Хроники Омура - Анна и Валентина Верещагины
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мири, прикусив губу, кивнула.
– Нам нужно ускориться, – сказала она, посмотрев на Даэль.
– Попробуем уйти – на дворе день, а время темных – ночь. И рискнем добраться до поместья ир Озаронов – это их земли!
– Но помогут ли они нам? – серьезно засомневалась Мири.
– Будем надеяться, – Даэль не стала обманывать спутницу, потому что не была уверена в том, что ир Озароны примут незнакомых эльфов с распростертыми объятиями. Можно было рискнуть и снять с Мири иллюзию, вернув истинный облик и тогда… Даэль могла лишь предполагать, что случится: возможно путешественницы получат помощь от людей, но скорее всего, во избежание дальнейших проблем эльфиек переправят обратно в Сверкающий Дол. – Идемте дальше, – позвала она и ускорила шаг.
Спустя некоторое время Мирисиниэль уверилась в том, что даже погода против их путешествия на юг, в Номийское княжество. Дождь превратился в ливень, день неумолимо клонился к закату. Смеркалось. Несчастные странницы были вынуждены укрыться под высоким деревом. Мири без сил опустилась на пожухлую траву и в изнеможении прислонилась к мощному стволу, обняла, попросила поделиться жизненной энергией. Жаль, что осенью деревья готовятся к зимнему сну, и их возможности ограничены.
Даэль не могла позволить себе ни лирны слабости, она должна была постоянно оставаться начеку, потому что обещала Галидару доставить сестру Владыки в замок номийских князей в целости и сохранности и была намерена выполнить свое обещание.
– Отдохните несколько лирн, – сказала она, с жалостью посмотрев на измученную девушку, а сама решила вернуться и запутать следы, чтобы преследователи не сразу сообразили, где именно искать беглянок.
Даэль скрылась в лесу, и Мирисиниэль овладело беспокойство. Девушка с детства боялась Гримкина и никогда не понимала, за что Луана любит этого мерзкого карлика-колдуна. Правда, ни разу не высказывала своего мнения, даже братьям и Эрриниэль. В этот миг живое воображение сыграло с юной эльфийкой злую шутку, и Мири почудилось, что сквозь кусты к ней движется колдун. Паника одержала верх над разумом, и девушка, подобно шустрой лани, сорвалась с места.
Остановилась она только, когда лишилась последних сил и, задыхаясь, упала на землю. Рядом оказался огромный валун, и Мири, от отчаяния не понимая, что делает, обняла камень и всхлипнула:
– Все закончено, теперь мне лучше умереть…
– В чем твое горе, паренек?
От неожиданности Мирисиниэль перестала рыдать и выпрямилась, а затем вскочила и заозиралась, пытаясь увидеть говорящего. Но лишь дождевые струи заливали небольшую полянку, на которой она очутилась, да стоял одинокий валун, покрытый зеленым мхом.
– Кто вы? – в горле пересохло, и простой вопрос дался с великим трудом.
– А вы? – эхом отозвался невидимка.
– Я? – Мири задохнулась и быстро заморгала, в первый миг толком не сообразив, что ее облик изменен.
– Вы… – голос был спокоен, он словно очаровывал эльфийку, уговаривал ее не бояться.
– Я Ми… – Мирисиниэль поняла, что едва не проговорилась и поспешно прикусила язык.
– Хорошо, – согласился невидимый собеседник все тем же тихим, благожелательным тоном, – я буду звать вас Ми…
– А как мне звать вас? – Мири, продолжая осматриваться, вспомнила о вежливости.
– Ветер…
– Ветер? – эльфийка часто слушала мелодии ветра, смеялась, когда он играл с ней, касаясь лица, шевеля волосы. Она знала, когда он злится, а когда радуется, а когда настроен поозорничать. Бывало даже, Мирисиниэль задавала ветру вопросы, но никогда не получала ответов. А теперь?.. Может все дело в том, что она пришла на территорию людей, и здесь все иначе?..
– Я могу быть с тобой и без, я невидим для глаз живых, мне известно о том, чего не знаешь ты… – певуче отозвался он.
– О чем я не знаю? – эльфийка снова забеспокоилась, все ее мысли были об одном. – Гримкин перешел через границу?
Некоторое время только дождь шуршал по палой листве, и стекали по гладкому каменному боку водяные дорожки.
– Ветер? – робко позвала Мири, опасаясь остаться в одиночестве.
– Я слышал и думаю…
Мирисиниэль не хотелось торопить неожиданного собеседника, но, успокоившись, она поняла, что потеряла Даэль и совершенно не знает, как вернуться обратно. Поэтому отсчитав для приличия пару лирн, она произнесла:
– Вы не могли бы проводить меня к Даэль, моей… сестре, – Мири придумала на ходу.
– Хм… – собеседник призадумался. – Могу… – но когда Мирисиниэль воспрянула духом, огорошил. – Но не знаю, захочешь ли ты оказаться вместе с ней…
– Почему? – вырвалось прежде, чем она успела обдумать.
– Потому что твою сестру схватили… Ты же не против, Ми, если я буду обращаться к тебе на «ты»? Нет?
– Схватили? – сердце Мири подпрыгнуло к горлу, и она в испуге прижала ладони к груди.
– Так я могу звать тебя просто Ми? – повторил невидимка, проигнорировав вопрос эльфийки.
Если бы Мирисиниэль находилась за крепкими стенами дворца, то она, пожалуй, задумалась бы над словами собеседника, но в нынешней ситуации она быстро кивнула и заново спросила:
– Даэль в плену?
– Эльфы, которые шли за вами по пятам, схватили ее, но она увела их от тебя. Зачем?
Мири обхватила плечи руками, пытаясь сопротивляться панике.
– Что мне делать? – она не заметила его вопроса.
Тот, кто назвался ветром, настаивать не стал, внес новое предложение:
– Ты можешь довериться мне…
– Вам? – Мирисиниэль невольно задумалась, пропадая в сомнениях, но невидимка разрешил их:
– Или ты дождешься этого Гримкина?
– Нет! Что ты! – Мири до дрожи боялась карлика, поэтому перестала сомневаться и согласилась. – Я пойду, куда скажешь, – незаметно для самой себя она сказала «ты» ветру, да и к чему все ненужные в этот миг церемонии?
– Хорошо, протяни руку, и я поведу тебя за собой, – тихий голос ветра раздался над самым ухом эльфийки, и она, стыдливо опустив глаза, подняла правую руку.
Едва уловимое прикосновение чьих-то горячих пальцев заставило девушку отдернуть ладонь.
– Ты идешь, Ми? – в тоне ветра послышалась легкая обида.
– Да, – окончательно решившись, девушка снова вытянула руку, и ветер, ласково переплетя свои пальцы с ее, повел Мири в сердце осеннего леса.
***
Верит ненавидел путешествовать, особенно когда не знал, куда и зачем едет. Настроение после трех дней тряски по бездорожью ничуть не улучшилось, от возвращения в город его удерживало чувство долга, а еще личный приказ Зеста. Терпеть ворчание Верита пришлось одному из несчастных горожан, который за три золотых согласился «подбросить» темного до какого-то особенного приятеля. Мужчина проклял тот миг, когда некромант нагрянул к нему с визитом. Как-то позабылось, что отказаться в ту лирну не было никакой возможности. Но
