать в этом случае?

Он снова отвернулся и пошел к двери. Нет, господин кардинал. Мне и так противно от собственной роли в вашей игре. А если сейчас я позволю ему уйти, это будет чертой, из-за которой я уже никогда не смогу вернуться. Я обещала вам обыграть виконта в карты и продемонстрировать, как он отреагирует на мое предложение. Но ничего больше. Так что…

– Виконт! – окликнула я.

Велэско остановился и обернулся.

Я взяла со стола стопку документов и молча разорвала их на две половины. Потом сложила листки вместе и разорвала еще раз. После чего отбросила на противоположную сторону стола.

– Забирайте, – мрачно сказала я виконту, шокированно взиравшему на смертный приговор, только что уничтоженный на его глазах. – Ваш проигрыш мне не нужен.

Велэско медленно подошел к столу. Поднес руку к бумагам, но замер, так их и не взяв.

– Вы… что-то за это хотите? – подозрительно спросил он, подняв на меня глаза.

– Просто забирайте и уходите, – отрезала я, желая лишь одного: чтобы он как можно скорее покинул комнату.

Виконт наконец взялся за бумаги. Быстро собрав их в одну стопку, поднял и отступил от стола.

– Спасибо, леди Аделина! – прошептал он.

Я поморщилась, чувствуя себя так, словно мне только что дали пощечину.

– Только не надо меня благодарить! – грубо сказала я. – Идите и запомните одну вещь. Не играйте в карты. Такому человеку, как вы, играть в карты нельзя!

Виконт еще немного постоял, глядя на меня, обуреваемый целой гаммой эмоций. А затем, что-то беззвучно проговорив одними губами, ушел. Точнее, практически выбежал из комнаты.

Я посидела еще немного. Затем утомленно поднялась со стула. Вышла в коридор. Велэско уже ушел, и теперь здесь стало людно. Рэм что-то говорил людям в форме, а я решительно шагнула к кардиналу. В тот момент мне было глубоко плевать, пусть даже я прочитаю по его лицу высшую степень гнева. Но, к моему удивлению, кардинал вовсе не выглядел недовольным.

– Благодарю вас, леди Аделина, – сказал он. – Вы все сделали как надо.

Я тщательно сдерживалась, чтобы не сказать тех слов, какие люди вроде Монтерея никогда не прощают.

– Ваше высокопреосвященство, – проговорила я, – вы помните об услуге, которую я попросила вместо награды за помощь короне?

– Разумеется, – кивнул кардинал. – Вы хотите определиться с ней прямо сейчас?

– Именно так, – подтвердила я и заявила, четко выговаривая слова: – Я хочу, чтобы вы больше никогда не привлекали меня к государственным делам. – Я хотела сказать «к вашим делам», но в последний момент все же заменила формулировку на менее грубую. – Я не желаю более участвовать в чем-либо подобном.

Даже не сказав слов прощания, я развернулась и зашагала прочь по коридору.

В тот вечер я напилась. Мне повезло: у Армана оставались неплохие запасы рестонского. Или он успел их пополнить в надежде на очередной ночной приход принца? Так или иначе, бутылки имелись в наличии, а вот самого Армана в наличии не имелось, соответственно и запретить мне прикладываться к чужому алкоголю никто не мог.

Приятное тепло разлилось по телу очень быстро. А вот на душе оставалось все так же паршиво. Сколь ни печально было это осознавать, выпитые бокалы не помогли мне достичь цели.

Поэтому, когда в дверь постучали, я пребывала в отвратительном расположении духа. На пороге стоял Рэм. Я посмотрела на него исподлобья и отвернулась, в очередной раз прикладываясь к опустевшему наполовину бокалу.

– Аделина!

Я не отреагировала.

– Я хотел с тобой поговорить.

На сей раз я все-таки к нему повернулась.

– А я не желаю с тобой разговаривать.

Кажется, по моему голосу слышно, что я пьяна. Впрочем, не все ли равно?

Рэм подошел и взял меня за локоть, но я выдернула руку таким резким движением, что чуть было не заработала себе вывих.

– Убирайся! Мне тошно от вашего семейства. И от тебя, и от твоего дяди. Знаешь, я сама не ангелочек. Не высокоморальная девочка, скажем прямо. Но от ваших методов меня все равно передергивает от отвращения.

– Аделина, ты ведь сама согласилась участвовать в этой проверке.

Рэм почему-то все никак не уходил.

– Согласилась. Именно поэтому мне тошно в первую очередь от себя самой. Доволен? А теперь убирайся. Нет, постой. Скажи, каково это – наблюдать со стороны, как твой друг собирается пустить себе пулю в лоб?

Судя по тому, с каким шумом Рэм втянул воздух, мои слова сильно его задели, но он приложил усилия, чтобы сохранить хладнокровие.

– Во-первых, – выдохнув, произнес он, – Велэско мне не друг. У нас нет практически ничего общего. Он – приятель Рикардо, и за счет этого мы периодически проводим время вместе, не более того. Я никогда не притворялся его другом и не вводил его в заблуждение на этот счет. Во-вторых, никто бы не дал ему пустить себе пулю в лоб. А в‑третьих, ты, когда соглашалась на это дело, не думала о том, что Велэско может пойти на самоубийство. И я, черт побери, тоже об этом не подумал!

Последние слова он практически прокричал. Но на меня это не подействовало.

– Ты, может быть, и не подумал. Зато твой дядюшка, несомненно, продумал решительно все.

– Даже если так, при чем здесь я? – мрачно поинтересовался Рэм.

– А при том. Яблоко от яблони недалеко падает. Ты просто моложе, а со временем станешь таким же, как он.

Рэм постоял, прикрыв глаза.

– Аделина, попробуй понять одну вещь. Рикардо для меня – действительно друг. И ему угрожает смертельная опасность. Если ты забыла, то напомню: сам он себя уже похоронил. Но я этого делать не намерен. И должен предпринять все, что требуется, чтобы его уберечь.

– Подставляя под удар чужие жизни? – скривилась я.

Это стало последней каплей.

– По-моему, у тебя была возможность убедиться, что я не имею привычки прикрываться чужими спинами. И способен поставить под удар собственную жизнь ради близких мне людей.

Он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Я пожала плечами и продолжила пить.

Я была не слишком настроена на общение, но некоторое время спустя мое одиночество нарушил возвратившийся Арман.

– Слышала новость? – полюбопытствовал он, заходя ко мне в спальню.

– Ты не мог бы предварительно стучать? – поморщилась я. Настроение по-прежнему было паршивое. – В конце-то концов, вдруг я не одна?

– А с кем тебе быть, если я точно знаю, что твой любовник сейчас совсем в другом месте?

– А почему я обязательно должна быть именно с Рэмом? – Степень моего раздражения возрастала. – Может, я завела нового любовника?

– Хм. Об этом я как-то не подумал, – признался Арман. – Ты что, изменяешь нам с Рэмом с кем-то третьим?!

– Давай лучше вернемся к твоей новости, – отмахнулась я. – Что там случилось?

Неужели история с Велэско стала достоянием гласности или получила какое-то продолжение?

– Похоже, Рэм поцапался с кардиналом.

– В каком смысле «поцапался»? – нахмурилась я.

– Скажем так: они вели разговор на повышенных тонах. Как минимум повышенных со стороны племянника. Разговор был короткий, но эмоциональный. Содержания никто не знает, но вроде бы под конец Рэм чуть ли не накричал на дядю. Такого, говорят, еще не бывало. Признайся, ты имеешь к этому отношение?

Последнее предположение меня разозлило.

– А почему я непременно должна иметь к этому отношение?

Арман пожал плечами, явно не убежденный эмоциональностью моего ответа. Но спорить не стал и вскоре оставил меня одну. А на следующий день мое одиночество нарушил другой визитер.