Лови момент - Тара Девитт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Сейдж все в порядке? Господи, лишь бы у нее все было в порядке!
Фрэнки по-прежнему достраивает «Звездолет», поэтому мне удалось кое-что выяснить. Сайлас понемногу поправляется, на прошлой неделе его выписали, Сейдж вернулась к работе в школе.
Решив, что хватит донимать Фрэнки, я стал звонить в закусочную и расспрашивать Уолтера. Однажды в конце сентября тот звонит сам.
– Сейдж сегодня приходила обедать с Эллисом и Сайласом! С виду у нее все нормально.
«Что это означает, Уолтер? – хочется крикнуть. – О чем они говорили? Что на ней было надето? Она тоже просыпается среди ночи, как и я?»
Благодарю его и продолжаю делать вид, будто все хорошо.
Собираюсь позвонить Сейдж, но это кажется жестоким. Чем больше времени проходит, тем хуже. Заглядываю в ее «Инстаграм»: [24] там одни фотографии с фермы и цветочные букеты. Предпринимаю серьезное расследование и наконец на странице Мики нахожу ее фото. Не могу глаз оторвать от экрана телефона.
В октябре все меняется.
По вечерам, когда я возвращаюсь домой, Инди обычно крепко спит. Часто вырубается прямо на диване в гостиной.
Сегодня она бродит туда-сюда, в руках у нее книга, подаренная Сейдж.
– Ты читал? – спрашивает она.
Во мне вскипает гнев. Я же проявил к ней полное доверие. Мы отлично ладили – до этой минуты.
– Нет. Это не твое, – сердито говорю я. – Немедленно отдай.
Протягиваю руку и обнаруживаю, что Инди плачет. Не просто плачет – она рыдает во весь голос.
– ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ГОТОВИЛ ГУСЯ?
Я отшатываюсь, сжимая книгу.
– Что?
– ТЫ. КОГДА-НИБУДЬ. ГОТОВИЛ. ГУСЯ?
Не знаю, куда девать руки.
– Инди… Я практиковался во Франции. Конечно, готовил.
Она вскрикивает и вновь заливается слезами.
– Т-ты з-знал, что г-гуси выб-бирают п-пару на всю жизнь? Т-ты знал, что у них б-бывает д-депрессия?
– Нет. – Успокаивающе похлопываю ее по руке, но девочка с криком вырывается.
– А я его БРОСИЛА!
– Инди, радость моя, присядь.
– Нет! – Она шмыгает носом. – Из-за этих здоровенных зданий чувствую себя словно в ловушке. Я… хотела увидеть каких-нибудь птиц, кроме поганых голубей, поэтому пошла в парк.
– Инди, тебе же нельзя никуда ходить. Из школы сразу домой. – Она хорошо себя вела. Я предоставил ей свободу, оказал доверие, и вот…
– Господи, да знаю я! Ты даже не дослушал!
– Что еще я должен дослушать?! – ору в ответ.
– Я думала, пойду в парк, буду вести дневник. Мы обсуждали с психотерапевтом. Х-хотела найти травку, посмотреть п-птичек, попробовать их описать. Почему никто меня не предупредил, что здесь везде плохо пахнет?
– Что?
– Воняет! На улицах несет, как из помойки! И все молчат! – Инди впадает в раж.
– Значит… ты пошла в парк? – осторожно спрашиваю я, стараясь вернуть разговор в мирное русло.
Она вытирает нос запястьем.
– Да, в парк. Хотела вести дневник, как Сейдж. Наверное, она таким способом возвращалась к жизни.
Если попытаюсь что-то сказать, то расплачусь. До боли стискиваю зубы.
– Я знала, она отдала свой дневник тебе, и подумала… мне нужен образец, ну для вдохновения. Поэтому я взяла. Прости, Фишер, но… лучше сам почитай. И прости меня… – Инди разражается новой порцией всхлипов и рыданий. – Прости, что заставила тебя уехать. Если… если ты хотел остаться…
Крепко обнимаю ее.
– Ш-ш, тише. Все хорошо. Ты не сделала ничего плохого. Я сам решил вернуться. У меня здесь карьера, которую я так долго строил. Мы же все обсудили, – добавляю я. – Любой согласился бы, что переезд через всю страну не делается с бухты-барахты. Верно ведь?
Подбородок Инди дрожит.
– Просто пролистай. – Она указывает на книгу. – Но я думаю, ты прав: главное – найти своих людей. – И снова принимается плакать.
– Или свою птицу? – спрашиваю я, вызвав очередной припадок рыданий. – Ладно, ладно. – Пытаюсь издать смешок и не могу. – Пойдем-ка перекусим перед сном.
Успокоив Инди, присаживаюсь рядом на диване.
– Когда ты говорила про Сэма и о ваших отношениях… Знаешь, что я хотел сказать, но боялся дать плохой совет? – спрашиваю я. Девочка смотрит на меня красными припухшими глазами. – Я хотел сказать: «Ну и что?»
Инди хмурится, выпячивает подбородок.
– Я вот в каком смысле: да, некоторые считают, что им уготованы великие дела. Да, они многого достигли, получили степени и награды, повидали мир. Если хочешь такой судьбы, я всеми силами постараюсь тебя поддержать. Но знаешь, кого я считаю по-настоящему храбрым и выдающимся? – Облегченно вздыхаю, ибо точно знаю: в моих словах истина. – Тех, кто живет собственной жизнью, не оглядываясь на других. Тех, кто счастлив по-своему. Хочешь стаю гусей и сад в Спунсе? Хочешь делать людей, которых знаешь с рождения, чуточку счастливее? Например, выращивать цветы и тем самым приумножать красоту вокруг, как Сейдж. Нести знание через книги, как Венера и Афина. Участвовать во всем, что происходит в городе, как твоя мама. – По щекам текут слезы, но я смеюсь. – Помнишь, как она была горда, собирая подписи в защиту той скалы?
Инди со слезами кивает.
– Так вот. Ну и что, если ты встретишь свою любовь в каком-нибудь крошечном городишке? Ну и что, если ты там застрянешь? Жить для себя, а не для других, и радоваться каждому дню – чего еще желать?
Проводив Инди спать, дрожащими руками беру дневник Сейдж и устраиваюсь на диване.
Открываю обложку, читаю первую страницу:
Мудрые советы для Сейдж
Оставляю тебе эти заметки, на тот случай, когда меня не будет рядом.
Целую, мама
Невольно подношу руку к губам. Сейдж отдала мне самое дорогое, что у нее было. Невероятная женщина, великодушная и щедрая. Никогда раньше таких не видел. Мое сердце снова разбивается в пыль, а ком в горле, наоборот, твердеет.
Книга вся исписана заметками: духоподъемные изречения, призванные разгонять тоску и укреплять уверенность в себе, вперемешку с более практическими советами.
Например:
Выпечка всегда кстати. Появился новый сосед? Хочешь извиниться или просто поднять кому-то настроение? Принеси что-нибудь от Сэвви.
Или:
Жизнь коротка. Ходи в библиотеку. Проживи миллион разных судеб, посети миллион разных мест. Не все на свете тебе подвластно, зато воображение всегда в твоем распоряжении.
Некоторые заметки заложены свежими закладками: Сейдж отметила их специально для меня.
Лучше, когда
