С запахом лаванды и пепла - Светлана Панина

– Несколько лет как обустроили, и еще продолжают. Скоро тут будет круче, чем в Помпеях!

– Ты был в Помпеях?

– Нет, но будет круче, – беззаботно обещает Гера. – Раньше здесь все просто было, ходи где хочешь. А теперь так не разгуляться, все цивилизованно. Но я рад, что мы с твоим дедом успели тут все облазить, даже в два подземных храма спускались.

– Любишь Херсонес?

Можно было и не спрашивать. По горделивой нежности в голосе и теплу в глазах Геры знаю, каким будет ответ.

– Это мое место силы.

– Руины?

– А ты прислушайся, почувствуй энергетику. Здесь будто время замирает и прессуется.

Мне пока трудно понять, но Херсонес мне нравится, здесь спокойно.

Мы проходим через старинные ворота, поднимаемся на невысокий холм. Мельком успеваю оглядеть городище – внушительно. Даже жаль, что теперь не побродить между всех этих построек, заглядывая в каждый уголок.

Показывается и исчезает античный театр. Оглядываюсь на полукруглые ступени-скамейки и делаю пометку обязательно вернуться сюда.

Огромный Владимирский собор проплывает мимо. Красивый. Только теперь соображаю, что в городе два Владимирских собора! Останавливаюсь, чтобы рассмотреть этот получше. Силюсь вспомнить, как выглядел храм на Центральном холме – мне кажется, похоже.

Гера тянет меня дальше, идем мимо экспозиции с античными мозаиками. Вот тут он останавливается, оглядывается, потом быстро просовывает руку сквозь прутья ограждения и ласково проводит по мозаичному рисунку какой-то птицы.

– Эта мозаика раньше на полу в “Базилике в базилике” лежала, я покажу потом, – Гера смущенно улыбается. – Я маленьким любил по ней босиком ходить, представлял себя древним греком.

Мне хочется его подколоть, но он выглядит таким беззащитно-милым, что решаю прикусить язык. Да и нравится мне эта внезапная сентиментальная часть Геры.

Проходим дальше, и я, наконец, вижу море: насыщенно-синее и искрящееся на ярком солнце. Такое красивое, что хочется раскинуть руки и помчаться к нему навстречу. Но вместо этого чинно иду следом за Герой.

Спускаемся к городищу, прямиком к самой знаменитой базилике Херсонеса. И только теперь, глядя на руины древнего города, на останки домов, на мраморные колонны и полуразрушенные стены, я понимаю Геру. Время будто исчезает. Что оно вообще значит, если передо мной колонны, которые стоят тут две тысячи лет!

Подходим ближе, и Гера достает из кармана двухсотенную купюру – заранее приготовился, что ли.

– Ну как?

– Она потрясающая, – шепчу я.

– Погоди, ты еще не все видела.

Гера не дает подойти ближе, а мне так хочется побродить между колонн, дотронуться до них – я вижу там несколько туристов, значит, это разрешено?

Идем по древней улочке до самого конца, потом сворачиваем влево.

– А вот и “Базилика в базилике”, – показывает Гера.

Этот храм гораздо меньше и, пожалуй, уютнее. Он расположился чуть в стороне, окружен деревьями. Полустены по всему периметру, колонны в два ряда, а в конце прохода – алтарь.

– Почему такое название?

– Здесь в разное время были два храма, на одном и том же месте. Один побольше, второй – поменьше. А когда археологи откопали это все, то получилась, что базилика стоит внутри другой базилики. Так и назвали. Давай, потом все рассмотришь. Мы почти пришли.

Еще немного идем по дорожке, а потом сворачиваем прямо в поле. И я, наконец, вижу, куда мы идем.

– Здесь есть жилые дома? Тут можно жить? Прямо на территории?

Гера загадочно улыбается:

– Не всем, малютка-хранительница.

Легко пихаю его в спину. Но Гера только смеется.

Калитки и какого-либо ограждения нет. Пара домиков, очень старые на вид, просто стоят на отшибе и кажутся заброшенными, но электропровода намекают, что в них живут.

Гера ведет меня в тот, что ближе к морю. Нас никто не ждет, внутри сумрачно, в воздухе летает пыль. Комнатки крошечные, обстановка почти спартанская, очень старая, дедулин дом сразу кажется уютным и богатым. С сомнением кошусь на панцирные кровати с ворохом подушек. Мне не довелось гостить у бабушек в деревне, но кажется, там было бы примерно так же. Смахиваю пыль с деревянного табурета, чтобы поставить рюкзак. Раздвигаю кружевные занавески и открываю окно, чтобы впустить в дом свет и свежий воздух. Гера кивает, и распахивает еще пару окон. Включает в розетку допотопный пузатый холодильник. Не знаю зачем, еды у нас нет.

– Гек позже привезет, – отвечает он на мой незаданный вопрос. – И еду, и котов.

С сомнением слушаю негромкое тарахтение холодильника и думаю, как мы протянем тут неделю. С другой стороны, никто не сказал, что нужно сидеть в четырех стенах. Мы в неизведанном античном городе.

Выхожу на улицу. Смотрю, на городище, как ветер гонит по морю мелкие волны. Солнце начинает припекать, и я стаскиваю куртку и остаюсь в худи, осторожно перекладываю в сумку часть склянок с зельями. Еще несколько рассовываю по задним карманам джинсов. Пускай мы в нелюбимом бесами Херсонесе, с зельями мне спокойнее.

– Ну что, идем гулять? – Гера довольно щурится на ярком солнце.

Его беззаботность заразительна. Его не беспокоит ни пыльный дом, ни неудобные кровати… Хотя… Зачем беспокоиться о том, что случится только вечером. И то, если братья не переиграют все обратно – они ведь любят внезапные решения. Аккуратно кладу куртку на стул возле входа.

– Ну идем.

Мы гуляем весь день. Не помню, когда я столько ходила и слушала. Гера ненадолго выбегает из заповедника и возвращается с двумя сэндвичами и мороженым. Обедаем на ступенях античного театра. Потом долго сидим на крошечном пляже под скалой, куда ведет шаткая металлическая лесенка, и возвращаемся к античной пристани, чтобы поискать среди камней глиняные черепки от амфор – волны до сих пор выбрасывают их со дна. Гера мог бы подрабатывать экскурсоводом, ему есть, что рассказать буквально про каждый булыжник. А мне интересно его слушать еще и потому, что этим он напоминает дедулю. И это делает нас ближе. Еще роднее, что ли.

Мне бы хотелось узнать, каково это, бродить по таким местам именно с дедулей. Чтобы именно он показал мне все потаенные уголки Херсонеса и не только. Хотелось бы услышать, как звучит его голос здесь, среди колонн, руин и морского шума. Какие истории рассказал бы он? Дедуля всегда был хорошим рассказчиком, и я любила с ним болтать по видео. К сожалению, только это и останется в моей памяти: экран монитора и улыбающееся дедулино лицо. А Севастополь я буду исследовать с Герой.

В дом возвращаемся только вечером, когда ненадолго приезжает Гектор. Он уже заканчивает наполнять холодильник, когда мы появляемся на пороге. Герина кошка тревожно