С запахом лаванды и пепла - Светлана Панина

сторонку. Мы стоим, обнявшись, глядя, как братья возятся с кипарисом. Пахнет сырой землей и хвоей. Ветер треплет волосы, будто недоволен, что сегодня я оставила их распущенными. Молчаливые мамины слезы капают мне на щеку. Мои застряли где-то в груди, укрепляя ту злость, что я хочу вылить на Велиала.

Когда все готово, стоим, глядя на невысокий кипарис. Думаю, что нужно что-то сказать, в такие моменты положено ведь? Но слова не идут. Братья уходят в дом первыми. За ними мама. А я все стою, смотрю на крошку-кипарисика. Он кажется маленьким и хрупким, а на улице не очень и тепло, хочется укутать его в дедулин плед. Не выдерживаю, провожу рукой по мягкой зеленой кроне, лаская.

– Твой дед очень любил кипарисы, – Гера повторяет мое движение, наши пальцы соприкасаются, и я делаю то, на что раньше не решалась – кладу голову на его плечо, просто по-дружески, без намека на романтику. Мне приятно, что он вернулся. Гера с готовностью обнимает меня. – Все будет хорошо. Ты не одна.

– Ты ведь позаботишься о нем? – вспоминаю о его необычной связи с растениями. – О кипарисе.

Тот лишь усмехается. И в этот миг деревья, что растут вокруг дома, кланяются нам, несколько листьев срываются с веток и падают на землю. Замираю в испуге – ветра же нет. Но вижу улыбку Геры и все понимаю – так вот как выглядит его сила. Конечно он не даст саженцу замерзнуть.

Слезы все же бегут из глаз. Всхлипываю, оглядывая сад по-новому, понимая теперь, что каждое дерево может что-то значить. И на нашем участке, и за забором на земле братьев.

Гера будто читает мои мысли:

– В принципе, это не обязательно, но так повелось, что мы сажаем деревья. Памятник ведь не поставишь.

– И слава богу, – меня невольно передергивает. – Без того жутковато.

– Это ведь не кладбище, глупенькая.

– Почему так?

Гера тоже задумчиво оглядывает сад, задерживается взглядом на некоторых деревьях, наверное подбирает слова:

– Ну… Так мы сильнее! Духи предков могут нас найти и прийти на помощь, все дела… Даже не знаю, сколько лет этой традиции… В том числе поэтому мы так держимся за наши дома.

– Все равно это… странно…

Снова оглядываю деревья. Гера так спокойно об этом рассказывает. Понятное дело, привык, раз с детства во всем этом варится. Мне же слегка не по себе. С другой стороны… может и хорошо, что дедуля останется рядом. Кладбище показалось мне далеким лабиринтом, где заблудиться легче, чем что-то найти. Если еще и бесам там нападать удобнее…

– Идем внутрь, – Гера увлекает меня с собой.

Оглядываюсь на дом. Шторы не задернуты, и я вижу кухню, как Гектор с хмурым видом накрывает на стол, что-то объясняя, мама кивает и коротко отвечает ему, помогая расставлять тарелки. Все кажется таким обыденным, привычным, будто мы реально одна семья, просто собираемся обедать. И ведь мы можем быть одной семьей! Эта мысль кажется удивительной. На пороге останавливаюсь, удерживаю Геру. Тот вопросительно оглядывается, слегка приподнимает брови, и я вдруг вспоминаю, как увидела его в первый раз: насмешливого, нагловатого, такого солнечного. Его улыбку, когда он понял, кто я такая.

– Гера, – запинаюсь, но спросить давно хочется. Не знаю почему я решаю, что сейчас самый подходящий момент. Может потому, что мы одинаково прощались с дедулей. – Почему ты не сомневаешься, что я ваша сестра? Так легко принял это…

– Это реально важно?

Киваю.

– Наверное, потому что я всегда думал о тебе, как о сестре, – на мгновение между его бровей появляется морщинка, точно как у Гектора, когда тот задумывается, потом Гера улыбается. – Знаешь, мне кажется, я всегда это чувствовал.

– Твоя знаменитая интуиция? – робко улыбаюсь ему.

Он смущенно пожимает плечами:

– Ну представь, живет мальчишка, родителей он толком не помнит. Мать вообще не знал, а отца… отца знал, но у того не всегда находилось время для младшего сына. А потом его забирает к себе сосед, и воспитывает, изливая на него те чувства, что не может излить на свою настоящую внучку… – Гера задумывается, взгляд его туманится от воспоминаний, он отворачивается от меня, смотрит под ноги, волосы падают на его лицо.

Мне кажется, он не хочет, чтобы я заметила его слезы. Я сжимаю его руку, и Гера отвечает тем же, потом отбрасывает волосы и улыбается мне.

– Знаешь, наверное, твой дед всегда жалел нас с Геком, понимая, куда все идет. Особенно меня, я ведь не сильно тебя старше. И мне нравилось у него бывать. Это сейчас у нас особняк, а тогда был такой же небольшой домишко, так что мы с Геком делили одну комнату, а тут я мог спать в собственной. Пластинки, кассеты с крутой музыкой, вдоволь сладкого. А потом я окончательно к нему перебрался. Помню, когда вы с мамой звонили по компьютеру, я подслушивал украдкой, и мне хотелось с тобой познакомиться.

– А дедуля ничего про вас не рассказывал…

– Ну еще бы. Он и нам почти ничего не рассказывал. Вот мне и было любопытно. Так что для меня ты всегда была как сестра, которая живет в другом городе. И я с детства ждал, что однажды ты приедешь.

Гера так просто об этом говорит, что невольно хочется его обнять, как родного.

– Пойдем в дом… братик.

Слово кажется чужим, цепляется за язык и зубы, и я смущаюсь, тяну Геру за руку, чтобы скрыть это. Но Гера обнимает меня за плечи. Ему приятно, вижу. Так мы и появляемся на кухне. Кошки путаются под ногами. Гектор хозяйничает, перемешивая салат. Мама зовет за стол, хлопает по сидушке стула возле себя. И я рада, что все происходит именно так, по семейному, без толпы чужих людей, которых видишь первый и последний раз в жизни. Что не нужно выдавливать из себя правильные речи, или пить водку, неловко чокаясь, забывая, что на поминках это не принято. Что можно просто помолчать, вспоминая дедулю. Никогда раньше не была на похоронах, но традиции меня всегда пугали, казались фальшивыми. Мне нравится, что у нас все иначе. Главное ведь внутри.

Когда Гектор встает из-за стола, не сразу понимаю, что происходит.

– Нам пора.

– В смысле?

– Я уезжаю сегодня, – тихо произносит мама. – Поезд через два часа.

Мне хочется ее стиснуть и не отпускать. Теряюсь так, что не сразу нахожу, что сказать. Почему так скоро? Да, так правильно, мы все обсудили с братьями, и я знала, что мама не задержится надолго. Но вот так, сразу… Я надеялась, все закончится, вечером мы