Кулинарная битва - Карин Джей Дель’Антониа

панике метались бы между камерами и потоком посетителей, но у хозяйки для каждого есть ободряющее ласковое слово. Нэнси поспевает всюду: одну похвалит, другую успокоит, – подумаешь, мол, немного расплескал, не страшно, – третьей скажет, что клиенты страшно довольны, четвертого подбодрит мимоходом. Аманда смотрела на свекровь с восхищением. Только вот в сторону Аманды Нэнси не поворачивает головы. Будто ее не существует.

Первым во «Фрэнни» прибыл Саймон Риду́, знаменитый кулинарными книгами, прямотой, способностью выпить все, что только можно выпить, и пристрастием к простой местной кухне в духе «как готовили наши бабушки».

Других судей Сабрина обещала привезти попозже, так что Риду́ объявился один, и даже без сопровождения свиты шестерок из команды «Кулинарных войн». Толпа расступилась перед ним как могла, и Аманда, которую заранее предупредил и вытолкнул вперед один из Сабрининых помощников, провела его к столику.

– Я никогда не ем один, – заявил кулинарный гуру. – Садитесь-ка, милочка, со мной. Отдышитесь, расслабьтесь. А людей, честное слово, кто-нибудь и без вас рассадит. Аманда в отчаянии огляделась, но спасти ее было некому. Продюсер за камерой сделал ей знак садиться. Час от часу не легче! Теперь Нэнси совсем от нее отвернется. Обнаружив у себя в подсобке дюжину коробок с цыплятами, предназначавшимися для «Мими», свекровь не нашла в этом ничего смешного. ее отрывистый комментарий и пара косых взглядов недвусмысленно дали Аманде понять, что Нэнси думает и по этому поводу, и особенно на ее счет. А ведь свекровь пока даже не знает, что все, учиненное Амандой у Касвелов, Сабрина сняла для шоу. Но неминуемо это тоже скоро всплывет. Счастливая уверенность в собственной правоте, толкнувшая ее пригласить Сабрину, чтобы вместе с ведущей ткнуть Мэй носом во все ее грехи, схлынула, и теперь Аманду захлестывала волна сожаления, вины и раскаяния.

Гвенни дрожащей рукой протянула Риду меню, но он его даже не открыл:

– Принесите мне ваше фирменное блюдо. Жареного цыпленка и что вы там с ним подаете. И то же самое вашей коллеге.

Аманда посмотрела на него в ужасе:

– Что вы, я не могу. Я уже ела. Честное слово!

Сидеть, когда остальные работают, – уже само по себе удовольствие ниже среднего. Но заставить своих подать ей цыпленка, которого, как все знают, она есть не будет, – это уже полный кошмар. Если так и дальше пойдет, Нэнси попросту наплюет ей в тарелку. Ты позоришь «Фрэнни». Ты весь город позоришь.

Риду, кажется, сжалился над своей жертвой:

– Ладно. Принесите ей просто что-нибудь выпить. Сами знаете, что она любит. А мне бурбон, и чтобы второй сразу был наготове. Поживее!

Он поудобнее устроился в кресле и посмотрел вокруг. Его цепкий взгляд не пропускал ни одной детали – от видневшегося сквозь дверной проем бильярдного стола неподалеку от стойки бара до висевших над каждым столиком ламп цветного стекла в стиле Тиффани.

– Я вырос в городке типа вашего. В Индиане. Единственным моим желанием было вырваться оттуда. А что же вы? Все еще здесь? Любите свой Меринак? Счастливы здесь? Довольны?

На них в упор смотрели две камеры: одна стационарная, другая с оператором. Услышав заданный вопрос, оператор навел объектив на ее лицо. Вопрос застал Аманду врасплох: именно сейчас она ничего не любила и ничем не была довольна. «Переведи разговор на него, – шепнул ей спасительный тихий голос, подозрительно похожий на голос ее сестры. – Совершенно необязательно открывать душу первому встречному».

– Не понимаю, почему всех интересует только это? – ответила она вопросом на вопрос. – Я здесь живу. Почему бы мне не быть здесь счастливой? С какой стати я должна хотеть отсюда уехать?

– Потому что городишко маленький. Потому что здесь всего два ресторана и в обоих подают жареных цыплят. Потому что вы здесь каждую собаку знаете и потому что все секреты каждой местной мизерной жизни давным-давно разгадали.

– Да люблю я Меринак. Люблю, и все тут. – Она чувствовала себя уязвленной. К тому же Риду напомнил ей Мэй. Подобные тирады Аманда сто раз слышала от сестры.

– Вполне возможно. Но что здесь делать, когда все цыплята уже съедены и все мужики перетраханы?

«Отрывать яйца незваным кретинам», – подумала Аманда, оторопев от бесцеремонного вопроса. Будь на ее месте Мэй, она, несомненно, сумела бы сохранить непроницаемую мину. Но ей до сестры далеко. Лицо Аманды густо залило краской, а Риду просиял. Он что, действительно ждет от нее ответа? Или так непотребно флиртует? Широко разведя руки, Риду потянулся, откинулся на спинку стула и, продемонстрировав камере широкую улыбку, многозначительно заявил:

– Вот вам вопрос, над которым, полагаю, стоит задуматься каждому мыслящему человеку: «Я остался, потому что решил остаться» или «Остался, потому что так вышло». Один очнется лет в шестьдесят, оглянется, поймет, что всю жизнь на одном месте просидел, и решит, что ничего другого никогда не хотел. А другой тут же покончит с собой. А третий скажет, что жареные цыплята – дело его жизни. Как насчет вас, мисс Аманда «Фрэнни»? Жареные цыплята – это и есть дело всей вашей жизни?

Он пьян, поняла вдруг Аманда. Он, видно, вообще никогда не просыхает. Так что можно не беспокоиться, что перед ней этакий насквозь видящий ее прорицатель.

– Конечно, – она согласно кивнула. – Смотрите, вот и ваш цыпленок.

Слава богу, Гвенни вовремя появилась с его тарелкой. Плевать ей, на что расчитывают «Кулинарные войны», ни секундой дольше она с ним не останется. Она встала:

– Простите меня, мне пора вернуться к работе.

Риду с интересом внимательно посмотрел на поставленную перед ним тарелку, но, как только Аманда сделала шаг в сторону, привстал, схватил ее за руку и чуть не силой притянул к себе. Косясь на камеру, она неохотно наклонилась, и он шепнул ей на ухо благоухающий алкоголем совет:

– Понимаете, милочка, можно и городок любить, и из него уехать. Одно другому не мешает. Думаете, у вас вся жизнь впереди? Ошибаетесь, жизнь пройдет – и глазом моргнуть не успеете.

Интересно, какой мощности у «Войн» микрофоны? Она скрипнула зубами.

– Надеюсь, вам понравится наш цыпленок.

Гад! Сволочь! Алкоголик проклятый! Он ничего про нее не знает. Просто готов всех стричь под одну гребенку, мерить своей меркой и сеять смуту.

Аманде ничего не хотелось – она думала только о том, как перевести дух и затолкать в бутылку выпущеного Риду злобного джинна. Но куда бы она ни направилась, отовсюду на нее были нацелены камеры. Проверить, как справляется у посудомойки Гас? Камера. Подхватить тарелки, готовые рухнуть с подноса у Фрэнки, и побыть секундочку рядом с дочкой? Камера. Выскользнуть из зала