Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил

Видимо, они уже подобрались к самой вершине.

Мы проскользнули у самой земли, отстреливая тепловые ловушки. И в этот момент справа что-то вспыхнуло.

— 302-й, наблюдаю взрыв на вершине, — доложил Хачатрян, вышедший из атаки.

— Понял. Разворот на боевой, — дал я команду, отклоняя ручку управления влево.

Глянув на запас топлива, мне стало не по себе. 650 килограмм не самый большой запас для активной работы.

— 115-й, 302-му, — запросил я Бытырова.

— Ответил. Мы подходим к базе.

— 115-й, где резерв? У меня остаток 650, у 311-го…

— 600, — добавил за мной Хачатрян, которого я видел справа от себя и чуть выше.

Он как раз вышел из атаки и готовился зайти за мной. Тут в эфире возникла небольшая пауза. Похоже, что нас услышали и сейчас передавали через Димона нам информацию.

— Задержка на земле, 302-й. Резерв готовится.

— Понятно, — ответил я.

От такой информации довольным быть нельзя.

— Командир, они разделяются, — подсказал мне Кеша.

Одна из колонн направилась в сторону города Байрат, где на окраине пыталось закрепиться подразделение сирийцев. Причём туда сейчас шла бо́льшая часть колонны.

Я глянул влево, чтобы оценить масштаб наступающих: грузовики с пулемётами на бортах, бронемашины, несколько пикапов с зенитками. Двигалась колонна быстро. Им осталось всего несколько километров до окраин Балата. И с высоты 939 их сейчас не остановят, поскольку вершину ещё не заняли. Ворвутся на окраины, и тогда пригород Пальмиры взять будет невозможно.

А без него наступление завязнет снова.

— 311-й, выполняй по основной цели. Я отойду влево, — доложил я в эфир, разворачиваясь в направлении Балата.

— Понял, — ответил Рубен.

Ручку отклонил от себя, поддерживая вертолёт рычагом шаг-газ. Тут же мы нырнули вниз, пролетев в направлении Балата.

— Два километра до выхода на боевой, — произнёс Иннокентий.

Воздух по горизонту начал плыть. Кабина дрожала. Совсем немного, и нужно будет развернуться на колонну. Вот только теперь уже ракеты не применишь. Слишком малая дальность.

— Вправо на боевой, — произнёс Кеша, и я вышел напрямую, совпавшую с направлением дороги.

— Остаток 600, — произнёс я по внутренней связи.

Топливо уходило, оставляя мало шансов дотянуть до аэродрома после атак по колонне.

— Цель по курсу. Дальность 3, — доложил Кеша.

Я быстро выполнил прицеливание. Палец аккуратно лёг на гашетку.

— Атака! — громко произнёс я.

Внизу вспыхнуло. Взрыв накрыл головную бронемашину. Пыль поднялась на десятки метров. Колонна дёрнулась и затормозила.

— Уходим вправо… Отставить. Вижу грузовики с боеприпасами, — произнёс Кеша так ровно, будто дома рисует циркулем.

— Атака!

Ещё несколько снарядов устремилось к цели. Я увидел, как хвост колонны лопнул от очередей: грузовики загорелись, пламя устремилось в небо. Поток замер.

Очередь уходила вниз, высекала из пустыни летящие фонтанчики камней, пока не врезалась в капот очередного грузовика. Он загнулся дугой, как консервная банка, и тут же взорвался, лопнув горячим облаком.

И вдруг земля под ногами ожила.

Зенитка с кузова пикапа ударила нам по кабине. Огненные трассы рванули вверх, промелькнув рядом с остеклением кабины. Машину качнуло.

— Влево уходим, — резко сказал я Кеше, но сам тон оставался спокойным.

Я «потащил» вертолёт на вираж. Земля подкатила так близко, что песок блеснул в лобовом стекле. В уши бил гул лопастей.

— Есть захват! — произнёс Кеша, когда я выровнял вертолёт.

Петров уже держал прицельную марку на одном из танков. Писк раздался в ушах. Перед глазами высветилась команда «Пуск разрешён».

— Пуск! — громко сказал Иннокентий.

Ракета ушла, и через секунду кузов с зениткой рухнул боком. Боевики начали спрыгивать с остальных машин, чтобы не попасть под наши пуски.

Вижу сквозь дым, как хвост колонны живёт своей резкой, бешеной жизнью: грузовики жмутся друг к другу, пытаются объехать. Люди выскакивают на обочину, суетятся, стреляют в небо.

В ушах хрипит радиосвязь. Отрывочные фразы: «отказ… резерв… остаток». Всё смешалось в общий раскалённый металл.

— 302-й, остаток 550. Вышла команда «Стружка в масле», — доложил Хачатрян.

Один из самых неприятных отказов. Означает, что надо садиться в кратчайшие сроки, иначе главный редуктор пойдёт «по одному месту».

— Уходи на запад и садись. Задание закончить, — дал я команду Рубену.

Я снова выполнил проход низко-низко над дорогой. Машину слегка подбрасывает вверх от восходящих потоков, так что зубы звенят.

Внизу люди разбегаются, бросают технику прямо на дороге. Несколько машин начинают разворачиваться, чтобы уйти назад. Колонна ломается, как гусеница, разделённая пополам.

Где-то глубоко внутри меня рождается странное ощущение. Цели поражены, задачи десант выполняет, но с каждым моим проходом баки становятся пустее.

Мы вновь отошли подальше, чтобы атаковать колонну, идущую на высоту 939.

Двигатель ревёт, картинка вибрирует перед глазами. Прицельная марка снова захватывает одну из целей в колонне. И в наушниках очередной сигнал о готовности к пуску.

— Пошли вправо, — объявил я по внутренней связи, когда ракета попала в очередную бронемашину.

Я вижу, как из колонны рвутся вверх огненные шапки новых взрывов. Это сдетонировали боеприпасы в кузове. От ударной волны рядом стоящие машины вздрогнули.

Пот струился по моему лицу. Мне казалось, что каждая секунда длилась вечность.

— Саныч, лампочка горит, — произнёс Кеша, когда мы вышли из очередной атаки.

На панели отказов загорелась лампа аварийного остатка.

— Наблюдаю, Кеш.

— Хорошо. Тогда разворот на боевой, — произнёс он.

Очередной выход на боевой курс и Кеша приступил к захвату.

— Пуск!

Очередной доклад от Иннокентия, и вновь перед глазами тёмная точка с серым дымным следом, устремившаяся вниз.

Взрыв и ещё одна бронемашина загорелась. И этот же взрыв накрыл две соседние машины, которые не успели уйти в сторону сразу.

Огненное облако поднялось вверх, и колонна остановилась окончательно.

— 302-й, 323-му на связь, — прорвался в эфир один из моих лётчиков.

— Ответил.

— 30 километров до вас.

То что на душе стало спокойнее, это ещё ничего не сказать.

— Понял, 323-й. Астра-1, 302-му, — запросил я командира группы на высоте 939, пролетая рядом с ней.

Отвечать с земли мне не торопились. В эфире уже звучал позывной авианаводчика, который занял позицию в районе Балата. Похоже, и там ситуация нормализовалась.

— 302-й, я Астра-1. Позицию заняли. Спасибо за работу!

— До встречи, — ответил я, поглядывая на расходомер.

Скорость на приборе была 180, когда мы вышли из района работы. Навстречу уже летела ещё одна пара Ми-28, начиная отстреливать редкие тепловые ловушки.

Тянуть до Тифора мы не стали. Только обнаружилась пригодная посадка в районе, который контролировали сирийцы, сразу начали выполнять заход.

— А вон и Рубен с Рашидом, — сказал Кеша.

И действительно, рядом с дорогой, на ровной площадке уже стоял Ми-28. С ним рядом было несколько машин с сирийскими флагами. А двое лётчиков стояли в стороне и активно махали нам руками.

— Радуются. Приветствуют нас, — спокойно сказал Кеша, выдохнув после столь напряжённого боя.

— 302-й, ответь 110-му, — запросили меня в эфире на русском.

— Ответил.

— 302-й, вам команда от первого подбирать площадку и садиться. Далее ждать команды на земле.

— Так и планировали. Передайте, что площадку наблюдаем. Заход с посадкой.

Но следующая информация меня удивила ещё больше.

— Понял. Вас слышат. И для информации — Тифор закрыт. База атакована.

Глава 30

Новость об атаке на базу была почти что шокирующей. Пока неизвестен масштаб повреждений, но само событие вызывает у меня желание выругаться и вспомнить об «арктическом звере».