Искры. Подпольные историки Китая и их битва за будущее - Ian Johnson

Дай родилась в 1964 году, это высокая северянка с короткими вьющимися волосами и мягким голосом. Ее родители были старшими редакторами в информационном агентстве "Синьхуа", поэтому она выросла в жилом комплексе с другими детьми элиты, благодаря чему обладает почти энциклопедическими знаниями о том, кто на ком женат или с кем связан. Она присоединилась к организации Remembrance в 2011 году, через три года после ее основания.

"Это шанс для нас заглянуть в собственную историю", - сказал мне Дай. "Память - это обычные люди, которые смотрят на историю, а не правительство".

Идея Ву заключалась в том, чтобы найти издание, которое позволило бы публиковаться таким людям, как он сам. Его собственная рукопись о Внутренней Монголии пролежала в ящике стола до 1990-х годов, когда он познакомился с одним из выдающихся западных исследователей Культурной революции, Михаэлем Шенхальсом из Лундского университета в Швеции. Он опубликовал ее в англоязычной монографии в виде серии отрывков под псевдонимом "В. Вуди". В 2000 году Ву опубликовал книгу в Гонконге.

В 2008 году вместе с историком из Чунцина Хэ Шу он выпустил книгу "Память". В первом издании они написали, что большинство исследований о Культурной революции было проведено за рубежом, такими учеными, как Шенхальс или Родерик Макфаркуар из Гарвардского университета. Теперь настало время китайцам обратиться к собственной истории и опубликовать свои выводы в Китае. В 2011 году они полюбовно расстались, и Хэ сосредоточился на своем собственном неофициальном издании, специализирующемся на юго-западном Китае. Ву нужна была помощь в редактировании, и Дай вызвался помочь.

В 2012 году журнал изменил свою шестнадцатисимвольную миссию, перейдя от изучения Культурной революции к изучению большей части XX века. Однако Ву и Дай придерживаются правила, согласно которому история останавливается в 1978 году, когда к власти пришел Дэн Сяопин и установил нынешнюю политическую систему государственного капитализма и жесткого политического контроля. Это означает, что Remembrance избегает таких чувствительных современных тем, как бойня на Тяньаньмэнь в 1989 году - тема, которая гарантировала бы редакторам задержание и закрытие Remembrance.

Тем не менее, "Remembrance" публикует статьи на самые противоречивые темы коммунистической эпохи. Среди них - статьи о до сих пор неясном заговоре любимого генерала Мао, Линь Бяо, с целью свержения диктатора; рассказы о политических кампаниях; истории забастовок 1950-х годов - предполагаемой золотой эры коммунистического правления, когда партия, по ее словам, пользовалась массовой поддержкой.

Я спросил Дая, есть ли у "Памяти" "канхао" - государственная регистрация, которую должны получить все периодические издания, чтобы быть легальными.

"Нет, но мы не являемся изданием", - сказала она. "Мы просто PDF-рассылка, которая рассылается всего 200 людям".

Согласно заумным правилам, о происхождении которых никто не знает, но которые все принимают, государственная безопасность Китая классифицирует электронные письма, адресованные менее чем 200 людям, как частный список рассылки; все, что больше, является публикацией, что означает цензуру и надзор. Так что официально авторы Remembrance - всего лишь историки-хоббисты, время от времени рассылающие электронные письма заинтересованным друзьям. Не их вина, если "Память" каким-то образом дойдет до многих представителей китайской образованной элиты и будет с жадностью прочитана и собрана исследователями за рубежом. Пересылка не зависит от Ву.

Снаружи было слышно, как мужчины спорят. Их голоса повышались, и обсуждение звучало почти гневно; один мужчина, казалось, кричал. Речь шла об извинениях перед жертвами Культурной революции - теме, которая в 2010-х годах будоражила китайские социальные сети. Никто не мог прийти к единому мнению, хорошо это или нет. Я приготовился подойти и послушать. Дай поднял глаза.

"Они разгорячаются, но это шанс освободиться. Они преподают в университетах, но не могут научить этому своих студентов. Подумайте об этом".

В центре Пекина, чуть более чем в миле к западу от Запретного города, находится одна из самых прославленных средних школ страны. Ее выпускники регулярно поступают в лучшие университеты Китая или уезжают учиться за границу, а иностранные лидеры и руководители компаний совершают паломничество, чтобы увидеть будущую элиту страны. Школа, основанная в 1917 году, была щедро перестроена за последние несколько лет, с новым спортивным залом, столовой и классными комнатами - памятник поднимающейся, устремленной в будущее стране. Но у многих китайцев определенного возраста Экспериментальная средняя школа при Пекинском нормальном университете вызывает другой образ - группы фанатичных девушек, до смерти замучивших своего заместителя директора.

В течение многих лет это событие было почти мифическим для иностранных исследователей Культурной революции, как история о Повелителе мух, которая привлекает ученых, изучающих женское насилие, документалистов, исследующих менталитет красногвардейцев, и исследователей, пытающихся собрать воедино, сколько людей было убито, кем и как. В Китае эта история более завуалирована. В официальных отчетах она упоминается только как пример хаоса, которого страна должна избегать, и подвергается жесткой цензуре, чтобы вырезать ключевые элементы - например, то, что многие из преступников были детьми коммунистической элиты, а сегодня являются видными членами общества.

Под руководством организации "Память" рассказы о насилии - в том числе об убийстве директора - записываются, публикуются и горячо обсуждаются. Что еще более примечательно, в 2010-х годах в течение некоторого времени люди публично извинялись за свои действия, положив начало давно назревшим дискуссиям о том, как Китай должен относиться к своему жестокому прошлому. Как следует относиться к прошлому, особенно когда многие из жертв мертвы? Лучше ли забыть, что страна в основном и сделала, или есть смысл покопаться в прошлом? И возможно ли катарсическое примирение с прошлым в стране, где нет настоящей общественной сферы? Хотя эти публичные дискуссии в конечном итоге были подавлены партией, они показывают актуальность истории и влияние подпольных историков Китая.

В это время, в основном в 2013 году, извинения приходили стремительной чередой. Один человек в Цзянсу написал в журнале о том, как он донес на свою мать, что привело к ее казни. В Пекине один из редакторов написал о том, как он избил крестьянина, который, по его мнению , не проявил достаточного энтузиазма по отношению к идеям Мао. А в Шаньдуне один человек дал небольшое объявление в журнале, в котором рассказал, что бил и плевал на учителей, но теперь, приближаясь к старости, "не могу забыть, что я сделал плохого". 5

Самым громким стало извинение Чэнь Сяолу, 6 сына известного генерала. Чэнь заявил, что возглавлял полицейское подразделение в стиле Красной гвардии, но не смог защитить учителей в своей школе от унижений и жестоких избиений со стороны учеников. Чэнь получил множество похвал за