Один на один с металлом - Сергей Петрович Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Товарищ инструктор, а покажите нам, что вы сделаете в такой ситуации, – раздался насмешливый голос командира роты, подтянутого светловолосого капитана.
– Вы, трое, выйти из строя на четыре шага, – скомандовал я крепкому невысокому сержанту, стоящему напротив меня, и двум бойцам. – Направьте на меня свои автоматы, – продолжил я командовать.
Выполняя приказ, все трое направляют на меня стволы автоматов Калашникова со складывающимся прикладом. Я резко крутанулся, ушел влево-вперед к стволу автомата правого бойца, уходя при этом с линии огня всех прочих. В следующие мгновения, «обтекая» всех троих по часовой стрелке, аккуратно провел каждому по шее плоской частью выхваченного из сапога пластунского ножа.
В первый момент установилась тишина, а потом пришедший в себя сержант смущенно произнес:
– Ловко вы нас!
– Встать в строй, – скомандовал я еще не пришедшей в себя троице, убирая нож в ножны за голенищем хромового сапога. – Надеюсь, все убедились, что рукопашный бой – это не спорт, а работа на уничтожение противника. Прошу запомнить отличие рукопашного боя от спортивных единоборств: антропометрические данные бойца не имеют значения. Я сейчас говорю про вес и рост, – пояснил я. – Следующее. Техника основана на использовании силы противника. Возможность работы с любым количеством противников. Возможность работать больным, раненым, уставшим. Умение использовать любые подручные средства в качестве оружия… Еще запомните. Основное оружие русского рукопашного боя – это пластунский нож.
Достав из сапога нож, я показал его смотрящим на меня солдатам и офицерам.
– Разрешите обратиться, товарищ капитан, – посмотрел на меня все тот же сержант.
– Да, слушаю вас, товарищ сержант.
– А почему у нас на вооружении таких «засапожников» нет? А этот штык-нож от автомата, – сержант покосился на висящее у него на поясе изделие, – и доставать очень долго, и толку от него нет, как от ножа.
Я на минуту потерял дар речи. Вспомнился вопрос тринадцатилетней давности. Лишнего мне сейчас говорить нельзя.
– Это не ко мне вопросы, товарищ сержант, – ответил я, хорошо помня, что ножи пластунского типа запрещены законом [105].
– Послушайте и запомните три основных случая, при которых в современной войне может вестись рукопашный бой. Первый и наиболее распространенный. При несении службы на полевых контрольно-пропускных пунктах. В этом случае разведгруппа противника действует с подвижной засады. Это, как правило, транспортное средство, не вызывающее опасения и особого уважения. Старая разбитая «полуторка», летом это телега с сеном, а зимой – сани с навозом. Затем внезапное нападение с применением холодного оружия. Очень часто эту тактику применяли бандеровцы. Но в Великую Отечественную у немецких разведчиков и бандеровцев такие фокусы с бойцами частей НКВД по охране тыла действующей армии не проходили. Кроме рукопашных навыков у каждого нашего бойца в сапоге была вачинская финка. Второй случай: при столкновении разведгруппы противника с нашими расчетами тяжелого оружия. Это происходит внезапно во время уличных боев. Так было в Сталинграде и Кенигсберге, так было во время боев в Будапеште в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году… К вашей роте это более чем относится [106], – посмотрел я на задумавшегося капитана. – Ну и третий случай, когда разведгруппа, совершая марш в лесной или горно-лесистой местности, сталкивается с противником в упор. Это может быть полевой патруль, может и боевое охранение более крупных сил.
Мне вспомнился рассказ Виктора Николаевича Леонова, и я заговорил, глядя на внимательно слушающих бойцов:
– Сентябрь сорок второго года в захваченном фашистами Заполярье. Группа разведчиков бригады морской пехоты под командованием старшего лейтенанта Юневича внезапно лицом к лицу сталкивается с немецкими егерями. Все разведчики мгновенно, без команды, выхватывают ножи. Бросок вперед. Минута, и двенадцать егерей, почти весь патруль, уничтожены. Одного после удара хвостовиком рукоятки взяли в качестве «языка». К ожидавшему их торпедному катеру моряки, увешанные трофейным оружием, вышли без потерь.
Договорив, я поправил полевую фуражку защитного цвета и, оглядев строй, спросил:
– У кого есть вопросы, товарищи?
Было видно, что стоящего напротив меня сержанта все увиденное и услышанное очень заинтересовало, но задавать малознакомому офицеру вопросы он явно стесняется. Сержант лишь поправил сбившуюся набок пилотку.
– Товарищ капитан, разрешите обратиться! – раздался позади меня звонкий мальчишеский голос.
Я обернулся и увидел вытянувшегося солдата, отдававшего мне честь.
– Вольно, товарищ солдат. Слушаю вас, – оглядел я говорящего.
– Вас в штаб бригады вызывают к начальнику штаба, – запыхавшись, проговорил солдатик.
– Хорошо, – сказал я, поворачиваясь к стоящему в строю подразделению. – Все, товарищи, занятие окончено. Командуйте, товарищ капитан, – обратился я к командиру роты и зашагал в сторону штаба.
Светившее не по-сентябрьски ярко солнце начало сильно печь спину и шею. «Что-то рано в этом году для бабьего лета», – подумал я, подходя к двухэтажному приземистому зданию штаба бригады.
Войдя в штаб, я, приложив руку к фуражке, отдал честь знамени соединения, возле которого стоял часовой. Затем, повернувшись налево, приветливо махнул рукой сидящему за стеклянной перегородкой дежурному по части. Им был мой сосед по лестничной клетке, начальник службы ГСМ [107] бригады, худощавый невысокий майор. Занятый какими-то своими бумагами, он молча кивнул мне в ответ.
– Разрешите! – постучав, громко произнес я, открывая дверь служебного кабинета и, приложив руку к фуражке, доложил: – Товарищ полковник, капитан-лейтенант Черкасов по вашему приказанию прибыл.
– Проходи, капитан. Все не привыкну я к твоему морскому званию, – несколько раздраженно и устало проговорил плотный пожилой подполковник с почти полностью седой головой. Он поднялся и вышел из-за своего рабочего стола, на котором лежали какие-то документы. – В общем, так, Черкасов. Собирайся в командировку месяца на три. Поедешь на один из полигонов, расположенных в Средней Азии. Что сейчас на Ближнем Востоке происходит, знаешь?
– Только то, что в газетах пишут, – сразу отчеканил я, помня советы Пинкевича не высказывать лишний раз свое мнение и не болтать лишнего.
– Ну, тогда слушай. Уже более десяти лет Советский Союз оказывает всестороннюю помощь Арабской Республике Египет. Эта страна твердо встала на путь социалистической ориентации и проводит активную антиимпериалистическую политику. Помощь, как ты понимаешь, оказывается и военная.
Произнеся эти дежурные фразы, подполковник поморщился, как от зубной боли, и замолчал, собираясь с мыслями.
Сейчас я его более чем хорошо понимал. Он тоже фронтовик, причем старше меня по возрасту. Его первая
