Блокадные будни одного района Ленинграда - Владимир Ходанович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В семье родился четвертым, всего было шестеро детей. В 1941 году должен был пойти в школу, но к сентябрю обстановка настолько осложнилась, что мать решила меня не отпускать. <…> Старшая сестра, ей было 12 лет, сначала ходила в школу, потом и ей пришлось оставить школу, надо было помогать матери во всех делах: магазин, дрова, вода и т. д…»[859].
«В сентябре на нашей школе установили зенитные орудия, разместили военных. Но мы учились в другом помещении на проспекте Огородникова»[860].
11 августа 1941 г. Ленинский райисполком своим решением «О дополнительной эвакуации женщин с детьми до 14-ти летнего возраста из г. Ленинграда» обязал районный отдел народного образования «выделить 50 чел. педагогов из числа проверенных работников для работы в аппарате комиссии, выдав каждому из них соответствующее направление»[861].
В том же августе в распоряжение комиссии по эвакуации Ленинского района ежедневно направлялись 20 школьников (и учащихся ремесленных училищ). Они дежурили на железнодорожных вокзалах, разносили повестки[862]. На лесопильный завод «Пионер» Кировский райком комсомола направил еще до начала июля 400 школьников и студентов[863].
С конца лета 1941 г. в зданиях ряда ленинградских школ стали располагаться также и эвакопункты для беженцев.
27 сентября 1941 г. секретарь исполкома Ленинского райсовета направил заведующему районным отделом народного образования письмо: «В целях лучшего обслуживания питанием работников Вашей системы», исполком договорился с трестом столовых «об организации отдельной столовой. Для этого Вам разрешается отвести одно помещение из законсервированных детских учреждений для этой цели. Трест Столовых обеспечит продуктами питания, кухонной посудой и персоналом»[864].
«Этой осенью меня должны были отдать в школу, в первый класс. У взрослых встал вопрос, куда детей отдавать: в нормальную, „регулярную“ школу или готовить специальные помещения в бомбоубежищах. Одна такая на нашей улице[865] также была организована в одном из домов. Оно было неудобным, вместо парт – разнородные столы. Возникла проблема с туалетом, и многое другое. Мы с папой побывали в этой „школе“, папа остался недоволен, но дальше всё разрешилось само собой: для первоклашек занятия отменили, немцы приближались к Ленинграду»[866].
«Первого сентября[867] мы пошли в школу. Была новость: теперь в школе нас кормили обедом. От моего довоенного первого класса почти никого не осталось. Новые соученики оказались несколько другого толка. То ли оказались менее интеллигентные родители, то ли три месяца войны повлияли на нас, но мы стали более похожи на молодых зверят. Очень часто вспыхивали беспричинные драки»[868].
В 103 городских школах возобновились занятия 3 ноября 1941 г.[869]. Из них – в пяти школах Ленинского района. В списке райисполкома среди школ, подготовленных к открытию, упоминалась (из нами рассматриваемых) только 289-я[870].
А.Л. Сахаров работал на строительстве школы № 9 (276) по Обводному каналу (д. № 154-а). В своих воспоминаниях он приводит (не ссылаясь на первоисточник) факт, что эта школа три раза подвергалась вражеской бомбардировке; здание выгорело, остались только капитальные стены[871].
Когда произошел пожар в здании, выяснить пока не удалось. После Великой Отечественной войны в нем располагалось СПТУ № 52.
«Я продолжала учиться в школе, занималась в 9 классе. Школа находилась в бывшем помещении детского сада на улице Розенштейна[872]. Ходили уже тогда, не боясь артиллерийских обстрелов, – привыкли. В школе учились несколько учеников. 8-10 человек занимались у натопленной круглой печки с одним преподавателем. В школе нам давали жидкий суп из пшена, который я приносила домой родителям» [873].
В ноябре 1941 г. в Ленинском районе работало только 5 школ.
В том же месяце посещаемость школ упала. Причины этого были ясны, но первопричины трактовались в 1941 г. по-разному.
«…Когда [в] школьных столовых обеды стали отпускаться для ребят по карточкам это резко отразилось на посещаемости учащимися. <…> Районный комитет комсомола поставил на обсуждение бюро РК ВЛКСМ о работе среди пионеров и школьников, в принятом решении была отмечена недостаточная воспитательная работа со стороны РОНО среди родителей, не достаточно проводимая массово-политическая работа со стороны педагогов» (Кировский РК ВЛКСМ)[874].
Из письма исполняющего обязанности заведующего Ленгороно секретарю городского исполкома, 20 ноября 1941 г.:
«Наряду с причинами военного характера, снижение посещаемости вызвано введением вырезки талонов из продовольственных карточек учащихся при получении ими первых блюд в школьных столовых и платностью за обучение в 8-10 классах. <…>
Количество уплативших за обучение составляет лишь десятки учащихся. Требование школ об уплате за обучение грозит дальнейшим значительным отсевом учащихся»[875].
Прошло более двух недель.
6 декабря 1941 г. Исполком принял решение плату за обучение не взимать, но только в первом полугодии 1941/42 учебного года (когда полугодие уже заканчивалось), а во втором полугодии – взимать! В два срока, по 50 рублей.[876].
Учащимся отпускать первые блюда (супы) «без вырезки талонов из продовольственных карточек» Исполком разрешил только с 8 декабря 1941 г[877].
26 декабря 1941 г. секретарь исполкома Ленинского райсовета сообщила секретарю парткома районного отдела народного образования, что исполкомом дано указание директору треста столовых «о прикреплении педагогического состава наших школ к столовым, в удобное для педагогов время. Что же касается педагогов и директоров действующих школ – дано указание Тресту столовых, чтобы таковые питались наравне с учащимися в этих школах»[878].
До конца учебной четверти оставалось несколько дней, и городской Исполком принял, путем опроса, следующее решение: занятия в средних школах Ленинграда «после зимних каникул начать с 15-го января 1942 года»[879].
В экспозиции Музея обороны и блокады Ленинграда перечислены 39 школ, которые продолжали работать в зиму 1941/42 гг., то есть и после каникул. Ближайших к парку имени 1 Мая школ – 276, 287, 289 и 384-й – в этом списке нет.
«В ту же зиму постучалась изможденная женщина: „Дети в квартире есть?“ – „Да“. – „Сколько, какого возраста, какой класс окончил?“ – „Один, девять лет, первый“. – „Надо ходить в школу. Там двухразовое питание.
Школа находится около Балтийского вокзала“, – сообщила она.
Школа занимала второй этаж. Мы сидели в пальто, по четыре человека за черными лабораторными столами»[880].
Это была средняя школа № 280 (Лермонтовский пр., 51). Она работала всю блокадную зиму. На 8 мая 1942 г. в ней насчитывалось 562 ученика[881].
Всего же в Ленинском районе в 1941/42 учебном году количество учащихся на начало учебного года составило 1759, на конец года – 1511 человек[882].
Вместе с тем в документе о выдаче продовольственных карточек рабочим и служащим в марте 1942 г. в числе средних школ Ленинского района указаны три, располагавшиеся по адресам: Нарвский пр., 6, Обводный канал, 154-а и Бумажная ул., 15.
Согласно нормам от 11 февраля 1942 г., рабочим и ИТР не оборонных предприятий полагалось 500 г хлеба, служащим – 400 г. В документе категории «иждивенцы» и «дети до 12 лет» не упомянуты.
На школу № 276 выдано 4 карточки для рабочих и 22 – для служащих. На школы № 289 – 7 и 32, № 287 – 4 и 15 карточек соответственно[883].
А вот в документе о выдаче карточек на промтовары на тот месяц и год эти школы отсутствуют, но указаны иные школы, общим количеством девятнадцать[884].
4 мая 1942 г. в Ленинграде начали работу 137 школ. В связи с физическим истощением учащихся устанавливался предел количества уроков: в младших классах – три, в старших – не более пяти. Предполагалась организация в школах трехразового питания.
На 5 мая 1942 г. в Ленинском районе работающих было 7 школ. Одна из них – 289-я (Нарвский пр., 6/8), с количеством учащихся 729 человек[885].
Директором 289-й школы решением райисполкома была утверждена Надежда Александровна Шемякина[886].
Среди намеченных райисполкомом мер в связи с началом учебного года в 4 школах Ленинского района: вместе с шефствующими над школами предприятиями соорудить «выносные санузлы», обеспечить школы «противохимическим и противопожарным инвентарем», «оформить» их «лозунгами и плакатами», очистить дворы. До 10 мая провести родительские собрания в школах и восстановить работу родительских комитетов при них[887].
