Убийца Шута - Робин Хобб

Когда же пушистое облако идеальных кудряшек отросло до плеч, оно было таким тонким, что Молли приходилось мочить волосы, расчесывать и заплетать в длинную косу. Они пришли показаться мне: моя девочка была одета в простую желтую тунику и зеленые гамаши, такие же, какие мы с Молли носили, когда были детьми. Увидев ее я улыбнулся и сказал Молли:

- Это самый маленький воин, которого мне доводилось видеть! - ибо точно также всегда заплетали свои волосы солдаты Бака. Пчелка удивила меня радостно вскрикнув от восторга, услышав мои слова.

И таким образом проходили наши дни, Молли получала удовольствие от нашего своеобразного ребенка, а я был удовлетворен ее радостью. Несмотря на свои годы, Молли как ребенок возилась с нашей Пчелкой, хватала и высоко подбрасывала ее, или безрассудно бегала кругами, иногда даже сквозь ухоженные цветы и травяные грядки в саду Пейшенс. Круг за кругом они носились, пока Молли не начинала кашлять и сипеть . Пчелка останавливалсь сразу, как только останавливать Молли и подходила к ней, чтобы встать рядом и наблюдать за ней с нежной озабоченностью. Были времена, когда я мечтал жаждал присоединится к ним, подпрыгнуть и наброситься на своего ребенка и повалить на траву, чтобы услышать ее смех. Но я знал, что не получу желанного отклика.

Потому как не смотря на убежденность Молли в том, что ребенок не испытывал ко мне неприязни, Пчелка держалась от меня подальше. Она редко подходила ко мне ближе, чем на расстояние вытянутой руки, и если я присаживался рядом с ней, чтобы посмотреть как она вышивает, она всегда втягивала голову в плечи и немного отворачивалась от меня. Она редко смотрела мне в глаза. Несколько раз, когда она засыпала на стуле рядом с Молли, я брал ее на руки и пытался унести и положить ее в кроватку. Но от моего прикосновения, бодрствующая или спящая, она напрягалась и изгибала спину словно бьющаяся рыба, стараясь отстраниться от меня. Мне с трудом удавалось поставить ее на пол, чтобы не уронить, и после нескольких попыток я перестал дотрагиваться до нее. Я думаю, что Молли испытала облегчение, когда я уступил желанию Пчелки в этом отношении.

Таким образом, Молли удовлетворяла, практически все нужды Пчелки. Она научила нашего ребенка содержать себя в чистоте, и приводить в порядок ее комнату, насколько это было возможно для маленького человека. У Молли была маленькая кровать сконструированная для нее, и постельные принадлежности маленького размера. Она требовала содержать игрушки в порядке и все делать самостоятельно, словно она была крестьянским ребенком. Я одобрял все это.

Молли научила ее собирать в лесу грибы и ягоды, а также травы, которые мы не могли просто вырастить в нашем саду. В садах и теплицах, я находил их вдвоем снимающих гусениц с листьев или собирающих лекарственные растения для засушивания. Проходя мимо комнаты, где Молли работала с воском я видел как Пчелка стояла у стола и держала тонкий фитиль, пока Молли аккуратно выливала воск. Также они вместе выуживали золотой мед из сот и укладывали его в маленькие горшочки, чтобы обеспечить нас сладким на зиму.

Они сформировали прекрасный тандем: Молли и Пчелка. Я осознал, что хотя Пчелка и не была ребенком, о котором я мечтал, она была совершенством для Молли. Она была безгранично предана своей матери и внимательно улавливала малейшее изменение выражений ее лица. И когда уединившись, они исключали меня из своего общения – я не обижался. Молли заслуживала ту радость, которую приносил ей ребенок.

Так что я довольствовался своим положением на границе их мира, мотылек, бьющийся в окно, наполненное теплом и светом. Постепенно я перестал пользоваться своим кабинетом, забирая свою работу над переводом в комнату, где родилась Пчелка. К тому времени, когда Пчелке исполнилось семь, я проводил большую часть вечером в этой тепло освещаемой комнате. Мерцающие свечи Молли источали ароматы вереска и лаванды, или шалфея, или розы в зависимости от ее настроения. Они и Пчелка вместе делали простые стежки, в то же время Молли тихо напевала старые обучающие песни о травах, пчелах, грибах и цветах.

Однажды вечером я занимался своей работой, огонь тихо потрескивал и Молли напевала, вышивая рисунок на воротнике маленькой красной ночной сорочки для Пчелки, когда я осознал, что моя дочь прекратила сортировать мотки ниток для матери и подошла к моему столу. Я старался не смотреть на нее. Это было так, словно колибри парила возле меня. Я не мог вспомнить, чтобы она по собственному желанию подходила ко мне так близко.

Я боялся, что она убежит, если я повернусь. Так что я продолжал старательно копировать древнюю иллюстрацию на свитке о свойствах паслена и его семействе. В нем говорилось, что одна из разновидностей семейства, коротая произрастает в пустынных районах, имеет красные съедобные плоды. Я скептически относился к подобным заявлениям о токсичных растениях, но, тем не менее, копировал текст и делал все возможное, чтобы воспроизвести иллюстрации листьев, ярких цветов и висячих фруктов. Я начал раскрашивать цветы желтым. Именно это,я полагаю, привлекло внимание Пчелки и она подошла ко мне.. Я слышал ее дыхание сквозь открытый рот и понял, что Молли прекратила напевать. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что она наблюдает за нашим ребенком с тем же любопытством, что ощущал и я.

Маленькая ручка прикоснулась к краю моего стола и медленно потянулась к краю страницы. Я продолжал работать. Я сделал вид, что не замечаю. Я снова опустил кисть и добавил другой желтый цветок. Так тихо, словно шум закипающего на огне чайника, Пчелка что-то прошептала.

- Желтый, - сказал я, будто я был Молли, делающей вид, что знает ее мысли. - Я рисую маленькие желтые цветочки.

Снова невнятный шепот, на этот раз немного громче с вопросительной интонацией.

- Зеленый, -сказал я ей. Я поднял пузырек с чернилами и показал ей. - По краям будут такие зеленые листья. И я смешаю зеленый и желтый для центра, и зеленый и черный для стебельков.

Маленькая ручка вцепилась в уголок моего листа. Ее пальцы подняли его и потянули.

- Осторожно! - предупредил ее я и получил каскад невнятного шепота и бормотания с умоляющими интонациями.

- Фитц, - мягко упрекнула меня Молли. - Она просит у тебя лист бумаги. И перо с чернилами.

Я перевел взгляд на Молли. Она стойко встретила мои глаза, ее брови приподнялись, обозначая, что я был либо непроходимо глуп, либо вовсе неразумен. Счастливые утвердительные ноты в бормотании Пчелки подтверждали ее правоту. Я посмотрел на Пчелку. Она подняла личико и смотрела мимо меня, но не отступала.

- Бумага, - сказал я, и не колеблясь взял лист самого лучшего качества, высланного мне Чейдом. - И перо. - Одно из тех, что я только что подрезал.

- И чернила, - я передвинул по столу не большую емкость с черной краской. Я положил бумагу и перо на край своего стола. Пчелка мгновение стояла молча. Ее рот работал, а затем она указала маленьким пальцем и что-то проговорила мне.

- Цветные чернила, - уточнила Молли и Пчелка подпрыгнула от восторга. Я сдался.

- Что ж, мы должны делиться, - сказал я ей. Я передвинул стул на противоположную сторону моего стола, положил на него подушку, а затем разложил инструменты Пчелки так, чтобы она могла до них дотянуться. Она удивила меня тем рвением, с которым она взгромоздилась на этот "трон".

- Ты окунаешь только заостренный конец пера в чернильницу..., - начал было я. Но остановился. Меня больше не было в мире Пчелки. Все ее внимание было сосредоточено на пере, которое она аккуратно макала в чернила и устанавливала на листе. Я замер и наблюдал за ребенком. Очевидно, временами она наблюдала за мной. Я ожидал, что она запачкает перо и испачкает листок. Вместо этого, ее маленькая ручка двигалась с точностью.

Ее попытка не обошлась без клякс и подтеков. Никто не сможет с первого раза правильно использовать перо. Но изображение, которое появлялось на листе было замысловатым и детально прорисованным. В тишине, она умыкнула мою промокашку и почистила перо. Она стряхнула черную краску, чтобы обсушить его и потребовала желтые, а затем и оранжевые чернила. Я пристально наблюдал в тишине, не заметив приближение Молли. Пчела, в естественном полном масштабе, появлялась на бумаге из-под пера. Затем настал момент, когда наша Пчелка тяжело и удовлетворенно вздохнула, будто после сытной трапезы, и отодвинулась от своей работы. Я изучил его, не приближаясь к ней: тоненькие усики, ограненные крылышки, и яркие желтые полосы, переходящие в оранжевый.

- Ведь это ее имя, не так ли? - тихо сказал я Молли.

Пчелка бросила на меня раздраженный взгляд и отвернулась. Ее недовольство мной было очевидным. Она придвинула листок ближе, словно пытаясь защитить его от меня, и сгорбилась. Она еще раз обмакнула перо в черную краску, а затем начала тщательно выводить что-то на бумаге. Я взглянул на Молли, которая гордо и загадочно улыбалась. Я смотрел с возрастающим нетерпением, пока Пчелка не отодвинулась от листка. На нем, аккуратными символами, копирующими почерк Молли, было написано "Пчелка".