Вторжение - Р. Артемьев

Седьмой ярус штурмовали в прежних составах, и это сыграло дурную службу. В тех случаях, когда в команде было два или более псионов третьеуровневиков, потерь не было. А вот в тех отделениях, в которых такой маг был один, остальные «двушки», произошло несколько фатальных случаев. В общем, погибло трое бойцов и пол десятка отделались ранениями разной степени тяжести. Переходы заминировали, установили часовых и несколько Глиняных Охранников и пошли спать. Все страшно устали за прошедшие пять дней.

Лично я целый день отсыпался. Кажется, что такого — спуститься вниз, пройти по маршруту, убивая всех на своем пути, а потом вернуться в уютный фургончик или в теплую большую палатку (финансировали СБР неплохо, комфорт обеспечивался очень высокий. По крайней мере, по моим стандартам). Дескать, единственное, когда приходится напрягаться, это схватки с чужаками, но группой завалить можно кого угодно.

Нужно быть совершенно незнакомым с военным ремеслом человеком, чтобы так рассуждать. Уже при входе в подземелье боец испытывает страх, неважно, в скольких операциях он участвовал. Привыкнуть к обиталищу чужаков невозможно, говорю из личного опыта. Мне требуется определенное усилие, чтобы сделать шаг и прикоснуться к тонкой, еле заметной пленке прохода. До сих пор, несмотря на десятки удачных штурмов за спиной.

Здорово изматывает напряжение. Расслабленность на любом ярусе ведет в могилу, от постоянной концентрации пот заливает глаза, люди перестают дышать. Очень остро воспринимается каждый звук, возникают галлюцинации — начинает казаться, что со всех сторон слышится еле заметный шепот, край глаза замечает легкую тень. Даже неподготовленные псионы не выдерживают и сходят с ума, Учебный Центр отсеивает минимум одного из семидесяти. Мне рассказывали, что в начале Вторжения, когда на штурм ходили обычные люди, половина потерь была вызвана огнем своих.

Стоял конец июля, тундра цвела. Несмотря на довольно холодный ветер, некоторые разделись и ходили в штанах и сапогах. Посреди лагеря натянули сетку и играли в волейбол, возле походной кухни как всегда толпились несколько голодных человек. Нигде не было видно ученых, все сидели возле портала или бродили по нижним из занятых нами ярусов в поисках артефактов. Половина бойцов помогала ученым или караулила переходы, остальные отдыхали.

На пригорке, выбрав местечко посуше, лежал Плетка. Я подошел к нему.

— Я слышал, у тебя потери. Соболезную.

— Угу. А твои как?

— Держаться. Восемь раненых, но убитых нет.

Мы помолчали. Плетка бездумно пялился в небо, я не знал, что еще сказать.

— Скажи, Аскет — он заговорил совершенно внезапно, по-прежнему не поворачивая головы — тебя не пугает происходящее?

— Ты говоришь об этом Гнезде или о чем-то еще?

— Да что Гнездо? — он поморщился — Гнездо мы возьмем, не беспокойся. Я говорю том, что псионов становится все больше, они погружаются в свое искусство все глубже. Чем все это может кончится?

— Что тебя пугает? Ты веришь в некий всемирный заговор, как Союз Светлых Сил?

— Нет. Я думаю, что Он с помощью Вторжения хочет нам что-то сказать, а мы, как всегда, видим в его послании только свою выгоду. Ты ведь не будешь спорить, многие используют полученные способности совсем не в благих целях.

На прошлой неделе в Казани псион застал свою жену с любовником. Он откуда-то знал, как создается Огненный Шар. Любовник мертв, женщина изуродована, двое омоновцев погибло. А представь себе, что будет, если сорвешься ты, или Злобный, да любой боец выше второго уровня?

— И что ты предлагаешь? Отказаться от псионики?

— Хотя бы ограничить использование.

— Нереально. Люди слишком любопытны и ленивы. Если не одно, то другое качество будет заставлять их применять псионику на практике — для облегчения своей жизни, или из простого интереса.

— Значит, нужно их заставить.

— Силой? И к чему приведет запрет?

Плетка помолчал, затем с неохотой сказал.

— Сила нужна, чтобы потенциальные преступники знали: они будут наказаны. Угроза наказания не позволит им творить зло.

— Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь — я сидел на мху, глядя на нервно вышагивающего Плетку — ты ведь наверняка долго думал, рассматривал разные варианты. И прекрасно понимаешь, что, оставив псионику на службе у государства, мы получим такой аппарат принуждения, что любой тиран прошлого обзавидуется. Кроме того, наверняка возникнет и черный рынок технологий. Простые люди не будут защищены от произвола, которого ты так страшишься. Следовательно, единственный выход в открытом использовании наших способностей при жестком контроле властей, ну и запрет на некоторые области знаний. Плетка, именно к этому мы сейчас и идем.

— Откуда ты знаешь?

— Я это вижу. Многих псионов не меньше, чем простых людей, пугает идея разбитого на касты общества с обладающей магическими способностями элитой во главе. Мы сами не допустим, чтобы общество изменилось слишком сильно.

— А захотим ли мы этого? — Плетка пристально посмотрел на меня — Ты знаешь, что наша психика меняется, ты же читал отчеты. Кем мы станем лет через десять? Или может быть правильнее сказать, что от нас останется?

Ответа на этот вопрос я не знал.

Вместо запланированных трех дней мы отдыхали четыре. Виноват в этом был Коробок, в ультимативной форме потребовавший от Чижова помощи в исследованиях. Так что четвертый день мы бродили по подземелью, перетаскивали с места на место громоздкую аппаратуру (большая часть веса приходилась на устройства экранирования) и занимались поиском артефактов. Самые интересные вещи можно было найти на нижних ярусах, там и кучковалась большая часть народа.

Если бы я знал, что отдых продлиться дольше планируемого, то успел бы съездить на базу, под Якутск. Повода для волнения, в общем-то, не было, если не считать отсутствия в полку всех офицеров, которые находились на Таймыре. Возможно, мне следовало поступить по примеру Мальцева и Завулона, оставивших по одному псиону третьего уровня «на царство» в свое отсутствие. Зато у них в отряде уже были потери, а у меня нет, раненые не в счет.

Теперь второй уровень будет следить за проходами, зачищать ярусы будут маги третьего уровня. Откровенно говоря, даже их способностей не достаточно, что и показал первый же штурм. Мы взяли восьмой ярус, но настолько при этом умотались, что вынуждены были взять два дня отдыха. Нам со Злобным, чье участие должно было ограничиться уничтожением стражников перехода, пришлось дважды приходить на помощь не справлявшимся с чужаками бойцам. При этом твари лезли из перехода непрерывным потоком, часовые жаловались на тающие оболочки.