Черный ксеноархеолог - Юрий Валерьевич Максимов

своей планеты западню. Дюжина грузовых космолетов с установленными на них промышленными лазерами отвлекли на себя внимание и пожертвовали собой, чтобы позволить другой группе незаметно высадиться на поверхности корветов. После проникновения десанта внутрь экипаж корветов неожиданно легко сдался. Это повторялось и в последующих сражениях – многократное технологическое преимущество не помогало, когда сидевшие за штурвалом люди больше всего ценили собственное выживание и не готовы были умирать за свое начальство и разложенческий образ жизни. Жестокие и безжалостные при отсутствии угрозы, земляне быстро сдавались или сбегали с поля боя, как только угроза для них появлялась. Именно воля колонистов, их ценности и готовность к самопожертвованию обеспечили победу в войне.

Я раздухарился, рассказывая о победах, и уже собирался перейти к эпическому описанию финального усмирения Земли, как вдруг Иши спросил:

– Скольких тогда убили?

У него было странное выражение лица.

– Возле Элары-8? Или в течение всей войны?

– Всей войны.

– Точно не помню, но на самом деле немного. Тысячи две с обеих сторон. Еще сколько-то при бомбардировках Земли, в рамках ее демилитаризации, тут уже, наверное, побольше, но точные цифры неизвестны.

– Семнадцать, – тихо сказал он.

– Чего?

– У нас было семнадцать убийств.

– Когда?

– За всю историю. По крайней мере, ее письменную часть. Была одна война, тогда погибло шесть неккарцев за два дня. Позорнейшая часть нашего прошлого.

Повисло неловкое молчание. Я сообразил, что, пожалуй, рассказывать о финальной битве на земной орбите не стоит. Сильно позже, узнав Иши получше, мне стало понятно значение его тогдашнего выражения лица – это была крайняя степень изумления и отвращения.

– Всего семнадцать? – уточнил я. – Верится с трудом.

– Нам казалось, что нас немного. Рождение детей было очень трудным и редким. Жизнь каждого из нас высоко ценилась. Если бы мы убивали так много себе подобных, наш вид бы не выжил.

– Несколько веков назад на Земле была война, в которой погибло сто миллионов человек. Так что две тысячи это на самом деле совсем немного. По нашим меркам.

«По меркам Хозяев и сто миллионов немного, – заметил Гемелл. – Они истребляли миллиардами за раз».

Это замечание совсем не помогало. Я сын офицера Космофлота и правнук ветерана войны с Землей, с детства получивший патриотическое воспитание. Гордость за нашу победу всегда была чем-то само собой разумеющимся для меня – до того разговора с неккарцем. Я вдруг увидел, как это выглядит его глазами: человек с восторгом рассказывает о массовом убийстве себе подобных. Даже Хозяева убивали чужих, но не своих…

Конечно, война с Землей была оправдана и доблесть наших воинов – несомненна. И все же после того разговора я перестал чувствовать прежний задор при размышлении об Усмирении Земли.

– Теперь я понимаю, почему вы смогли победить в том бункере, – сказал Иши. – А мы не смогли. В нашей истории было слишком мало насилия. Когда то существо разорвало членов моего экипажа одного за другим, я был в ужасе. Я хотел это остановить, но мне даже в голову не пришло попытаться убить его! А для вас это было легко…

Странно, что из нашего разговора мы сделали противоположные выводы. Если мне стало стыдно за кровавость человеческой истории, то ему – за беззубость своей.

«Не случись чужого вмешательства, ваша кровожадность нисколько бы не помогла. Если бы ты не опустил веки во время молитвы, я увидел бы твоими глазами, как ко мне подкрадывается недосущество, и немедленно уничтожил его. А потом через тебя и всех людей. Скажи об этом неккарцу».

Может, и надо было сказать. Но я промолчал.

Келли активно подключился к культурному просвещению неккарца, показывал ему свои любимые фильмы и сериалы, объясняя чуть ли не каждую сцену. В итоге они довольно быстро сблизились.

Иши интересовала концепция насилия. Ему казалось, что раз уж он живет среди такой агрессивной расы, как люди, то должен соответствовать. Подспорьем ему были фильмы, а Келли надоумил его практиковаться с Герби. Приведу здесь один диалог, который я позднее прослушал в записи андроида.

– Эй ты! – Неккарец использовал мой тембр голоса, но добавил в него изрядную часть киношной экспрессии. – Ты что-то мне сказал?

– Ответ отрицательный.

Герби был, как обычно, бесстрастным.

– А ну-ка повтори!

– Ответ отрицательный.

– Ты нарываешься, да?

– Ответ отрицательный.

– Смотри у меня!

– Запрос неясен. Пожалуйста, конкретизируйте.

Повисла долгая пауза, которую прервал Иши:

– Я не знаю, что надо говорить дальше…

– Вы пытаетесь подражать людям? – догадался Герби.

– Учусь агрессии.

– Вероятность такого разговора с человеком для вас стремится к нулю.

– Почему?

– В силу вашего радикального визуального отличия. Большинство поведенческих паттернов людей при внезапном столкновении с вами будет нарушено.

– И что же делать?

– Если хотите испугать собеседника, то ничего. Одного вашего вида будет достаточно.

– Я выгляжу пугающе для людей?

– Большинство из них сочтет вас именно таким.

– Но все люди на этом звездолете не боятся меня.

– Они исключение. По моим прогнозам, значительная часть людей, внезапно встретившихся с вами, испугается. Одни убегут, а другие попытаются напасть, переведя страх в агрессию. Есть небольшой процент людей, которые при виде вас испытают искреннюю радость и будут вести себя очень дружелюбно. Именно они представляют наибольшую угрозу.

– Почему?

– Они захотят вас изучать. Вы станете объектом исследований на всю оставшуюся жизнь. Их пленником.

– Люди этого звездолета дружелюбны ко мне. Они угроза? Собираются сделать меня пленником?

– Эти не собираются.

– Потому что они добры?

– Потому что у них нет соответствующих ресурсов.

Мне не понравился этот разговор. Начался забавно, а закончился совсем не смешно.

– Зачем ты его настраиваешь против людей? – строго спросил я андроида, когда он закончил воспроизводить запись. – Против нас? Мы вовсе не собираемся делать его пожизненным подопытным кроликом! И не потому, что у нас нет ресурсов для этого!

– А что будет с неккарцем на территории Федерации? Что с ним сделает Босс?

– При чем здесь Босс? Конечно же, мы не отдадим его Боссу! Я хочу привезти Иши в академию наук, к серьезным ученым…

– И там его, по-вашему, ожидает лучшая участь, чем у Босса?

– Разумеется… – начал я, но осекся.

Неккаристы – умные, культурные и порядочные люди. Но живой неккарец… Увидев Иши, смогут ли они отпустить его?

«Недосущество задает правильные вопросы. Что ты собираешься делать с неккарцем?»

– Иши наш гость, а не пленник, – сказал я им обоим. – Вопрос о его будущем мы станем решать все вместе, включая самого Иши. Но я клянусь сделать все необходимое, чтобы защитить его. Я не для того вернул последнего неккарца к жизни, чтобы он испытал какое-либо зло со стороны людей. Ни за что!