Печать богини Нюйвы - Екатерина Рысь

Ни тогда, много лет назад, ни сейчас не озаботилась она тем, чтобы обзавестись юрким, шустрым ласточкиным изяществом, а красота… Прелестью судьба ее обделила при рождении, щедрой рукой отсыпав взамен ширококостной, упрямой силы. «Чисто огр, а не дева», – думал Юнчен, рассматривая копающуюся в двигателе его байка незнакомку.

– Ну ты и криворук, друг, – пыхтела между тем она, светя себе фонарем. – Бывают же мужики, а? С бабами ты тоже так, думаю, – схватил, перевернул и поехал, а, богатей?

Даже спустя много лет Ин Юнчен начинал улыбаться, вспоминая, как она его приложила, – так с ним женщины никогда не разговаривали. В тот раз, выпучив глаза от удивления, он закашлялся, услышав такой вот комплимент.

– Это ты с чего взяла, женщина? – И так раздраженный ситуацией, крайне неудобной и глупой, хозяин непокорного железного коня приподнял бровь. – И вообще – кто ты такая-то, чтобы этак со мной разговаривать? Что я тут в ваших дворах к вечеру нашумел, это да. Прости, значит, хозяйка. Но остальное…

– Ты чего с мотоциклом делать-то собрался? – не обратив внимания на его негодование, выпрямилась она, и Ин Юнчен даже в сгущавшихся сумерках сумел разглядеть круглое лицо, испачканную машинным маслом щеку и блестящие ехидством глаза.

– Вызову людей, чтоб забрали, – буркнул он. – И продам к дьяволу. Довольно с меня.

Она то ли хмыкнула, то ли фыркнула, а потом с размаху залепила ему знатную затрещину, да еще и губами причмокнула: получай, мол, пень! Ин Юнчен отшатнулся, будто внезапно перед ним вместо женщины выткалась из темноты да и плюнула ему в лицо черная чешуйчатая гидра.

– Одно слово у меня для таких, как ты, есть, – каркнула вздорная тетка и сразу же это самое слово сказала, не постеснялась, а к нему добавила еще с пяток таких же грубоватых и нелестных выражений.

– Ну ты и ведьма, – не удержался от ответного плевка Ин Юнчен и, сам того не понял, как, но заржал. Уж очень она странная оказалась – любопытная находка-то!

– Не ты первый так меня кличешь, не ты последний, – охотно согласилась женщина. – Терпи. Я тебя старше, мне можно. А тебе – полезно. Мотоцикл у тебя отличный, все у него как надо, только с хозяином не повезло.

– Ну да, – повел плечом тогда парень. – Вот поэтому, из-за выдающихся качеств, он у меня и глохнет, когда ему вздумается.

– Байки, – наставительно произнесла она в ответ, – как и кони, заботы требуют, а ты уж больно размашист. Пойдем-ка в гараж, я тебе все сделаю, раз уж свалился ты посреди ночи на мою голову. Кошелек готовь. Я бесплатно не работаю.

И, не дожидаясь его согласия, взялась за руль мотоцикла и сноровисто потянула хромированную махину к воротам своего дома. Ин Юнчен, недоумевая, пошел следом. Над головой его в темноте проплыла не замеченная прежде вывеска.

«Фэй Янмэй, – прочитал он, дивясь: чего только не бывает на свете! – Ремонт, покраска, тюнинг. Автомобили и мотоциклы».

Так они и познакомились. И с тех самых пор – уже лет восемь как – дружили, как редко дружат между собой мужчины и женщины: весело и легко.

И сейчас, ерзая на сиденье мотоцикла от нетерпения, Ин Юнчен заранее ухмылялся, представляя выражение ее лица, когда он попросит оказать ему столь дикую услугу. Выйди, мол, за меня замуж, только понарошку. Какая, кроме нее, на такое согласится? И почему он сразу о Янмэй-то не подумал вообще?

Как и обычно, Ин Юнчен отыскал ее в гараже. Шумно отдуваясь и утирая с лица пот, женщина копалась в ящике с инструментами. Голова ее была повязана полотенцем, и из-под ткани высовывались пряди коротких темных волос, а на синем комбинезоне темнели масляные пятна.

Парень остановился у входа в гараж, облокотился о стену и сложил на груди руки. На лице его неудержимо расцветала улыбка.

– Как же приятно, – хохотнул он наконец, – смотреть на то, как работает женщина. Давай-давай, Ласточка. Мой конь у порога, обиходь-ка его сначала, а потом жратву на стол метни. И чтоб побыстрее, одна нога здесь, другая – там!

Янмэй, не прерывая своего занятия, откинулась назад и прицельно метнула в своего незваного гостя вонючей мятой тряпкой. Смеясь, Ин Юнчен отскочил в сторону, напоролся плечом на стойку с запчастями и сдержанно ругнулся, и вот это уже заставило хозяйку маленькой автомастерской отвлечься от дел.

Повернувшись, она нахмурилась, чумазая и взъерошенная, и рыкнула громко, но незлобиво:

– А ну р-руки! Разгромишь тут мне все. Ну не мужик ты – чисто несчастье!

– Пока никто, кроме тебя, не жаловался, – прищурился Юнчен и уселся на обшарпанный табурет, поджав длинные ноги.

– Смазливый ты, вот бабы и ведутся, – хмыкнула Янмэй и вытерла руки видавшей виды ветошью. – Дуры потому что. Чего тебя с утра пораньше принесло? С мотоциклом неладное приключилось?

На лице ее отобразилось искреннее расстройство: машины она любила нежной неженской любовью, страдала, случись железным зверям повредиться или сломаться, и натурально занималась не ремонтом их – лечением.

Ин Юнчен отрицательно мотнул головой и, не желая долго ходить вокруг да около, признался:

– У меня тут есть проблема. Большая. Личная. Помощь нужна.

Янмэй разом посерьезнела, поднялась, зачем-то отряхнув комбинезон, и подошла ближе. Лицо ее, загорелое, с квадратными скулами и упрямым подбородком, вполне могло сойти за мужское, если б не на удивление ясные глаза и длинные густые ресницы. Юнчен вскользь подумал, что все это – и пропахшая железом и маслом мастерская, и развешанные по стенам инструменты, и тяжелые, сверкающие хромом машины, – ей очень шло.

– Ин Юнчен пришел о помощи просить, – хмурясь, пробормотала она между тем. – Видать, и правда тигр решил ягнят не когтить. Ну, говори. Чем смогу.

Парень вздохнул и огляделся. Лежал на подставке блестящий черный мотоциклетный шлем, валялись в кучке шкурки – видно, Янмэй собиралась заняться покраской байка. В углу темной змеей извивался свернутый шланг.

– Давай, может, в город выберемся? Разговор долгий.

Женщина открыла было рот, чтоб поспорить, – он был уверен в этом и даже ждал возражений: мол, что за дела такие? Не нравится мой дом – выметайся и дверь за собой не забудь притворить, придурок! Но что-то, может, его серьезная искренность, Янмэй остановило. Она повздыхала, почесала взмокший затылок и согласилась.

– Ну если не шутишь, – только и сказала женщина и пошла на улицу. – Сейчас, я мигом. Сполоснусь да переоденусь только. Но с тебя, значит, угощение.

– Хоть два, – усмехнулся Ин Юнчен. – Я даже знаю, куда мы поедем. У меня этажом ниже офиса такое местечко открылось – экзотика! Русская кухня, борщ и водка. Одному как раз не с руки было пробовать, а вдвоем – почему бы и нет.

– Вот только водки мне и не хватало, – заворчала она, но по довольно заблестевшим глазам стало понятно: идея отведать чего-то непривычного и незнакомого Янмэй явно понравилась.

Собралась женщина быстро, и через полчаса они, каждый на своем мотоцикле, неслись по направлению к городу. Далеко впереди уже сверкала башня Тайбэй 101, но вокруг все равно зелеными заплатами еще расстилались рисовые поля.

Ин Юнчен смотрел сквозь темное забрало шлема, как мелькают, исчезая позади, небольшие ухоженные домики, и думал о Сян Джи – о том, как славно было бы показать ей маленький деревенский храм, стоящий неподалеку на холме, угостить девушку жареными пельменями в придорожной забегаловке или прокатить ее ночью по мосту Синьбэй.

«Скоро, – пообещал он себе. – Скоро».

Империя Цинь, 207 г. до н. э.

Таня

Возвращение в лагерь чусцев вышло еще более стремительным, чем побег. Все помыслы Сян Юна утекли в направлении предстоящего сражения. Он и думать забыл про небесную деву, обратившись целиком в полководца, озабоченного лишь делами своего войска и замыслами противника. К шатру доставил, с лошади слезть помог, вежливо поклонился и тотчас умчался прочь. Нет, право слово, как союзник Сян Юн ей нравился больше, чем как жених.

Служанки встретили беглую небесную деву визгом, писком и бестолковой суетой. С одной стороны, они избежали сурового наказания от дядюшки Сян Ляна, а с другой – симпатий к Татьяне ее побег точно не прибавил. Теперь охрана будет удвоена, если не утроена.

Еще обратной дорогой, сидя за спиной у генерала Сяна, Таня успела поразмыслить о многом. Например, о том, как отвадить пылкого кавалера от визитов и знаков внимания. Пока, к сожалению, запрещать ему вожделеть и домогаться – все равно что лисе приказать не ходить вокруг курятника. Но надежда была, и она заключалась, как ни странно, в знании. Для начала, решила Таня, нужно собраться с мыслями и вспомнить как можно больше о том, что писал Сыма Цянь. По-своему он бешеному князю Чу даже сочувствовал и уделил ему немало страниц в своей летописи. Но в ней ни слова не было сказано ни про небесную деву, ни про брак с посланницей Яшмового Владыки. И если они с Люсей появились здесь и сейчас, то, значит, можно как-то повлиять на исторические события, рассуждала Татьяна. Действовать она решила сразу, не откладывая в долгий ящик и не полагаясь на удачу. Первым делом она пригласила к себе немолодого одноглазого солдата, сторожившего ее шатер.