Всегда в декабре - Эмили Стоун

class="p1">Но она не могла сделать ни того, ни другого. Единственное, что ей оставалось, – это смотреть, как он идет по залу в их сторону, и вид у него при этом был непривычно взволнованный, каштановые волосы слегка растрепаны, узел галстука немного сбился. Ей показалось, что с момента их последней встречи Макс похудел, лицо – чуть бледное, точно недосыпает, а в остальном – красив, как всегда, и движется столь памятной ей размашистой походкой.

– А раньше было никак нельзя? – прошипела Эрин, когда он усаживался на свое место.

Макс пробормотал извинения, поправил галстук, отмахнувшись от помощи Эрин, и посмотрел через стол, прямо на Джози. Их взгляды встретились, и сердце у нее екнуло, но отводить глаза она не стала, не желая показать, что выбита из колеи. Что в этот момент происходило за столом – повисла ли полная тишина или полным ходом шел разговор, – она не замечала.

Макс слегка кивнул ей и кашлянул.

– Привет, – просто сказал он. Он даже не очень удивился, увидев меня, с горечью подумала Джози. Он сидел прямо, возможно, чуть скованно и смотрел на нее оценивающим взглядом. Возможно, он знал, что она будет здесь, учитывая, чья это была свадьба, а она даже не догадывалась. Он ведь был знаком с Лорой и Джоном и, вероятно, знал, что Джози приедет на свадьбу.

– Привет, – кивнула она.

Что ж, голос ее звучал ровно, как всегда. Она сделала еще глоток шампанского, стараясь унять сердцебиение. Почти пять месяцев прошло с той встречи в бруклинской галерее – за это время от него не было ни слуху ни духу, да она и сама, если честно, не пыталась найти его. Зачем? И она, и он состояли в отношениях, и если ее отношения развалились, то у него, судя по всему, нет.

Джози повернулась к Грейму, отгородившись от Эрин и Макса. Джесс, душа любой компании, явно проникнувшись атмосферой, болтала с Греймом – весело щебетала о работе в «Павлине», пропуская мимо ушей его замечания. Джози периодически что-то мычала, стараясь не смотреть через плечо и не вслушиваться в то, о чем говорят Том, Макс и Эрин. Черт, ну почему Биа не смогла приехать сегодня? Голова начала раскалываться – Джози отставила в сторону шампанское и взяла стакан минералки.

Когда закуски унесли, Лора поднялась со своего места в середине длинного стола, и все смолкли.

– Спасибо вам, – безмятежно улыбаясь, она обвела взглядом зал. – Как вы знаете, главные речи будут произнесены завтра, а сегодня – мой черед. Завтра я не скажу ни слова, потому что у меня будет только одна задача – выглядеть красивой. – По залу пробежал сдержанный смешок. – Я просто хочу поблагодарить вас всех за то, что вы здесь, а моих гостей – за то, что проделали путь до Шотландии.

Лора продолжала рассыпаться в благодарностях, она шутила, рассказывала о том, как познакомилась с Джоном на мероприятии, которое он освещал для культурного интернет-портала. Ее голос звучал спокойно и уверенно, поза была расслабленной – она всегда умела выступать на публике, и даже если нервничала, то это было незаметно.

Джон с обожанием смотрел на нее, и Джози, глядя на них, старалась не обращать внимания на дискомфорт в животе. Пожалуй, Оливер никогда не смотрел на нее такими глазами. Она так же старательно делала вид, что не замечает взглядов, которые Макс бросал скорее на нее, чем на свою подругу, и никто не заметил, как ее бросило в жар, когда Лора провозгласила тост за любовь всей своей жизни.

Все чокались, улыбались и хлопали, когда Лора садилась на место. Джози подумала, знала ли она, что Макс будет здесь – запомнила ли она его вообще в тот рождественский вечер? Спросить об этом в любом случае не получится – у Лоры сейчас гораздо более важные заботы.

Когда подошли официанты, предлагая красное или белое вино, Эрин начала общую застольную беседу о замке и истории его создания. Грейм заявил, что они ничего в этом не смыслят, что он, Грейм, всех на двадцать лет старше – даже больше, подумала Джози, – и историю этого места знает как никто, – как будто преимущество в возрасте автоматически означает бóльшую компетентность во всем. Макс и Эрин подтрунивали над ним, легко и по-дружески спорили по поводу одной из построек, смеялись, что почерпнули информацию из одного источника. Выходит, она была архитектором. Ну, разумеется, черт ее дери. Умная и сексуальная, просто джекпот. Джози выпила воды, впервые за вечер решив подстраховаться, а то еще напьется и сморозит какую-нибудь глупость. Ей не было горько. Нет. И за разговором она не следила, поэтому, когда Эрин преувеличенно вежливо поинтересовалась ее мнением, она только промычала в ответ.

Макс сразу переключил внимание на нее, точно вопрос Эрин давал ему разрешение смотреть на нее, и она быстро метнула в него ответный взгляд.

– Так что ты думаешь? – спрашивала Эрин, чуть склонив голову. – Где лучше архитектура – в Лондоне или в Эдинбурге?

Джози подумала о том, как Макс восхищался архитектурой Центра искусств Баттерси, и, отринув воспоминания, умышленно посмотрела на Эрин, а не на него.

– В Эдинбурге, – произнесла она более уверенным тоном, чем следовало бы, учитывая, что она не особенно разбиралась в том, что определяет «хорошее» здание. «Красивое» ей было понятнее. – Правда, я не настолько хорошо знакома с Эдинбургом, – добавила она, видя, что Эрин приоткрыла рот, и не желая ввязываться в дискуссию. – Лондон, конечно, потрясающий, и там находятся все прославленные здания. Но здесь мне нравятся мощеные улицы и то, что город – как бы собственный мир, а здания – его часть, так ведь?

Все это время она чувствовала, что Макс пристально смотрит на нее. И зачем, спрашивается? Разве можно так смотреть на нее, когда рядом сидит его девушка?

Том поднял брови, Грейм проворчал что-то вроде «ерунда все это», а Джесс отчаянно подавала знаки официанту подлить ей вина. Эрин помолчала, а затем пожала плечами.

– Ну, – проговорила она, глядя на Макса из-под длинных пушистых ресниц, – то, что есть одно мнение в твою пользу, не означает, что ты прав.

Благодаря рассадке Джози удавалось в продолжение ужина не общаться с Максом напрямую – она заставляла себя беседовать с Греймом, лишь бы не возникало пауз, и невольно сравнивала то, как Макс весело болтает с Эрин, а она сама вязнет в разговоре с Греймом, хоть и говорила себе, что все это бессмысленно. Сразу после того, как был подан десерт «Итонская путаница»[9], она воспользовалась