Его дерзкая девочка - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я узнала, что отец мне не отец, — еле выдавливаю из себя застревающие и царапающие горло слова.
— В смысле, не отец? Давай, принцесса, не томи, рассказывай сама и не заставляй вытаскивать каждое слово из тебя клещами.
— Ты будешь меня ругать.
— Может, и буду, а может, и нет! — говорит Тим и уже тише добавляет:
— Но я рядом, слышишь? И поддержу, как бы там ни было, поняла?
Я киваю. Его слова согревающим душу бальзамом растекаются в груди, накрывая бушующую у меня внутри бурю. Я, собравшись с духом, начинаю выкладывать все по порядку. От приезда домой до скандала и побега.
Я чувствую, как он застыл. Как стал дышать почти незаметно для меня. Как окаменели его объятия, и истошно бьется сильное сердце.
— … а потом ты знаешь, — закончив свой рассказ, подняла на парня взгляд. — Я идиотка, да? — всхлипываю, потому что становится очень нелегко сдержать новый поток слез. Я-то уж думала, что все их выплакала.
— Нет, совсем нет, — вопреки моему ожиданию, говорит Тимур, нежно касаясь губами виска. — Я не представляю и на каплю то, что ты чувствуешь сейчас, но, Злата, это эмоции. А они имеют особенность проходить. И тогда остается послевкусие — горечь от сказанных нами слов.
Он так уверенно говорит, словно понимает, о чем. Словно и не о моей ситуации, а о своей. Как причудливо в жизни бывает. Тимур не разговаривает со своим отцом, я вот… теперь со своим. И там, и тут пропасть.
— Но они обманули меня, Тим…
— Умолчали.
— Я должна была знать.
— Зачем? Ну, что бы в твоей жизни это поменяло?
— Все.
— Что все, дурочка? — посмеивается парень, — скажи мне, ты хоть раз чувствовала себя чужой в своем доме?
— Нет.
— А то, что тебя не любят или ты не нужна, чувствовала?
Я задумалась, потом отрицательно мотнула головой, добавив:
— Нет, конечно!
— Ну вот.
— Что, ну вот, Тимур? — подскочила я, вырываясь из теплых объятий и оборачиваясь к парню, — к чему ты клонишь, я не пойму?
— К тому, что Роман Георгиевич — твой отец, Злата, — смотрит на меня снисходительно взъерошенный Тим, — и совсем не важно, биологический он или нет. Он тебя растил, воспитал, вложил свою душу в тебя. Какая разница, чья там кровь, принцесса? Родители не те, кто родили, а те, кто воспитали.
— Но… — хотела возразить, но попросту не нашла слов. Обхватила колени руками, уткнувшись в них подбородком, блуждая невидящим взглядом по груди Тима.
Настолько уверенно, настолько правильно прозвучали слова Абашева, что меня проняло.
— И я думаю, твоих родителей можно понять, — продолжил Тим, воспользовавшись моей заминкой, — почему они умолчали данный факт из твоей биографии. Скорее всего, была веская причина, и мать твоя бросила этого мужика не просто так. Ты не можешь отрицать, что этот Мартынцев поступил мерзко.
— Может, он… ну…
— Воспылал отцовскими чувствами?
— Да.
— Спустя двадцать лет?
Я кивнула. Тим поморщился.
— Сильно сомневаюсь.
— Тогда я не понимаю, зачем он появился сейчас?
— У меня две версии. Либо ему нужна ты, и у него был настрой рассорить вас, что у него с успехом получилось. Либо ему нужен Роман Георгиевич, а если точнее, его связи, деньги, да мало ли, тот же шантаж. Золотарев пойдет на все ради тебя, Злата. Тебя и твоей матери. И Мартынцев это знает. Такие, как он, не меняются, и судя по поведению и тому, что он тебе наговорил, это не любящий отец, жаждущий познакомиться с дочкой.
— Я не знаю Тим, — вздыхаю сокрушенно. — Просто… просто это так обидно и больно. Узнать, что столько лет ты была и не ты вовсе. А люди, которые были рядом, каждый день лгали!
— Тебе просто нужно остыть и спокойно поговорить с родителями. Я уверен, они тебе все объяснят, и больше чем уверен, что ты их молчание поймешь и оправдаешь, принцесса, — говорит Тим после минутной заминки. Его взгляд так серьезен, а от слов мурашки бегут по рукам. От того, что парень так уверенно объясняет, казалось бы, простые и очевидные истины, я чувствую себя маленькой глупенькой дурочкой.
Собственно, и веду себя так, выдав обиженное:
— Ты, однако, с Дамом говорить не торопишься.
Тим нахмурился и покачал головой.
— Это другое, Злата.
— Не другое. И ты ведь понимаешь, что неправ.
— Так, мы сейчас о тебе разговариваем, а не обо мне! — заломил бровь Тим, притягивая меня к себе. Снова обнимая и прижимая, срывая с губ томительный поцелуй.
— Теперь ты пытаешься уйти от проблем с помощью секса?
— Ну, если у тебя получилось, почему бы и мне не попробовать, — рассмеялся Тим, повалив меня на кровать в ворох одеял и подушек. Касаясь губами мочки уха, спускаясь к шее и вниз… все ниже, да ниже…
— Мне, наверное, надо было… м-м-м, — спина непроизвольно выгибается, когда Тим добирается с поцелуями до груди, — позвонить.
— Куда? — хриплый шепот Тима.
— Отцу и маме. Сказать, где я…
— Во-первых, я сказал, что ты у меня. Во-вторых, третий час ночи, я думаю, точно не стоит их тревожить. Вы все остынете и утром переговорите. Захочешь, отвезу тебя домой с первыми же петухами, — на его губах появляется улыбка. — Но за риск я тебя готов отлупить, как маленького ребенка. Ты только подумай…
— Ты будешь самым жестким отцом, — перебиваю его, потому что если он снова начнет меня отчитывать, я опять разревусь. И так все лицо распухло из-за слез.
— Я буду самым лучшим отцом в мире!
— Ты знаешь, я почему-то в этом ни капли не сомневаюсь.
И все, мир померк, и дальше нам было снова не до разговоров. Уж не знаю, кто, куда и отчего из нас убегал, но так «бегать» я готова хоть каждую ночь…
Глава 28. Тимур и Злата
Тимур
Мое утро наступает с тихого вибро на телефоне.
Открываю глаза, плохо соображая, что происходит. Бросаю взгляд на часы — время подбирается к десяти утра. Сказать, что я не выспался, ничего не сказать, особенно если учесть, что мы и уснули-то только с рассветом.
Это была безумная ночь. Совершенно перевернувшая всю мою жизнь с ног на голову. У