Мятный сон (СИ) - Пишу Яна

Ей было необычно и приятно видеть столько доброты от ещё недавно незнакомого для неё мужчины. Она даже не заметила, как стала любоваться Николасом, его широкой спиной, взъерошенной прической и сильными руками. Рукава его гольфа были небрежно закатаны до локтя и она засмотрелась на его кисти, с белеющими костяшками, и на длинные пальцы…Он ловко управлял примитивным инструментом для шлифовки дерева, с лёгкостью счищал старую облезлую краску и делал это с таким сосредоточенным видом, по привычке сжимая в тонкую полоску губы, что Санни не сдержала восхищённой улыбки. В движениях Николаса ей показалось слишком много знакомого, слишком похожего с Ним, таким родным и печальным…Её вдумчивый взгляд перехватил Николас и, когда она поняла, что откровенно пялиться на него, в миг покраснела и опустила глаза в пол.

— Красивый? — с хищной улыбкой спросил Николас.

— Что прости? — поперхнулась Санни, ведь именно о его внешней красоте она только сейчас и думала, красоте, которая цепляла её старые раны.

— Говорю, красивый цвет я выбрал? Для дверей? — любуясь её смущением, соблазнительно растягивая слова, повторил Николас.

— А-м, да, конечно, — быстро кивая головой, засуетилась Санни.

— Я тоже так думаю, — подмигнул ей Николас и продолжил работать.

"Какая же она милая!" — подумал он про себя, борясь с сильным желанием её поцеловать.

— Я п-пойду, посплю немного, ладно? — заикаясь сказала Санни и быстро зашла в дом.

"Ты налажала, Санни! Теперь он подумает о тебе неизвестно что! У него же девушка есть!" — причитая, она буквально завалилась в свою комнату и со сбившимся дыханием и колотящимся сердцем расстроенная улеглась на кровать.

***

— Я принесла тебе чаю. — чувствуя неловкость от сегодняшнего утра, Санни смущённо протянула чашку Николасу.

— М-м-м, мята. Спасибо! Моя любимая. — Николас произнёс "моя любимая", адресуя это обращение явно не к мяте. Он нежно посмотрел на Санни и стал греть руки о горячую керамику.

Между ними повисла пауза. Николас с нежностью рассматривал Санни, проигрывая рассудку, не делать этого, а она всячески даже как-то по-детски избегала с ним встретиться взглядом.

— Ой! — резко спахватилась Санни. — Ты, наверное, голоден? Я могу приготовить тебе чего-нибудь поесть, а потом присоединюсь к тебе в помощники?

— Не откажусь от мятного пирога. — наслаждаясь её поведением, произнёс Николас.

— Мятного пирога?

— Да! Ты его умеешь готовить?

— Да-а-а… — осторожно ответила Санни.

Эта просьба прозвучала для неё как из прошлого и её это стало сильно беспокоить и волновать.

— Здорово! — мягко произнёс Николас.

— Здорово… — тихо повторила Санни.

Он уже собрался наносить белую краску на отшлифованные двери, когда Санни вышла на улицу и принялась срывать мяту с доживающей последние деньки мятной полянки. Николас нераздумывая бросил пропитанный краской валик обратно в корыто (брызги от краски орошили неряшливыми каплями деревянные полы и ступеньки крыльца и так же нахально и обильно окрасили джинсы Николаса) он не обратил на это внимание и спешно направился к ней.

— Можно я помогу?

Николас осторожно присел рядом с Санни.

— Э-м, да… — удивлённо ответила она.

Николас сначала медленно, даже как бы опасаясь, неуверенно срывал первые мятные веточки, но спустя минуту воспоминаний, ловко принялся пополнять корзинку Санни этой удивительной травой. Воздух моментально пропитался её сладким ароматом. Он глубоко вдохнул и с наслаждением констатировал:

— Всегда любил это занятие.

— Я тоже, — ответила Санни, недоуменно косясь на Николаса. — А ты где собирал мяту?!

— У меня дома растёт. — непринужденно ответил Николас.

— А-а-а, — протянула Санни.

В умиротворённой тишине они продолжали наполнять корзинку мятными веточками и всё бы ничего, если они не потянулись сорвать один и тот же стебелёк. Это лёгкое касание повлияло одинаково на обоих. Санни покрылась мурашками и не смела поднять голову, боясь опять выглядеть глупо, а Николас…он понимал, что чем больше он находится рядом с ней, тем меньше у него остаётся решимости ничего ей не рассказывать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Быстро поднявшись на ноги, Николас не говоря ни слова, оставил ничего непонимающую Санни одну. Злой, он принялся красить двери, ляпая краской то тут, тот там.

Как же ему было плохо в данный момент! Что бы он не планировал, как бы он не пытался выглядеть сильным, он понимал, что невозможно остаться жизнерадостным на пороге смерти и не поступать при этом как эгоист. Его тянуло к Санни с силой голодного человека. Она была его жизнью, его утерянным счастьем. Рак отобрал у него возможность быть счастливым, как и отец, как и теперь он сам…

— Проклятье! — стараясь контролировать растущий гнев, произнёс Николас. — Возьми себя в руки!

— Всё хорошо? — растерянно спросила Санни.

Она тихо подошла к Николасу и случайно услышала его слова.

— Да-да! Всё хорошо! Так, небольшие проблемы. — не смотря на Санни, произнёс Николас.

— Ничего серьезного? Может я могу чем-то помочь? — дотронувшись до плеча Николаса, заботливо спросила Санни.

Николас напрягся от её касания. Он повернулся к Санни лицом, краска с валика стекала редкими каплями на деревянный парапет крыльца. Он сделал шаг, потянулся рукой к лицу Санни и вместо того, чтобы натворить глупостей, открыл за её спиной дверь и с заботой сказал:

— Со мной всё в порядке, ничего серьезного, Санни. Беги в дом! Холодно! Простынешь! — он с заботой взял её холодную руку и подтолкнул в дом.

Санни молча вошла в дом и сбитая с толку от резкой перемены настроения Николаса принялась за приготовление мятного пирога…

***

— М-м-м, как пахнет.

— О мамочки! — испугалась Санни и резко повернулась.

Николас улыбнулся. Он уже с минуту наблюдал за сосредоточенной Санни. Она стояла к нему спиной, одетая в растянутые спортивные штаны серого цвета и длинном вязанном пуловере, поверх которого красовался старенький, местами проженный фартук.

— И давно ты здесь? — наигранно злясь, спросила она.

— Тебе идёт фартук, — проигнорировав, подметил Николас.

— Это комплимент что-ли такой?

— Можно и так сказать, — пожав плечами, Николас продолжил наблюдать за Санни.

— А тебе идёт…э-м, валик, — с невозмутимым лицом ответила Санни.

— У нас что, сегодня день глупых комплиментов?

— Ну, ты первый начал.

— Согласен. — расстроенно ответил Николас, положив руку на сердце.

— Никогда не поздно исправиться, — вздёрнув нос, прошла мимо него Санни.

Николас немного подумав, ответил:

— У тебя красивые глаза. Банально, но это правда.

Санни посмотрела на Николас и увидела, что он далеко не шутит.

— Спасибо! — смутилась она и быстро наклонилась за пирогом.

Санни достала его из духовки и, боясь обжечься, быстро поставила его на деревянную дощечку.

— Ау! — случайно дотронувшись до края железной формочки, простонала Санни.

— Аккуратно! — обеспокоенно сказал Николас и в прямом смысле слова в секунду подлетел к Санни, отодвигая её от раскаленного предмета, над которым соблазнительным облаком поднимался сладкий пар мятного пирога. — Дай я!

Он взял полотенце с рук Санни. Ловким движением, он перевернул пирог на большую белую тарелку и радуясь, что не вывернул его на пол, потянулся за ножом.

— Можно уже резать?

— Нет! — легонько стукнув Николаса по руке, запротестовала Санни.

— Понял-понял! — в примирительном жесте Николас поднял руки вверх.

— Он ещё не готов. К тому же, я не могу в своем доме позволить тебе есть пирог без нормального обеда, так что сложи руки в карманы и не доставай их, пока я не разрешу, — жестикулируя ножом, безапелляционно ответила Санни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Всё-всё, слушаюсь!

С улыбкой победителя, Санни отнесла пирог в прохладное место у окна и принялась сервировать обеденный стол.

— Ну вот! Теперь можешь мыть руки и садиться кушать, — довольная своей работой, Санни принялась покрывать шоколадной глазурью остывший пирог.