Курорт - Бентли Литтл

Вики не стала разглядывать его или раздумывать над происходящим. Она пулей вылетела из ванной комнаты. Прихватила с пола нижнее белье и шорты и стала торопливо одеваться, не сводя глаз с ванной. Патрика нигде не было, и девушка не могла вспомнить, лежал ли он в постели, когда она вставала. Она еще не проснулась как следует и думала о своем, чтобы обратить на это внимание. Не исключено, что существо в ванной и есть Патрик Шлегель. Вики огляделась в поисках топа, после чего выскочила из номера, на ходу просовывая руки в рукава.

Снаружи было тихо. Слишком тихо. Виктория не знала, почему ей так кажется, но если обычно мир в столь ранний час погружался в безмолвие, то сегодня сама тишина ощущалась иначе. Словно звуки, едва уловимые, которые слух даже не воспринимает — и те куда-то исчезли.

Девушка поспешно шагала по тропе к себе в номер. Она старалась не думать о маленьком, безволосом человечке в ванне. Старалась не представлять, как он выбирается из душевой кабины, пересекает ванную и комнату, выбегает за дверь и дико носится по тропинкам Реаты.

А она закрыла дверь в номер?

Вики не могла вспомнить.

Она прибавила шагу. По пути в номер ей не встретилось ни души. Босые ноги шлепали по асфальту, и больше тишину ничто не нарушало. Мелкие камешки впивались в стопы, и Виктория пожалела, что не задержалась, чтобы обуться. Но это заняло бы слишком много времени. Кроме того, обувь она оставила возле гардероба… справа от двери в ванную.

Она дошла до своего номера, достала магнитный ключ из кармана и открыла дверь.

Эйприл и Мэдисон исчезли.

Их одежда по-прежнему висела в открытом шкафу, а чемоданы лежали на полу. Но ни в одной из кроватей этой ночью явно не спали, и в воздухе витало незнакомое запустение. У Вики появилось недоброе предчувствие.

— Эйприл? — позвала она. — Мэди?

Потом она проверила ванную. Даже в душ заглянула — готовая в случае чего отскочить и бежать прочь. Но и там никого не оказалось.

Виктория опустилась на кровать, глядя на чемоданы подруг. Ее подруги исчезли. Не в том плане, что уехали домой, — их просто не стало. Она не знала, каким образом поняла это, но для нее это теперь было очевидно. А потом девушка внезапно осознала, что она, наверное, следующая.

В дверь постучали. Стукнули один раз, словно бейсбольной битой врезали.

Вики притихла, затаив дыхание и выжидая, что будет дальше: смешки подруг или окрик «Уборка!». Но ничего такого не произошло.

Стук повторился, в этот раз еще громче. И было в этом звуке что-то угрожающее. Виктория вдруг преисполнилась уверенности, что если она откроет дверь, ее постигнет та же участь, что и Эйприл с Мэдисон.

Смерть.

Еще один удар в дверь.

Бежать было некуда. Заднего двора в номере не было, и все окна выходили в ту же сторону, что и дверь. Почему они не остановились в номере с патио? Почему так пожадничали?

В дверь снова ударили. Стук был громкий и неожиданный, но не это напугало туристку. Пугало отсутствие прочих звуков. Стук не сопровождался никакими криками или возгласами.

Только грохот, словно в дверь били чем-то тяжелым.

Снова.

И снова.

И снова.

Вики не могла больше сдерживаться и начала кричать. Умом она понимала, что лучше молчать, не издавать ни звука, попытаться обмануть незваного гостя, убедить его, что в номере никого нет. Но девушка не могла остановиться. В череду ее истошных воплей вклинился сдавленный всхлип. Все это звучало чересчур громко в странной утренней тишине.

Бах!

Что бы там ни находилось, оно уже не просто било в дверь, а ломилось в нее, пытаясь вышибить.

Бах!

Виктория визжала, высвобождая подавляемый ужас, который теперь дал себя знать дрожью по всему телу и воплями.

Бах!

Дверь не выдержала, и в номер ввалилось нечто черное, совершенно не похожее ни на одно из созданий, какие Вики могла себе представить.

Оно было ужаснее.

Гораздо ужаснее.

Патрик вернулся в номер в полном замешательстве, но растерялся еще больше, когда увидел, что дверь в номер открыта, а Вики пропала. Что это, черт возьми, такое? «Тихая Земля»? Он позвал подругу по имени, заглянул в ванную. Даже туалет проверил на тот случай, если ее охватил приступ паники. Но девушки нигде не было.

Никого не было.

Проснувшись, журналист отправился за завтраком, обнаружив, что телефон не работает. Он решил, что раздобудет в одном из ресторанов пару круассанов или пончиков и немного кофе и сока, чтобы устроить Вики сюрприз. Но все оказалось запертым и выглядело заброшенным. И по пути публицист не встретил никого из гостей или работников.

Как счастлив он был бы вернуться сейчас в Чикаго, в цивилизованный мир! Убраться подальше от этой богом забытой пустыни раз и навсегда…

В следующий раз, когда в Тусоне устроят кинофестиваль, пусть Макграф им занимается.

Патрик пытался решить, что ему делать, и в этот момент дверь за его спиной распахнулась. Разве они не запирались автоматически? Он развернулся: в дверях стоял спортивный координатор, и восходящее солнце очерчивало его силуэт:

— Вам следует прояснить кое-что, мистер Шлегель.

Голос его не походил на прежний, он стал более властным и гадливым. Со зловещими, механическими нотками, как у Хьюго Уивинга в «Матрице».

— Я занят, — ответил кинокритик.

Он знал, что такой ответ не заставит Рокни удалиться, но попытался взять ситуацию под контроль и сделать вид — пусть даже это будет только видимость, — что все в порядке.

Спортивный координатор вошел в номер. Лицо его тоже слегка изменилось, стало более резким, угловатым. Грозным.

— Думаю, вам лучше пройти со мной, — заявил он.

Шлегель хотел было возразить, как вдруг Рокни вытянул руку и мертвой хваткой вцепился ему в плечо, стиснув мускулы.

— Эй! — вскрикнул Патрик, но все же позволил довести себя до двери.

Ему не хотелось выяснять, что случилось бы, вздумай он сопротивляться. Ублюдок был силен. Слишком силен, подсказывала журналисту часть рассудка, и это было правдой. Но в череде необъяснимых событий, произошедших за последнее время, эта избыточная сила особо не выделялась.

— Куда мы идем? — спросил Патрик таким тоном, словно ничуть не испугался.

— В номер Виктории Шенли.

Кинокритика охватило дурное предчувствие, настолько страшное, что он едва не замер на месте. Если бы не грубая, зверская сила, с которой его тащил спортивный координатор, он стал бы упираться и не пошел бы дальше. Но Шлегель знал, что если он так поступит, то болезненное давление на его мышцы возрастет. И несложно было представить, как Рокни выкручивает ему руку из сустава.

Как и во время предыдущей вылазки публициста по ресторанам, по пути им не встретилось ни одного человека. Курорт казался заброшенным. И с возрастающим чувством страха Патрик подумал: что, если они с координатором остались единственными людьми в Реате?! Его буквально сковало ужасом.

Они дошли до следующего корпуса, прошли по коридору и остановились перед номером «561». Спортивный координатор отворил дверь, и сердце у журналиста едва не выскочило из груди. Все в комнате было залито кровью. Пол, стены и особенно одна из кроватей. На кровати было и мясо — или что-то белое, напоминающее остатки мяса. Патрик вспомнил, как рабочий убивал в его номере громадного паука. И представил, что то же самое происходит с Вики. Представил, как работник в униформе Реаты одной рукой прижимает ее к кровати, а другой отрывает ей руки и ноги. И кровь брызжет во все стороны.

— Что… — Патрик прочистил горло, попытался проморгаться: на глазах у него вдруг выступили слезы. — Что случилось?

Спортивный координатор пожал плечами:

— Кто-то убил Викторию Шенли. И, должен заметить, весьма зверским образом.

Кровь была разбрызгана причудливым узором. Или так, по крайней мере, казалось… Публицист не сразу понял, почему подумал об этом и что ему напоминали эти пятна. Была когда-то такая детская игрушка, до того древняя, что он и название ее забыл. Ребенок закреплял лист бумаги в специальной машинке с вращающимся диском и капал на этот диск краской. Краска разлеталась в стороны и оставляла на бумаге абстрактные узоры.

Сейчас было практически так же. И самое ужасное заключалось в том, что кровь была повсюду и в таких количествах, что это зрелище тоже казалось едва ли не абстрактным. Оно нисколько не отталкивало, не вызывало отвращения, потому что из-за невероятного размаха было лишено какой-либо связи с жертвой.

Жертва.

Вики.

— Мы знаем, что прошлым вечером вы вместе выходили из гриль-бара, — сказал Рокни.

Обвинение так и повисло в воздухе, невысказанное, но совершенно очевидное, словно его произнесли по громкоговорителю.