Новая Россия в постели - Эдуард Тополь

Хорошо. Судья посылает иск ответчику, то есть в больницу, и назначает судебное заседание. А Егоркин мужик ушлый, он взял себе адвокатом одну молодую и хваткую даму, которая в нашем суде постоянно паслась и все дела по защите прав потребителя регулярно выигрывала. Но не потому, что она такая умная, а потому, что наш Закон о защите прав потребителя так составлен, что потребитель всегда прав. И вот она является в суд эдакой королевой, с бюстом, как гусеницы у танка, и уверенная, что сейчас она эту больницу за милую душу употребит без всяких протезов. Хотя нужно сказать, что женщине браться за такое дело, наверно, не следовало — это все-таки разборки по поводу мужских предметов туалета. Но она была девушкой без комплексов и даже настояла, чтобы дело слушалось не только судьей, но и народными заседателями. Потому что народные заседатели у нас всегда женщины, а женщины всегда на стороне потребителя, это ясно.

Таким образом, получалось, что ее дело беспроигрышное — на ее стороне и закон, и народные заседатели. К тому же адвокат у больницы оказался человек простой и откровенный — он приходил в суд в линялой ковбойке, полотняных джинсах и стоптанных сандалиях на босу ногу, а когда судья попросила его выражаться юридическими терминами, он сказал: да ладно вам. я же опером работал, а теперь вышел на пенсию и юрисконсультом устроился. Удовлетворите вы иск или нет, меня это не колышет — если мы это дело проиграем, то больница эти деньги слупит с врача, который делал ему операцию. Так и сказал, в открытую.

А судья была толковая и грамотная, она говорит: у кого есть ходатайства или возражения? И тут встает этот врач, который делал Егоркину операцию — такой, знаете, лысый и типичный доктор в очках, — и говорит: у меня есть ходатайство, прошу привлечь меня к суду в качестве третьего лица на стороне ответчика. Адвокатша истца подскакивает: мы возражаем! Мы, говорит, судим больницу, а не врача. И со своей стороны она, конечно, была права: заседатели, а тем более женщины, могут пожалеть доктора, откуда у него 500 миллионов? А больница у нас государственная, с государства можно и больше слупить.

Но доктор стоит на своем: хочу, чтоб меня привлекли, и точка. И тоже прав по-своему. Поскольку, определи суд, что он неправильно сделал операцию, больница действительно может с него эти деньги вычесть — через суд или прямо из зарплаты. А если он вступает в процесс, то у него есть право взять себе адвоката, подавать ходатайства, требовать экспертизу и прочее. То есть защищаться профессионально. И судья не может ему отказать, она говорит: ходатайство удовлетворено, у вас есть адвокат? Он говорит: есть, прошу вас!

Тут встает такой, знаете, высокий и плотный дядечка лет пятидесяти, в приличном костюме и галстуке, с татарской фамилией и усами под носом. И прокуренным голосом начинает долбать исковое заявление, что оно, мол. не по делу написано. Мол, если бы Егоркин лежал в частной клинике и по договору, тогда он, как покупатель медицинских услуг, является потребителем. А поскольку он лежал в государственной больнице и лечился даром, то никакой он не потребитель и не подходит под Закон о защите прав потребителя.

И по всему видно, что этот усатый судью заколебал. Она хоть и сидит с непроницаемым лицом и глаза долу, но карандаш в руке крутит. А адвокатша Егоркина, которая эту судью хорошо знает, вскакивает и заявляет:

— Вы тут демагогию не разводите, а давайте разбираться по существу! Ваш доктор моему клиенту жизнь поломал, мы можем вещественные доказательства предъявить!

— Ну, предъявлять-то не нужно, — говорит адвокат.

— А почему? — вдруг встает Егоркин — Я могу…

И начинает, понимаете, пояс расстегивать.

Судья говорит:

— Истец, сядьте! Я вас не поднимала.

Но Егоркин не врубается, что тут вокруг одни бабы, он удивляется:

— А как же без доказательства?

Усатый адвокат говорит:

— Мы ходатайствуем о проведении экспертизы.

Егоркин говорит:

— Правильно! Пущай эксперты придут и посмотрят!

Судья говорит:

— Истец, если вы немедленно не сядете на место, я вас удалю из зала вместе с вашим доказательством!

Адвокатша этого Егоркина видит, что усатый ее прогибает, она возражает:

— Какую еще экспертизу? Что тут неясно? Мы заявляем протест по поводу отказа суда рассмотреть наши доказательства!

Тут усатый ловит ее на слове и говорит:

— Коллега, ваши доказательства я готов рассмотреть в любое время…

А нужно сказать, что там как раз было что рассматривать — по словам секретарши суда, у этой девушки бюст был четвертого размера, а бедра — сорок восьмого. И при этом она носила трикотажные платья в обтяжку, так что при каждом ее движении все там переливалось и перекатывалось.

Но судья-то сечет шутки усатого, она ему делает замечание и спрашивает:

— Какую экспертизу? Насчет чего?

Он говорит:

— Ваша честь, в исковом заявлении сказано: «Врач предложил мне фаллопротезирование, убеждая меня в том, что это для меня наиболее целесообразный способ лечения». И значит, суд должен решить, действительно ли нужна была операция фаллопротезирования или это, как тут сказано, «врачебные манипуляции». Это раз. И второе. Истец утверждает, что «в результате врачебных манипуляций» он полностью потерял потенцию. Не знаю, как у вас, ваша честь, но у меня нет специальных знаний для определения мужской потенции на глаз, да еще в зале суда — полностью он ее потерял или не полностью. Может быть, в зале суда он ее потерял, а в коридоре опять найдет, это дело житейское.

Судья говорит:

— Вы сюда развлекаться пришли или что? У вас есть ходатайство о проведении экспертизы?

Он говорит:

— Есть ходатайство, — и зачитывает ходатайство о проведении экспертизы силами лучших урологов Москвы академиками такими-то и такими-то.

Но адвокатша Егоркина вскакивает:

— Мы возражаем! У них все урологи друг друга знают! Разве они дадут честное заключение?

Судья говорит:

— А кому же поручить экспертизу?

Та отвечает:

— А никому! Мы вообще против экспертизы! Это ответчики хотят с помощью экспертов замазать следы своего преступления!

Судья говорит усатому:

— Какие у вас доводы в пользу проведения экспертизы? И вдруг тот говорит:

— Никаких, ваша честь. Мы снимаем свое ходатайство. Давайте рассматривать вещественное доказательство истца. Попросите его предъявить это доказательство вам и народным заседателям.

Судья говорит:

— Хорошо, назначаем экспертизу. Истец, какие у вас предложения по кандидатурам экспертов?

Адвокатша Егоркина видит такое дело и заявляет:

— Пусть экспертизу проводит Институт судебной экспертизы.

Усатый говорит:

— В Институте судебной экспертизы нет специалистов в этой области. Они могут сказать, каким предметом была нанесена рана — острым или тупым, колющим или режущим. Машина переехала человека или трактор. Но тут явно не трактор ездил по тому предмету, который вам так настойчиво предлагают посмотреть. Поэтому мы просим включить в состав комиссии Института судебной экспертизы таких специалистов в урологии, как академики такой-то, такой-то и такой-то.

Адвокатше Егоркина деваться некуда, она соглашается. И через месяц экспертиза дает заключение: изучив фаллос господина Егоркина и историю его болезни, считаем, что удаление бородавки Пейрони и фаллопротезирование были необходимы, операция проведена блестяще, а связи между этой операцией и полученной Егоркиным травмой никакой нет и быть не может.

Адвокатша Егоркина говорит:

— Мы настаиваем на повторной экспертизе!

Усатый говорит:

— Ваша честь! У нас в стране экономический кризис, а посмотрите, сколько людей занимаются фаллосом господина Егоркина! Врачи в поликлинике! Хирурги в больнице! Академики и даже целый Институт судебной экспертизы! Может быть, вся страна должна его посмотреть? Может, мы его на Манеже выставим?

Судья говорит:

— Хватит острить! У вас есть возражения по существу?

Тот говорит:

— Есть, ваша честь. Согласно процессуальному кодексу, повторная экспертиза назначается только тогда, когда первая проведена неверно или по неверной методике. Поэтому пусть истец докажет, что Институт судебной экспертизы и лучшие урологи страны провели эту экспертизу неправильно. Я с удовольствием послушаю и даже посмотрю наконец их доказательства.

Адвокатша Егоркина говорит:

— Мы меняем основание иска. Дело не в том, как была проведена операция, а в том, что она была вообще не нужна. Хотя врачи понаписали в истории болезни Егоркина, что у него была потеря потенции, но мало ли что они там записывают, чтобы потом проводить свои манипуляции-операции!

Кто их в этот момент проверяет? Они показывали Егоркину свои записи в истории болезни? Там есть его подпись?

И своим напором тоже судью заколебала, судья говорит: