Лютый остров - Юлия Остапенко

– В самом деле?

– Ты решил во что бы то ни стало добраться до Ибрагима-паши. Пусть бы даже в качестве раба, проданного с торгов. То твое нападение на дворец... – Рустам осекся, потрясенный внезапной догадкой, затем быстро и твердо закончил: – То нападение было пробным, подготовительным. Ты знал, чем оно закончится, предвидел его неудачу. Оно было нужно тебе, чтобы оценить охрану паши. Ты наверняка успел сделать это, подметил слабые и сильные стороны... И теперь ты четко знаешь, как следует действовать. Ты намерен убить его, даже зная, что не выйдешь оттуда живым.

– Ты ненадолго переживешь меня, – равнодушно заметил Альтаир, подпирая голову рукой. – Чересчур уж умен.

– Не смей насмехаться надо мной.

– И в мыслях не было. Что теперь, Рустам-бей? Ты знаешь все. Попытаешься убить меня прежде, чем мы доедем до Аркадашана?

– Я не имею права. Ты раб моего господина, он слишком жаждет заполучить тебя. Но лишь я увижу его, немедленно сообщу о твоих намерениях.

– Тогда мне придется убить тебя прежде, – ослепительно улыбнулся ассасин. – Не хватайся за ятаган, мой друг, – я сделаю это не раньше, чем мы достигнем Аркадашана. Ты совершенно прав: ты и твои солдаты нужны мне, чтобы без помех туда проникнуть. Так что до той поры ты, шимран-бей, можешь вполне рассчитывать на мое полное повиновение и без этой игрушки.

Он небрежно провел пальцами по поверхности наруча, подцепил застежку – и снял его с руки.

Рустам ахнул, задержав дыхание в груди.

– Как!.. Как ты это сделал?!

– Ты спрашиваешь, почему магия повиновения на меня не действует? Нас тренируют для этого, – ответил ассасин, снова защелкивая наруч на мускулистом предплечье. – Ты слышал, должно быть, что некоторые правители, страшась отравления, с детских лет принимают малые дозы самых распространенных ядов. Увы, это не спасает их от ядов редкостных, которые именно по этой причине все больше в ходу. К счастью, магия повиновения не имеет разновидностей – ни редких, ни распространенных. Потому защититься от нее так же просто, как можно было бы защититься от яда, будь он в природе один-единственный. С первых же месяцев тренировок, когда будущий ассасин проходит первые ступени испытания, когда становится ясно, что воля в нем сильнее страха – на него надевают тот самый ошейник повиновения и отдают приказы, противоречащие его самосохранению. Если он выживает, то проходит дальше.

– Но это невозможно, – с трудом проговорил Рустам. – Магия ломает любую волю, я видел...

Альтаир скривился, красивое лицо его обезобразила мимолетная гримаса отвращения.

– Ты горделив и дурно думаешь о людях, шимран. Ты сам сказал, что эта магия рассчитана на големов – бессловесных кукол без души и воли. Именно потому человек мог бы навязать им свою – точнее, подавить их волю своей, заменить их помыслы своими. Беда только в том, что нечего подавлять, нечего заменять – голем пуст. А человек, даже самый ничтожный – нет. Магия повиновения – всего лишь поединок: того, кто надевает наруч, и того, на кого его надевают. Если воля раба достаточно сильна, он либо сможет противиться приказам «хозяина», либо сумеет уловить те его помыслы и стремления, которые схожи с его собственными... и тогда наруч превратится всего лишь в бронзовую безделушку. К слову, – он поднял руку, и луч красного света, отбившись от костра, полыхнул в бронзе, едва не ослепив Рустама, – чистого любопытства ради – не хочешь примерить?

Рустам резко поднялся на ноги. Сердце гулко и тяжело колотилось о ребра. «Этот человек, – подумал он, – который сидит у моих ног и смотрит на меня снизу вверх с такой невинной улыбкой, может убить меня в любой миг – я и пискнуть не успею. На нем клеймо раба, но сейчас я в его власти, а не он в моей. Как я мог быть так глуп? Это же ассасин. Это Белый Ястреб, один из тех, одно имя которых убивало еще до моего рождения».

– Сядь, шимран, – вполголоса сказал Альтаир. – Ты переполошишь своих людей. Вижу уже, ты не склонен понимать моих шуток. Сядь, и поговорим.

– О чем?

Во взгляде Альтаира мелькнуло удивление.

– Как – о чем? Разумеется, о вечернем нападении. Или тебе не любопытно, отчего мои бывшие собратья пытались помешать твоей миссии?

– Не для того, чтобы тебя освободить, – медленно проговорил Рустам. – Иначе они бы не тронули твою лошадь. Но... убивать тебя они тоже не хотели. Тебя и... женщину! – понял он, и Альтаир милостиво улыбнулся ему, словно учитель – ученику, давшему верный ответ. Он похлопал ладонью по земле рядом с собой.

– Сядь же.

Рустам сел, внезапно почувствовав себя заинтригованным. Как бы там ни было, до ворот Аркадашана этот человек не угрожает ни ему, ни его миссии. Трудно поверить, но, похоже, сейчас они заодно... и это можно и должно использовать.

– Итак, – проговорил Альтаир, – ассасины, продавшие любимому заказчику одного из лучших своих людей, нападают на караван, который перевозит этого человека. И как они нападают?..

– Да, как? – подхватил Рустам. – Ты узнал их по пересвисту, верно? Похожему на пение птиц?

– Я узнал их раньше. Они шли за нами от самого Ильбиана, иногда опережая. Должно быть, сомневались, что ты выберешь северно-западную дорогу – хотя, как по мне, это было очевидно, – он небрежно кивнул на паланкин.

– Так ты ждал засады?

– Конечно.

– Ты предупредил бы меня, если бы не Алдир?

– Алдир? Тот мальчик, что заслушался птичек? Разве это он тебя предупредил?

Рустам задумался. В самом деле – Алдир указал лишь на слишком резвых птиц. Сам Рустам не отличил бы их пение от сигнального пересвиста ассасинов. А Альтаир, разумеется, отличил...

– Так ты еще тогда решил, что будешь биться за нас.

– Мы уже говорили об этом. Думай дальше, шимран. Было ли нечто странное в том, как они напали?

– Странное? Еще бы! Они зачем-то пытались прикинуться разбойниками с большой дороги... хотя, разумеется, понимали, что ты узнаешь их по отлаженной тактике нападения. – Альтаир смотрел на него с чуть заметным одобрением, и Рустам, воодушевившись, продолжал: – Не мог этот маскарад быть рассчитан и на нас, ведь все мы по его окончании должны были лежать мертвыми... тогда остается... Лейла! Так вот почему ни одна стрела не попала в ее паланкин! Это все из-за нее? Они напали, чтобы ее похитить?

– И притом не дать ей представления о том, кто таковы ее похитители, – добавил Альтаир. – Странная щепетильность, верно? Не говоря уж о том, что наш орден вообще не занимается похищениями.

– Да. Вы убийцы, – сказал Рустам – и словно опомнился, где находится и с кем говорит.

Альтаир посмотрел на него и сказал мягко:

– Ты тоже убийца, Рустам-бей. Я наблюдал за тобой во вчерашней битве. Ты казался в ней куда счастливее, чем в любую иную минуту за прошедшие дни.