Блокадные будни одного района Ленинграда - Владимир Ходанович

Больше приходилось учиться в бомбоубежище. Чернила замерзали. Пуговицы на нашей одежде плавились. При любом удобном случае мы прилипали к буржуйке[905]. <…> Ложилась спать в чем ходила. Утром ногой, в окошко на земле, стучала девочка с верхнего этажа. Я вешала замок, прижимала дверь, так как ключа не было, и уходила учиться. <…> Однажды шла в школу и что-то засаднила нога. Был обстрел. Я разулась и схватила рукой узкий горячий осколок. Много я их накопила, тех, которые могли убить меня. Потом, после войны, выбросила[906]. <…>

В школе у нас были и другие дела, кроме учебы. Мы много собирали металлолома. Встречались с партизанами. <…> Когда прорвали блокаду, радости не было конца. В 1943 году нам выдали медали „За оборону Ленинграда“. Вручали медали в пионерской комнате»[907].

По отчетным документам Кировского райкома комсомола, ученики школы собирали книги, вносили деньги на строительство танковой колонны «Защитник Ленинграда», изготовляли тысячи конвертов. В марте 1943 г. организовали сбор золы (на удобрения), школьники собрали несколько десятков ведер[908].

Летом 1943 г. учениц школы № 384 Кировского района вывезли в подшефное хозяйство во Всеволожский район, в деревню Коблино.

«Потом во всей стране было введено раздельное обучение, и мы переехали на ул. Розенштейна [909], где и проучились до 1945-го года.

Сказывалось двухразовое питание: стакан чая и кусочек хлеба утром и обед из трех блюд в большую перемену, мы приободрились и начали даже шалить. Любимой забавой для младших классов было незаконное проникновение в кабинет военного дела. Там было на что посмотреть. По стенам развешанные плакаты, разъясняющие устройство стрелкового оружия, а в центре находился тактический ящик. Почему он так называется, я узнал значительно позже. Тактический ящик представлял из себя объемную модель местности. Тут были и холмы, и озера размером с тарелку. Здесь же были леса с деревьями величиной со спичку. Домики были с ноготь, а дороги – шириной с палец. Надо отдать нам должное, мы благоговели перед этим великолепием и никакого урона не причиняли. Исключение представлял лишь способ попадания в кабинет.

Кабинет закрывался на висячий замок. Для того чтобы проникнуть в кабинет, к дужке замка крепился запал от лимонки, к кольцу запала привязывали прочный шпагат: рывок, хлопок, четыре секунды, микровзрыв, и замок с перебитой дужкой летит на пол.

Очень скоро директрисе надоела эта партизанщина, и нам сказали, что эти диверсии могут плохо кончиться и что она готова провести карательную экспедицию.

В ответ на это нами был произведен демарш. Утром техничка, собираясь затопить печь, открыла дверцу и увидела в печке две РГД-33 – ручные гранаты Дьяконова образца 1933 года. Надо сказать, к нашей чести, они были без запалов. На десятый месяц войны в прифронтовом городе все пацаны, даже те, у кого не было знакомых в военной форме, отлично разбирались в оружии и взрывчатых веществах. Те, кто, изучая их устройство методом тыка, не освоил правил безопасного обращения со взрывоопасными предметами, погибли или были покалечены. <…>

В конце мая нам, второклассникам, была устроена экскурсия к красноармейцам, которые служили шоферами

на Дороге жизни. Встреча доставила радость обеим сторонам. Солдаты видели детей, может, ради которых они в неимоверных условиях делали по два-три рейса в день. Нам было очень интересно слушать про то, как в апреле они вели машины со снятыми дверцами по льду, покрытому полуметровым слоем воды. Не будем лукавить, самым запоминающимся событием нашей встречи был обед, которым нас накормили. Там были борщ, греча с тушенкой и хлеб.

С хлебом вышел конфуз. Подавальщица по простоте душевной разнесла по столам тарелки с крупными кусками хлеба из расчета по куску на человека. Откуда ей было знать, что из двадцати человек за столом не все люди. Голодные детишки сразу же расхватали куски с тарелки, и вдруг раздался страшный рев. Кто-то в суматохе схватил себе два куска и тут же себе его припрятал. Кто-то остался без хлеба. Этот кто-то и поднял страшный рев. Подавальщица подскочила к „пострадавшему“ и начала его успокаивать.

– Ну что ты, я сейчас тебе принесу. Тебе горбушку или мякиш?

Страсти улеглись, порядок был восстановлен»[910].

В соответствии с постановлением СНК СССР от 16 июля 1943 г. с 1 сентября 1943 г. в Ленинграде ввели раздельное обучение мальчиков и девочек с 1-го по 10-й классы. В списке школ горкома ВКП(б) указана женская средняя школа на проспекте Стачек (д. № 13) с количеством учащихся 283 человека. Ближайшая к парку имени 1 Мая школа была тоже женской, и располагалась она на Курляндской улице в доме № 14-а[911].

«Так выпали все зубы и все волосы на голове – я была совершенно лысая. В школу определили меня для инвалидов, так как была 1-я степень дистрофии. Школа была на Курляндской улице, куда я бегала одна, – мама приказывала не останавливаться. Помню, что самый страшный путь был через Обводный мост, так как он был весь в больших дырках, и можно было провалиться»[912]

«На Кировской площади мы маршировали, стреляли, бросали гранаты. У нас был предмет „Военное дело“. Напротив школы подорвался на гранате мальчик, разбирал, наверное. На Новый год в ДК им. Горького у нас был новогодний бал»[913].

Всего в Ленинском районе 1943/44 учебном году работало шесть школ: три мужских и три женских. На следующий учебный год запланировали открыть еще по две мужские и женские школы[914].

В архивном деле Отдела учета ущерба по культурным учреждениям и учебным заведениям Ленинградской городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков (май 1943 – февраль 1944 гг.) имеются сведения по двум школам. Ущерб, нанесенный школе № 392 в Промышленном переулке, составил 21 1037 руб., школе № 289 – в общей сложности 392 710 руб.[915].

На 20 июня 1944 г медалью «За оборону Ленинграда» награждено 409 учеников и 113 учителей Ленинского района[916].

Всего в окрестностях парка имени 1 Мая до войны располагались 6 яслей и 12 детских садов.

Одна их жизнь «протекала» на страницах периодической печати. Второй жизнью – была реальность. И именно с ней сталкивались и дети, и их родители.

В половину первого ночи 5 февраля 1941 г. старший и участковый инспектора Ленинского роно провели «ночное обследование» двухэтажного детского сада № 6. Он располагался внутри жилмассива «Красного Треугольника» (Обводный кан., 156).

Некоторые результаты проверки. Ночевало 95 детей. «Температура воздуха низкая», в верхних спальнях – только 8 градусов тепла. «Детсад не обеспечен ватными одеялами для всех детей». «Место для просушки верхней одежды не приспособлено». «Кухня содержится в недостаточно чистом виде, имеется много тараканов, посуда нехорошо вымыта…». «Ночные няни работают каждую ночь, что не обеспечивает нормальное обслуживание детей»[917].

24 марта 1941 г. секретарь Ленинского райисполкома направил письмо в Горздравотдел (выдержка):

«В детских садах нашего района большая эпидемия желудочно-кишечных заболеваний. В то-же время в дет. садах крайне недостаточно количество ночных горшков, что отчасти служит поводом для усугубления этой эпидемии» [918].

Привел только два факта. Есть и еще.

По официальному решению[919], первая смена в пионерских лагерях, расположенных на территории Ленинградской области, начиналась 20 июня 1941 г.

6 июля 1941 г. Ленинский райисполком принял решение «О работе сети детских учреждений (садов и яслей) в условиях военного времени».

Наб. Обводного канала, 156, корп. 2. Здание бывшего детского сада Ленинского района. Фото автора, 2015 г.

Предполагалось развернуть сеть детсадов в системе ведомственных учреждений на 1060 человек (в том числе круглосуточных детских садов на 210 человек). Яслей в системе районного отдела здравоохранения и ведомственных предприятий – на 1500 человек. «Прикрепить» детсады и ясли к газоубежищам или бомбоубежищам. Утвердить «план размещения детсадов на случай пожара». «Детей мобилизованных, матери которых работают, принимать в детские учреждения вне очереди»[920].

Этим же решением директор «Советской Звезды» Ф.В. Клочков обязывался «под персональную ответственность немедленно обеспечить укрытием детсады в количестве 100 чел. детей каждый». На территории предприятия была построена «землянка-траншея». Над сооружением навалили кипы хлопка. В этом укрытии и разместили детский сад, в нем первоначально находилось 60 малышей.