Его дерзкая девочка - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь мне стало окончательно не по себе, и я прежде, чем успел себя остановить, схватил мобильник Золотаревой и ответил на вызов.
Как оказалось, не зря.
Сбивчиво и сумбурно Золотарев-старший объяснил, что принцесса смоталась из дома прямо в жутчайший ливень. Без зонта, куртки, сумки и, как оказалась, без телефона, который она забыла у меня в тачке. Как итог, и ни он, ни жена теперь не могли ее найти, носясь по поселку. Охрана прочесывает местные улочки, а сам Роман Георгиевич за рулем поехал в сторону трассы, предполагая, что его любимая дочурка потопала в сторону города.
Твою мать, Злата! Что ты творишь?
Какого черта у них там произошло, что девчонка в такую погоду потащилась на улицу? Да в такую дождину самая бессердечная тварь собаку на улицу не выгонит, а тут…
Времени раздумывать не было. Я завел мотор и сорвался снова, уже непонятно какой раз за день в сторону дома Златы. Внутри все скрутило от страха за принцессу.
Я чудом ее заметил на автобусной остановке.
В такой ливень дворники еле справлялись, даже мысль была остановиться и переждать, когда хоть немного поутихнет дождь. И чисто случайно, по какому-то странному наитию, будто за нитку дернули, посмотрел на эту пустующую остановку, и вот она.
Торможу, выскакиваю из машины. Девушка даже головы не поднимает, обхватила себя руками за плечи и сидит с опущенной головой. По волосам стекает вода. Да она промокла вся до нитки. Трясется, дрожит и ревет.
— Злата?! — в два шага оказываюсь рядом с ней. — Злата! — трясу ее за плечи, заставляя посмотреть на меня. — Что стряслось, черт возьми? — замечаю ее зареванное лицо. Глаза красные, по щекам текут слезы. И эти тихие всхлипы как ножом по сердцу.
Ни слова от нее. Это пугает пуще прежнего.
Подхватываю на руки и несу к машине. Усаживаю на сиденье, а сам лечу тут же за руль, но уезжать не тороплюсь. Включаю печку на всю мощь, ее — Злату — нужно отогреть, или хотя бы попытаться это сделать. Ей ни в коем случае нельзя переохлаждаться или, боже упаси, заболеть.
Снимаю с себя пиджак, благо, он почти сухой, и тянусь к девушке. Не обращая внимания на ее потерянное состояние, задираю подол ее платья, пытаясь снять, но куда там. Тряпка прилипла к ней как вторая кожа.
— Давай, девочка, помоги мне снять его с тебя.
— Тебе только это и нужно, да? — выдирает из себя слова и смотрит на меня с какой-то ненавистью. Черт! А мне казалось, что мы этот этап прошли.
— Дура! — закипел я тут же. — Ты же промокла вся. Заболеть решила и ребенка нашего угробить?
Девушка послушно приподнимается. Поднимает руки вверх, помогая снять мокрый сарафан, который я тут же откидываю на заднее сиденье тачки. А на плечи принцессы накидываю свой пиджак. Она тут же закутывается в него, ежась от холода.
— Домой? — интересуюсь.
— Нет, — трясет головой и снова всхлипывает.
Да черт же возьми, что у них там приключилось?
Кидаю еще один взгляд на нее и вдавливаю педаль газа в пол, разворачивая машину в сторону города. Веду машину, осторожно одной рукой набираю сообщение Роману, ее отцу, что девушка у меня и домой не хочет. Везу к себе. На что тут же приходит ответ:
«Спасибо огромное. Не выпускай ее никуда».
Вот и все. И что бы это значило?
Доезжаем до дома черепашьим темпом почти за час, я паркую машину. Злата сама выходит, как была в моем пиджаке практически на голое тело. Дождь немного утих, и теперь с неба сыплет какая-то морось, но ужасно похолодало. Пробирает до костей.
Девушка молча топает в сторону подъезда, отсвечивая своими голыми ногами. И черт! Не о том думаю, совсем не о том…
Подхватываю ее на руки и захожу в подъезд. Девушку потряхивает. Я даже слышу, как ее зубы отбивают чечетку. Ускоряю шаг и, как долетаю до квартиры, не помню. Все действия словно на автопилоте. Ставлю на ноги Злату и открываю дверь. Дальше все делаю быстро. Запираю дверь, в душевой включаю воду, не горячую, но достаточно теплую для того, чтобы хоть немного согреться.
— Злата, давай в душ, быстро! — командую, а она слушается, и это тоже откладывается у меня в подсознании. Словно мою прежнюю Злату сломали. Словно в ней что-то надломилось. Она покорна, молчалива, а в глазах застыла вселенская печаль.
Помогаю ей избавиться от белья, и она даже не сопротивляется. Помогаю зайти в кабину.
Пока девушка стоит под струями воды, набираю Вадима. Уж он должен мне подсказать, как действовать в данной ситуации.
Объясняю все, Вадик из понятливых, лишних вопросов не задает.
— Согреть, в первую очередь. Душ, все правильно, негорячую, тоже правильно. Затем горячего чая, желательно с ложкой меда. Если нет аллергии. А затем укутать и успокоить. Никаких стрессов. Если что, звони, я на связи, — и отключился.
Убираю телефон. Смотрю на поникшую Злату. У самого все внутри обрывается.
Черт!
Хреново ей, а мне вдвойне поганей. И я ведь даже не понимаю, что у них там за тот жалкий час, что мы не виделись, стряслось. Но душу наизнанку выворачивает такой ее разбитый вид, и я не выдерживаю. Снимаю футболку, стягиваю джинсы, боксеры и захожу к ней. Обхватываю ее за талию и притягиваю к себе, укладываю ладони на ее еще плоском животе.
Это какое-то инстинктивное желание: согреть, защитить, укрыть ото всех и вся и забрать ту печаль и боль, что ее терзают, себе — становится для меня открытием. Хочется рвать и метать, видя, как ей плохо. Хочется мир остановить, только бы она перестала молча глотать слезы и трястись. Это Злата. Моя Злата. И если раньше я списывал все желание быть рядом лишь на ребенка, то сейчас понимаю, что за нее буду готов порвать любого. За эту упрямую, иногда глупую, иногда вредную, но такую… любимую принцессу.
Ту, что перевернула мой мир однажды, своим самоуверенным: «Будешь идиотом, если откажешься от сделки»…
Моя дерзкая девочка.
Прижимаю, что есть сил, целуя в висок, чувствуя, как постепенно принцесса расслабляется. Откидывает голову мне на грудь, закрывая глаза. Потихоньку согревается и уже не трясется, как осиновый лист.
Я выдавливаю в ладонь гель для душа и начинаю круговыми движениями намыливать ее тело. Не знаю, для чего, мне просто нужно ее чувствовать кожей, касаться, везде. Я хочу этого до
