Таежные отшельники - Игорь Назаров

Аркадий Сергеевич рассказал о своей работе и проблемах космической медицины. Оказывается, многие сдвиги в организме космонавтов по сути схожи с возникающими под влиянием других стрессорных факторов, в том числе операционной травмы. Вероятно, та антистрессорная терапия, которую мы разработали и успешно принимаем у хирургических больных, может пригодиться космонавтам. Потом, когда стемнело, Аркадий Сергеевич «просветил» нас в отношении звездного неба, его созвездий и даже легенд, связанных с ними.

Только около полуночи затихают наши околокостровые беседы и Агаша приступает к вечерней молитве. «Обедает» она уже около часа ночи. Лев Степанович и Александр Матвеевич устраиваются спать в «хижине дяди Карпа», остальные — на полу в избе Агаши. На пол легла шкура марала и мы спим как на печке, в легкой рубашке — жарко. Вначале мои товарищи устроились спать ногами к иконам, но Агафья их быстро развернула — головой. Светланка спит беспокойно, два раза вскакивала — что-то приснилось. События сегодняшнего дня взбудоражили мою впечатлительную дочку.

31 июля. Проснулся под охи и ахи Агаши. «Терпнут и крепнут руки». Утро солнечное. Выйдя из душной избы, сразу «пьешь» живительный воздух тайги. Интенсивно шумит Еринат. В распадке реки Курумчук висит белый туман. Над водой легкие испарения, а вода бело-серая, значит, еще недостаточно очистилась. Уровень воды несколько снизился, но река еще далеко не в русле.

За завтраком Агафья рассказывает, как она чуть не утонула, переправляясь через речку у шалаша по дороге к геологам. Прошли снега, а затем начали таять, речка и вздулась, стала непреодолимым препятствием. Пыталась сваливать кедрач у берега, чтобы перекинуть «мостик». Но он ломался и уносился бурной рекой. Пришлось подниматься выше и там «через талину еле-еле переправилась, дважды замокала вся».

После завтрака постепенно наползает «морок», и вот уже упали крупные капли дождя. Каждый из нас занят своим делом. Я провожу медицинский осмотр Агафьи. Сегодня пульс у нее 76 ударов в минуту, ритмичный, артериальное давление 120/70 мм рт. ст. В легких жестковатое, «пятнистое» дыхание, прослушивается по всем легочным полям, справа под ключицей ослабление дыхания в диаметре 3 x 3 см, справа под лопаткой также ослабление дыхания. Тоны сердца чистые, громкие ритмичные, шумов не выслушивается. Живот мягкий, безболезненный, печень и селезенка не увеличены. Уточняю некоторые детали болезни Агафьи и Карпа Иосифовича зимой.

Валентин Кирилловна что-то пишет в свой писательский блокнот, переспрашивает Агафью и меня о названии близлежащих гор и речек. Ольга Ивановна готовит свои пузырьки для каких-то анализов и исследований растений и разных букашек. Аркадий Сергеевич беседует с Агафьей о питании, выясняет, какой и сколько они принимали пищи. Потом будет рассчитан калораж, определена полноценность питания. Выясняет, что голодания были систематическими. Основной источник белка — рыба, ее был мизер. Тем не менее, Лыковы были «нормальными» людьми в физическом и психическом плане. По предварительным расчетам Аркадия Сергеевича, белки они употребляли не более 20 г в сутки, что в 5 раз меньше необходимого по нормам всемирной организации здравоохранения. Жиры получали из конопляного семени и, конечно, из кедрового ореха — с ним проблем особых не было. Витаминов водно— и жирорастворимых, вероятно, было недостаточно. Никогда в жизни Агафья не ела сахара, масла, молока, творога. Но в пищу использовали некоторые добавки из растений (бадан, лист рябины и др.). Например, лист картошки отпаривали и добавляли в хлеб. В связи с явными дефектами в питании Лыковых нужно будет определить в крови Агафьи липиды и их фракции, холестерин, белки и их фракции, особенно глобулины, принимающие участие в иммунных реакциях организма.

После некоторого перерыва Агафья вновь ушла в избу молиться, ведь сегодня воскресенье и молебен идет дольше обычного, он продолжился 5 часов. Праздничная молитва читается голосом с протяжными модуляциями. По избе продолжает долго разноситься гнусавый высокий голос: «Господи помилуй, Господи помилуй! Святого отца и святого сына…». При этом Агаша не забывает выполнять свои домашние хлопоты. Например, продолжает шуровать кочергой в печке, которую она растопила и готовит тесто для «хлебов». Сегодня она щеголяет в валенках, несмотря на лето, и цветастом платье с неровно подшитым подолом. Молитва продолжается, а котенок вьется у Агашиных ног. Хозяйка крестится и кланяется, а кот устроился на валенке, блаженно жмурится и мурлыкает — помогает ей молиться. Вчера вечером она с ним долго играла, называя «хозяином». Рассказывала: «Как мужик одет-то. Видишь (обращаясь ко мне), черная шапочка одета и сапожки, а на спине лапотина (костюм). Кошки ранешние хорошо узнавали молитву. Как прощаться (заканчивать молитву), так сыпнут к чашке (смеется). Узнавали Богову молитву, только что не могут говорить».

Под звуки молитвы Агаша чистит картошку (ранее она этого не делала, варила не чищенную). Спрашиваю: «Агаша, ты уже начала чистить картошку?» — «Прошлогодняя. Кожура-то извелась. Ежели свежая, то не чистим». Агафью смущает магнитофон в руках у Льва Степановича. Она спрашивает: «Затушил его?» (понимай — «выключил»). К концу молитвы снова проглянуло солнышко сквозь тучки, запели птицы, и все вокруг засверкало в каплях дождя. Должно быть, молитва просветила и душу Агафьи.

Закончив молитву, Агаша вышла из избы. Александр Матвеевич пытается снимать ее из-за поленницы, но сразу разоблачен таежницей и вынужден оставить это не богоугодное дело. В разговоре с нами Агафья добрым словом вспоминает геологов Алтайской экспедиции с реки Бия. Они хорошо помогли Агаше, пилили дрова, делали завалинки к избе. Старшим у них был Романцев Борис Васильевич, который живет на Бие в Алтайском крае, а его сын, сестры и мать в Кизиле. Вероятно, Борис Васильевич одной с Агафьей веры и не только хороший, но и скромный человек, т. к. не хотел, чтобы Агаша рассказывала Пескову и Черепанову о его помощи («чтобы не писали в газетах»).

Разговор вновь касается возможности переезда Агафьи к людям. Лев Степанович приглашает ее переехать к себе в Одинцово Московской области. Агафья категорически отказывается: «День и ночь шум стоит» (говорил Борис Васильевич). «Ежели ехать, то к Анисиму. Где курят, там у меня кашель, как только схвачу этого духу».

Пошли на могилу Карпа Иосифовича. Анисим Тропин из Киленского делал крест на могилу. Закапывали тело зимой не глубоко. «Ерофей с ломом пробовал, где земля более податлива, кострами землю не отогревали. Могилы-то копают без огня. Тело обложили плахами, после сяла земля-то, я заправляла. Весной приходил медведь, хотел разрыть (могилу), отпугнула выстрелом, а затем пужало из красной рубахи сделала», — рассказывала Агафья.