Таежные отшельники - Игорь Назаров

Светит солнышко, мы с удовольствием представляем ему свои лица и руки. Спрашиваю Агафью: «Загораешь ли ты на солнце?» Отвечает: «Без рубахи-то я никогда не хожу. Кто ночует без рубахи — эпитимья!».

Вновь пытаемся выяснить, как Агафья смотрит на переезд с Ерината. В ответ на мой вопрос о переезде и жизни в Кызильском монастыре, Агафья начинает издалека. «Анна Лукьяновна (живет в Киленском) правила (лечила) меня и сказала, что в монастыре многочувственники, не единогласные, и она ушла оттуда». Поэтому Агафья не знает, сможет ли жить в монастыре. Выходит, что эта возможность для нее тоже не подходит. «У Анисима вера подходит, но тятя сказал туда не ходить, не разрешил. Надо такого человека, чтобы сюда приехал — дак и все, чтоб без развороту», — заключает Агафья. И далее: «Если бы Линковы не наседали с верой своей, то можно с ними жить, только молиться отдельно. Я молилась бы в маленькой (избушке), работать можно вместе, а питаться раздельно».

Далее Агафья вспоминает своих умерших родственников, уточняет, что Дмитрий умер в 39 лет, Саввин в 48, а Наталья в 46. Спрашиваю: «Агаша, какие у тебя запасы пропитания на зиму?». Выясняется, что запас муки составляет два куля, один привез Иван Васильевич Тропин, а другой племянник Анисима. «На год не издержать. Для одной ведер 20 (картошки) посадила бы, одной-то мне куда более», — говорит Агафья. Попутно выясняется, что иногда, в основном летом, Агафья пьет козье молоко, даже угощала меня и Светлану. Из молока делала творог на Пасху. Хранится этот творог в берестяном туеске и, естественно, не в холодильнике — это вызывает у меня большие опасения — возможно пищевое отравление. На молочной сыворотке Агафья заводит так же тесто для сухарей. Агафья отмечает и пользу яиц, привозил их Борис Васильевич, пила их сырыми — «это помогало, становится легче (когда болела)». Имеются у Агафьи небольшие запасы высушенного маральего мяса. Вероятно, в знак особого расположения, дала кусочек его попробовать Светлане. Когда было заготовлено это мясо, осталось неясным.

Из разговора в реальную жизнь нас возвращает Агафья: «Заваленку сегодня доделать надо, завтра праздник — святого Ильи день, работать нельзя». Через некоторое время заваленка полностью доделана. Однако физическая нагрузка всеми нами переносится неважно, отмечается утомляемость, слабость, чувство «невесомости», одышка. Измерил артериальное давление и пульс — ни у кого нормальных показателей не оказалось.

Вечером удивительно тепло, небо заморочило. Похоже, что погода может испортиться. Ночь тихая, теплая. Не спится. В четвертом часу ночи небо прояснилось, появилась луна, под ее лучами Еринат шумит «серебром». Очарование ночи за окном и ровный шум реки убаюкивают, навевают какие-то диковинные сны.

2 августа. Против ожиданий утро солнечное и теплое. Вода в Еринате светлеет, появляется зеленоватый оттенок, уровень медленно снижается. С утра сборы в дорогу, возможно, сегодня, как договаривались, прилетит вертолет. Вновь провожу медицинский осмотр членов экспедиции. После ночного отдыха показатели артериального давления, пульса и самочувствия несколько улучшаются. У Агафьи все показатели прежние. Оставляю ей бинты, эуфиллин, анальгин, ампиокс, бисептол и другие лекарства, травы и мази. Даю подробный инструктаж к применению лекарств и записываю это в специальную тетрадку, приготовленную Агашей. Конечно, записи мои кратки и примитивны: анальгин — при болях и жаре, эуфиллин — при одышке и удушье, ампиокс — при болях в горле, при кашле и жаре, бисептол — при расстройствах желудка и кишечника. Еще раз обговариваем возможные различные варианты болезни и что, когда делать и принимать.

Устроили генеральную уборку в избе. Скоблили и мыли полы, вытрясали одежду, одеяла, маральи шкуры. «Избу-то изгоили», — с удовлетворением констатирует Агаша. Это, очевидно, нужно понимать как «вымыли, сделали чистой». Приготовил пробирки для взятия крови на анализы у Агафьи. Конечно, спросил у нее разрешения на взятие анализов, пояснив, что в этот раз заранее я их брать не буду, а только тогда, когда прилетит вертолет, чтобы быстрее доставить в лабораторию и чтобы они не успели испортиться при длительном хранении. «Эдак, эдак!» — кивает головой Агаша.

Со Светланкой выкопали и поместили в полиэтиленовые мешки с мокрыми тряпками четыре маленьких кедра. Увезем с собой, может быть, они приживутся на даче или на могиле мамы. Кстати, Агафья называет полиэтилен «светлой тканью».

До обеда ходили к «поворотной» скале, что не далеко от поселения Агафьи вверх по Еринату. Река с остервенением ударяет в лоб скалы и под прямым углом поворачивает на восток. У скалы сильнейший «прижим», туда прибило три большущих кедра, вывороченных паводком с корнями. Один кедр висит на скале в полутора метрах от воды — значит, это был уровень паводка. Лев Степанович, Аркадий Сергеевич и Александр Матвеевич пытаются увековечить этот красивейший уголок первозданной природы, делая фотоснимки с различных точек. Уже 12 часов 30 минут, а вертолета нет.

После обеда Аркадию Сергеевичу приходит в голову мысль взять в качестве сувенира о нашем пребывании на Еринате срез кедра. Все загорелись этой идеей — из бревна, лежащего возле костра, спиливаем тонкие срезы, а Агаша на этих срезах фломастером выводит автограф: «От Адама лета 7496 писала Агафия на Еринате». Мне на срезе написана охранительная грамота: «Господи Иесусе Христе сыне Божий помилуй мя грешного. Писала Агафия Карповна Лыкова от Адама лета 7496 на Еринате Игорю Павловичу». А еще по собственной инициативе Агаша на отдельном листе пишет мне самую сильную по ее словам молитву от всех напастей: «О вспетая мати рождишая всех святых святейшее слово нынешнее приношение приемши от всякиа напасти избави всех и грядущая изыми муки вопиющиати. Аллилуйа. Писала Агафия 20 июля от Адама лета 7496». На срезе кедра, подписанного Агафьей я насчитал 155 годовых колец и на обратной стороне подписал: «Кедр с Берега Агафьи. Комплексная экспедиция июль-август 1988 года», — и попросил всех членов экспедиции расписаться на нем. Далее мы попробовали сделать срез из березы, и оказалось, что писать на нем значительно легче. В результате и Светлана получила свой сувенир: «Господи Иесусе Христе сыне Божий помилуй мя грешную. Писала Агафья от Адама лета 7496 Светлане».

Днем жарко, душно, парит. К вечеру значительно похолодало, начало натягивать тучи. Когда стемнело, пошли сполохи. Костер горит ярко, стреляя во все стороны из сырых поленьев кедра искрами. Все сидят у костра, Агаша с нами. Настроение у всех лирическое. Поем. Даже дочь, вечно стеснительная, и та распелась, правда вполголоса. Агаша с удовольствием слушает, но сама не поет. Но потянул ветер, нависли черные тучи, и пролился крупный дождь. Пришлось разбегаться от костра.