Отборная невеста кн. 1 - Илона Волынская

игрища не интересны! Мешают вам эти девки, или женихов вы им уже приглядели, а они не хотят, то ваше дело. Хоть с кашей их жрите, а к убийству дочки моей свои интриги не припутывайте. Мне! Нужен! Настоящий! Убийца! — провозгласил Пеленор, каждый раз тыча пальцем вперед, так что Вилье вынужден был отклонятся спасая, то глаз, то нос. Стул его балансировал на задних ножках, пока сам Вилье не уперся затылком в каменную стену. — Так и запомни! И монсьеру главе тайной Службы передай! Ясно?

— Совершенно, виконт. — отрапортовал Вилье, одним глазом опасливо косясь на палец, а другим — на слуховые окошки поверху стен.

И как это у него выходило?

— И поторопись! — палец снова нацелился, явно норовя ткнуть дознавателя в глаз. — Пока я не подумал, что вы к этому тоже причастны. — он шумно фыркнул в густые усы и окинул нас с Камиллой пренебрежительным взглядом. — Ишь ты, нашел убивиц! — снова с грохотом распахнул дверь и вывалился вон.

Топот шагов, стук то и дело цепляющейся за стены церемониальной шпаги, полязгиванье парадной цепи, громкое пыхтение самого виконта… Все эти звуки стремительно удалялись, пока, наконец, не затихли вдали.

Только тогда Вилье качнул стул, и отлепился от стены. Ножки звучно брякнули о каменный пол. Черный Вилье оперся локтями о стол и с силой потер щеки. Да так и замер, лицом в ладонях.

В слуховом окошке прямо над нами кто-то сухо откашлялся.

Мы с Камиллой вздрогнули одновременно.

Вилье не пошевелился.

В слуховых окошках послышалось шуршание, кряхтение и, кажется, удаляющиеся шаги.

Пару мгновений Вилье еще посидел, наконец, убрал ладони, и поглядел на нас с усталой безнадежностью.

— Ладно… Благородные сьёретты… — он еще мгновение помолчал, глядя вроде бы на нас, а вроде бы и сквозь нас. — Мы с вами потом побеседуем. А пока… Дворец не покидать. Иначе посажу в дворцовую тюрьму. Обеих.

Мы с Камиллой переглянулись и торопливо разжали пальцы — оказывается, мы не только вздрогнули, мы еще и за руки схватились! Кошмар какой! Я быстро потерла ладонь о ладонь — об юбку было бы неприлично, а обшитый кружевом платок мне пришлось выменять у дворцового стражника на кувшин воды и ночной горшок, пока я ждала допроса.

— Вы имеете в виду, что если сбежит одна — вы снова арестуете обеих? — поинтересовалась Камилла, одаривая меня неприязненным взглядом.

— Вас не арестовывали, а всего лишь попросили подождать до выяснения обстоятельств.

— В каменной холодной одиночке. — негромко дополнила я.

Вилье одарил меня немигающим змеиным взглядом и растянул губы в жутковатой улыбке:

— Но вы верно поняли, сьёретта Дезирон, если хоть одна из вас сбежит — в каменные холодные одиночки вы и вернетесь.

— А что с нашими подругами? — требовательно спросила Камилла.

Ну конечно, Дезирон — совесть и благородство Овернии. А также забота. Она этих девчонок один день знает, какие еще подруги?

— Берите пример вот с этой вашей подруги, сьёретта Камилла… — он кивнул на меня. — Помалкивайте и думайте о себе!

А вот это уже оскорбительно!

— Можете идти. — и этот… чтоб его Крадущаяся на ковер выкашляла… помахал пальцами, будто прислугу отпускал.

— К сожалению, не можем. — выпрямляясь до хруста между лопатками, отчеканила я.

— Я поторопился похвалить вас, сьёретта Оливия? — змеиный взгляд Вилье вернулся ко мне.

— Сьёретта Редон или графиня, будьте так любезны. — чопорно потребовала я. — И позвольте поинтересоваться, куда это мы можем идти?

— В отведенную вам спальню, разумеется. Тело сьёретты Пеленор оттуда уже убрали. Если вас это беспокоит.

В этом дворце все же иногда прибирают, кто бы мог подумать!

— И что же? Мы вот так выйдем отсюда и пойдем с растрепанными волосами, с измаранными подолами и мятыми кружевами, в пропитавшихся запахом ваших казематов платьях сперва через крыло Тайной Службы, потом через кордегардию, а потом еще и через покои дворца… чтобы завтра… Да нет, какое завтра, сегодня, сейчас! Весь дворец болтал, что над нами тут жестоко надругалась вся Тайная Служба, с вас начиная, и заканчивая последним письмоводителем?

— Сьёретта Редон, вы говорите ужасные вещи. — ахнула Камилла.

— Зато правдивые! — отрезала я. — Я не удивлюсь, что все это и было затеяно, чтобы и впрямь навязать мне невыгодный для Редонов брак.

— Вынуждена сказать, что я также предпочту скорее погибнуть, чем позволить чужим интригам опорочить графство Дезирон. — решительно объявила Камилла.

— Я, конечно, ужасен, но письмоводители у нас довольно милые. — пробормотал Вилье. — Милые сьёретты, я был бы рад сплести хотя бы половину интриг и заговоров, в которых меня подозревают.

— Кажется, сьер начальник Тайной Службы изрядно вас ценит. — фыркнула я.

— Сомневаюсь, что это был комплимент. — Вилье снова потер лицо и мученически вздохнул. — Не будем ссориться. Пока, во всяком случае. Кто знает, как оно дальше обернется.

Ну да, тут все же королевский отбор. Вдруг через неделю-другую одна их нас станет если не королевой… на престол есть и более значимые претендентки… то все же супругой человека, имеющего вес при дворе.

Вилье поднялся, и бормоча себе под нос:

— Там никого сегодня быть не должно… — направился к стене. Надавил на один из камней, и вроде бы монолитная стена с тихим шорохом сдвинулась с места, отодвигаясь в сторону. В стене зиял темный проход.

Что-то мне дворец начал напоминать горный утес, в который заселилась колония муравьев-камнеедов.

— Ступайте. Прямо, и никуда не сворачивая. Выйдете за один зал от вашей спальни. Там уж и с прическами разберетесь, и с кружевами. — Вилье махнул в сторону прохода.

— Но… — заколебалась Камилла.

Я вскочила. Нарушая все правила приличия, подобрала юбки, и торопливо нырнула в проход. Благодарить и прощаться с Вилье не стала. Пусть поймет, что я думаю о его поведении! Если у него, конечно, хватит на это ума и элементарной воспитанности!

Глава 34. Колодец, чтобы девочек топить

Двор Отбросов

С громким плеском Булка рухнула в воду. Ее накрыло с головой, она заработала руками и ногами, пытаясь всплыть навстречу пробивающемуся сквозь толщу воды яркому пятну. И в тот же миг, как она, судорожно отплевываясь, вынырнула на поверхность, дрожащее над краем колодца пламя факела исчезло. Грохнула, становясь на место, крышка, и колодец погрузился в кромешную тьму. Ледяной холод обнял ее со всех сторон, замораживая боль и возвращая ясность затуманенному сознанию.

Булка изогнулась, освобождаясь от ботиночек — последняя память о доме канула на дно, но держаться стало легче. Она подгребла руками, пытаясь добраться до стены и ухватиться за камень…

Ее руки коснулись чего-то… кого-то… Пальцы как в водорослях запутались. Привыкающие к темноте