Таежные отшельники - Игорь Назаров

Разговор вновь касается возможности переезда Агафьи к людям. Лев Степанович приглашает ее переехать к себе в Одинцово Московской области. Агафья категорически отказывается: «День и ночь шум стоит» (говорил Борис Васильевич). «Ежели ехать, то к Анисиму. Где курят, там у меня кашель, как только схвачу этого духу».

Пошли на могилу Карпа Иосифовича. Анисим Тропин из Киленского делал крест на могилу. Закапывали тело зимой не глубоко. «Ерофей с ломом пробовал, где земля более податлива, кострами землю не отогревали. Могилы-то копают без огня. Тело обложили плахами, после сяла земля-то, я заправляла. Весной приходил медведь, хотел разрыть (могилу), отпугнула выстрелом, а затем пужало из красной рубахи сделала», — рассказывала Агафья.

Ольга Ивановна наловила на огороде Агаши много различных букашек, законсервировала их и повезет в Москву для тщательного исследования, как переносчиков заболеваний картофеля. Взяты на исследование стебли и корни «лыковского» и привозного («синеглазка», «канадка») картофеля. Но уже сейчас Ольга Ивановна делает заключение, что «лыковский» картофель, который раньше по предыдущим исследованиям был полностью здоров, начинает заражаться от привозных сортов. Вновь добрые начинания «мирских» людей, привезших лучшие сорта картофеля, оборачиваются бедой для Агаши. Рекомендовано Агафье скормить весь привозной картофель козам, а на еду и посадку оставить только свой. Кстати, сегодня Ольга Ивановна потратила немало усилий, облазив все косогоры, замеряя «пашни» Агаши — оказалось 33 сотки. Сколько же нужно затратить усилий, чтобы обработать этот огромный склон горы, именуемый огородом?

За день погода несколько раз менялась. Было солнце палящее, было пасмурно, а к вечеру надвинулись тучи и громыхнул гром, полил дождь. Вечером после дождя похолодало, небо прояснилось и покрылось ярчайшими звездами. Развели большой яркий костер. Сидя у него Агаша вновь повторила все перипетии своего перехода на новое место жительства. К 12 часам ночи из-за восточной горы выкатилась огромная яркая луна.

1 августа. Утро росистое, яркое. В половине девятого из-за горы выплеснулось солнце и сразу четкие краски летнего таежного утра сделались размытыми, восточная и Туй-дайская горы подернулись синеватой дымкой. Еринат с шумом несет свои воды, создавая беспрерывный звуковой фон, переливаясь бурунами на камнях и шиверах. Вода в нем еще несколько уменьшилась, но далека от привычного уровня.

Сегодня рабочий день. Сначала валим лес, который прикрывает избу с юга и юго-запада. Подрубаем ствол со стороны, в которую нужно свалить, а затем подпиливаем с противоположной чуть выше. При этом длинными шестами направляем, спиливаемый ствол в нужном направлении. Одна большая береза, падая, зацепилась за кедр, и мы не можем ее никак сдвинуть. Несколько мужчин стоят в раздумье. Что делать? Решаем, что нужно залезть на соседний кедр и накинуть веревку на березу, чтобы потом стащить в сторону. Но подошедшая Агаша мягко, со смехом, отвергает наш план: «Нужно петелькой, петелькой!» Вмиг в ее руках появляется толстая веревка, через петлю пропускается конец веревки и на стволе образуется веревочное кольцо. Это кольцо с двух сторон подталкивается вверх шестами и вскоре оно уже высоко на стволе. Осталось взяться за веревку и дружно дернуть в нужном направлении. Так сложная для нас проблема вмиг была решена Агафьей самым простым способом. «Тятя эдак всегда делал».

Свалив несколько деревьев, переходим к более жизненно важной для Агаши проблеме. Дело в том, что зимой в избе сильно промерзал потолок, потому что на чердаке почти не была засыпана земля. Вот это и нужно сделать сегодня — Агаше одной это не осилить. Ведь землю нужно сначала выкопать из сильно каменистой и проросшей корнями деревьев почвы, а затем поднять на потолок. Всеми силами наваливаемся на эту работу, распределив обязанности: кто копает землю кайлом, кто рубит корни топором, кто нагребает в ведро, подает на верх, принимает и утрамбовывает на потолке. Мы с Ольгой Ивановной работаем наверху. Нужно заделать все пазы и насыпать не слишком толстым слоем землю. К обеду половина крыши засыпана. Агафья принимает работу с улыбкой, говорит: «Добре, добре!». Это нужно понимать так, что качество работы ее удовлетворяет. Выдохлись мы изрядно. Теперь — мыться на Еринат, благо день солнечный и жаркий, и за обеденный стол, где нас ждет невообразимо вкусный суп, приготовленный Валентиной Кирилловной и Светланкой.

Сразу после обеда опять за работу. Через час верх избы полностью утеплен. Теперь нужно доделать начатые уже завалинки. Изрядно намаявшись и натаскавшись ведер с землей, присели передохнуть тут же на завалинке. Агаша, которая тоже принимала активное участие в возведении завалинки, с улыбкой вновь вспоминает свою, отнюдь не легкую, жизнь и тяжелые болезни. Приятно услышать положительную оценку нашего участия в ее судьбе. Агаша говорит: «Ежели бы не Игорь Павлович, то еще той-то зимой (позапрошлой) было бы совсем худо или убралась бы (умерла). Все же помогло то, что Игорь Павлович советовал. Принимала редьку с медом, багульник, прогревающий пластырь, мази. А этой-то зимой и таблетки. С рукой опять же помог. Жалко, что когда Наталья болела, не знали мы такого, может, и поправилась бы». Эти высказывания, конечно, свидетельствует о тех больших изменениях в мировоззрении Агаши, которые произошли со времен первой встречи с «мирскими» людьми.

Продолжая разговор о своей болезни зимой, Агафья говорит: «Погляжу в зеркало — старуха» (да и сейчас еще она выглядит похудевшей). «На спине спать не могла — задыхалась, верец (можжевельник) принимала». Агафья вновь четко проводит мысль о связи своего заболевания с посещением поселка геологов, об опасности общения с больными, кашляющими и чихающими: «Больных-то опасаться надо». Случались у Агафьи и небольшие травмы. При этом она использовала противоожоговую, эритромициновую и цинковую мази, оставленные нами.

Пытаемся убедить Агафью, что не нужно так много в огороде убиваться — люди помогут. В ответ слышим: «Лани после вас ни единого не было. Каирских ни одного человека не было. Анисим и Ерофей ни одного дня ни ночевали (после похорон), а я была шибко больная, на Каире-то три дня они были, могли бы пожить и помочь (с обидой в голосе). Песков тоже ни в чем не помог». Далее выясняется, что В. М. Песков настраивал Агафью против Льва Степановича, говорил: «Ежели снимать будет, да с кинокамерой, то не принимай совсем».

Светит солнышко, мы с удовольствием представляем ему свои лица и руки. Спрашиваю Агафью: «Загораешь ли ты на солнце?» Отвечает: «Без рубахи-то я никогда не хожу. Кто ночует без рубахи — эпитимья!».