Тропинка в зимнем городе - Иван Григорьевич Торопов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Умею маленько. Боксером был.
— Таких великанов разве берут в боксеры?
— Берут. Высшая весовая категория.
— Такими ручищами, да еще если надеть боксерские перчатки… пожалуй, и медведя можно свалить.
— Не знаю, не пробовал. А люди иногда валятся, — в нокаут… только перчатки совсем не для этого.
— Вы сказали, что были боксером? А теперь?
— Пришлось оставить ринг. Подвернул как-то палец, травма — всякий раз стал ушибаться.
— Теперь не ушиблись? — В голосе девушки слышалась забота.
— Кажется, нет.
Навстречу им шагал какой-то мужчина.
Ким невольно напрягся опять, готовый к обороне.
— Папа? Это ты? — вдруг радостно воскликнула девушка.
— Света?! — сразу же отозвался встречный.
По голосу его можно было догадаться, что человек уже сильно переволновался, и лишь теперь, увидев дочь живой и здоровой, немного успокоился.
— Ждали, ждали… дай, думаю, хоть до автобусной остановки добегу.
— О, теперь я под надежной охраной! — совсем повеселела Света, и отзвука пережитого испуга уже не было в ее голосе. — Папа, это — Ким. А моего папу зовут Николаем Васильевичем… — Она умолкла, будто соображая, надо ли сразу сообщать о происшедшем.
Но отец и сам почуял неладное. А пожимая руку Кима, наверняка заметил на лице юноши след сочащейся крови.
— Что случилось? — тревожно спросил Николай Васильевич.
Света на ходу рассказала вкратце.
— Вот черт… Развелось шпаны… Света, милая, я же тебя просил: не ходи ты одна в такой поздний час!
— Но, папа, что же мне по вечерам, так и сидеть у телевизора? Еще успею, когда выйду на пенсию… — Голос девушки был по-прежнему весел, и Ким понял, что она и впредь не будет вечерами спешить домой.
А город вокруг спал спокойным сном. В чистом зимнем небе плескались звезды.
Они открыли калитку, взошли на высокое крыльцо, миновали сени.
В просторной комнате, светлой и теплой, их встретила бабка, старенькая, вся в морщинах, но, судя по всему, еще довольно крепкая. Костлявой узловатой рукой подперла щеку, обратилась к Свете с жалобой и укором:
— Совсем извелись, дожидаясь… Уж я и говорю: Коля, выйди-ка, взгляни, не случилось ли чего…
— Что же со мной может случиться, бабуля? — ответила Света, прижимая к груди старушку.
— А молодец этот зачем пожаловал?
— Он с автобуса спрыгнул, поскользнулся и упал. Вот я и привела его… — затараторила Света, делая глазами знак мужчинам, чтобы молчали. Сама же быстро разделась, пошла за аптечкой.
— Эх, милок, чего же ты так скачешь? Не белка ведь… — проворчала бабуля, зорко снизу вглядываясь в окровавленное лицо Кима. Похоже, что она не очень-то верила их словам.
— Мама, ты ложись, мы тут сами разберемся, — сказал Николай Васильевич.
— Ладно, ладно. Ужин на кухне, на столе, — ответила бабка. — Надо же эдак свалиться… Полезу, ино, на печку.
Света вернулась, еще раз осмотрела голову Кима.
— Папа, позвони в «скорую помощь».
Кусочком ваты, смоченной в теплой воде, она снова протерла рану. Руки девушки были мягкие, прохладные и очень нежные. Киму даже захотелось, чтобы она как можно дольше не убирала их от его лица.
Теперь, при ярком освещении, когда девушка сбросила свою искристую черную шубку и белую шапочку, Ким разглядел ее узкое лицо, белизна которого была подчеркнута смолью коротко остриженных волос, — лицо это показалось ему даже как будто знакомым, но он никак не мог вспомнить — где и когда его видел. Он оглядел комнату.
Значит, собственный домик, как и у многих еще в этом городе. Пианино стоит; наверное, Света играет: пальцы у нее длинные, как говорится — музыкальные. Полки с книгами во всю стену.
Кима вдруг охватило непонятное чувство стыда. «Ну, зачем я сюда пришел? Чтобы покрасоваться: глядите, дескать, какой я герой… А они поймут это, нет-нет, пора уходить, сейчас же, немедленно…»
Окошко с улицы пронзил яркий луч фары, послышалось фырканье автомобиля.
— «Скорая» приехала, — сказала Света. — Папа, выйди к ним, а мы сейчас… еще немножко йода…
— Большое спасибо, Света, за ваши заботы, — сказал Ким. Он обрадовался, что приехала «скорая», и появился благовидный предлог уйти. — Только я думаю, после ваших рук врачам уже нечего будет делать. Еще наорут — зачем вызывали…
— Будет и им работа, — ответила серьезно девушка.
На улице, возле машины с красным крестом, она сказала отцу:
— Папа, я тоже поеду — провожу Кима до больницы.
— Может быть, я? А ты ложись, отдыхай…
— Нет. Я все равно не засну… Ты не беспокойся. У них будет еще какой-нибудь вызов — и подбросят. Верно, товарищ шофер? — наклонилась она в окошко к молодому водителю.
Тот, растерявшись, пообещал.
Ким начал было отговаривать Свету от этой поездки — мол, я не ребенок, доберусь один, — однако девушка уже сидела в машине. И хотя ему было неловко перед врачами и водителем, но вместе с тем была и радость, была даже гордость, от того, что едет рядом с такой красавицей.
Иногда их взгляды скрещивались в зеркальце шофера, — но сразу же разбегались в непонятном еще и возникшем вдруг испуге.
Уже в больнице, когда зашивали рану, Ким весело перешучивался с женщинами — врачами: мол, вы там поаккуратней стяните кожу, чтобы лицо мое не перекосилось, ведь когда-нибудь и жениться настанет пора, невесту выбирать, так чтоб и ей — не с горя…
На той же «скорой» его доставили прямо к общежитию.
Прощаясь, Светлана сказала весьма деловито:
— Похоже, что вам еще предстоит встреча с этими типами, которые вчетвером охотятся за пятеркой… Я имею в виду официальную встречу. Так не забудьте позвать и меня. Не только как потерпевшую, но и как журналистку — мне это интересно.
— Ладно. Обязательно приглашу.
— Я работаю в «Юности Севера». Отдел культуры. Спросите Свету Туробову.
Машина умчалась, ее красные огни скрылись за поворотом.
2
Генка спал на кровати одетым, в свитере, положив ноги в ботинках на стул. Едва Ким открыл дверь, он вскочил, сна как ни бывало, сказал сердито:
— Долгонько ты нынче. И не предупредил даже… Что, Элька впилась — не вырвешься?
Но тотчас заметил повязку на лбу друга. И лицо Генки, измятое во сне, заострилось в тревоге.
— Никак дрался?!
— Пришлось выручать одну девицу, которую торэ-йорэ пытались обчистить…
— Какие торэ-йорэ?
— Ну, так у нас шустрых юнцов зовут… — Ким в нескольких словах рассказал о случившемся, швырнул на стол свинчатку.
— Фью-у! — присвистнул Генка Игнатов. — Легко же ты отделался… Такие торэ-йорэ могли и убить. Надо бы найти на них управу!
— Что-нибудь придумаем, — сказал Ким, укладываясь в постель. У него сильно болела голова, будто раскалывалась пополам, особенно левая сторона от скулы и выше.
— Ким, а кто они такие? Ну, эти,