Райский уголок. По велению сердца - Тереза Крейн

Карие глаза печально смотрели на него.

— Я знаю. Но ничего не могу с собой поделать.

— Тебе придется справиться с собой. Тебе придется поверить в то, что боль пройдет. Сейчас это трудно представить, но ты… — он в нерешительности помедлил, — …не то что бы привыкнешь к ней, но научишься принимать то, что случилось. Ты должна. У тебя будет своя жизнь. И чем скорее ты стиснешь зубы и преодолеешь это, тем лучше. Ты понимаешь? Без сомнения, это как раз то, что понравилось бы Салли.

Филиппа долго молчала. По ту сторону стола кто-то пронзительно и резко засмеялся, и она слегка вздрогнула.

— Да, я знаю, ты прав, — сказала она наконец. — Просто… Тоби, она была моей матерью, единственным и очень дорогим человеком во всем мире. Она всегда была рядом, всегда ждала меня. Я так любила ее. Что я буду без нее делать? — Слезы побежали по ее похудевшему лицу. Она ощущала себя слишком несчастной, чтобы замечать сочувственные взгляды сидящих за столом.

Обеспокоенная Фиона, отодвинув стул, приподнялась, как бы намереваясь подойти к ним. Тоби покачал головой, успокаивая ее, и повернулся к Филиппе. Разговор за столом слегка стих, потом возобновился, но стал неестественно оживленным.

Филиппа рассеянно вытирала глаза салфеткой.

Тоби мягко взял из ее рук салфетку и дал ей свой носовой платок.

— Спасибо. — Она высморкалась, ничуть не смущаясь. — Мне очень жаль. Я постоянно плачу, хоть и понимаю, что пора остановиться.

— Да, пора, — твердо сказал он. — А теперь послушай меня — я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

Она опустила платок и серьезно взглянула на него.

— Во-первых, обещай мне, что если ты действительно окажешься в беде — в такой беде, в какой оказалась после смерти матери, — ты придешь ко мне за помощью.

На ее губах мелькнула легкая бесцветная улыбка. Подумав, она сказала:

— Обещаю.

— Во-вторых, обещай, что, если тебе когда-нибудь захочется поговорить о Салли — о том, какая она была, что делала, и о том, чего тебе будет недоставать — за этим ты тоже придешь ко мне.

Она прикусила губу.

— Я тоже иногда испытываю в этом потребность, Флип, — честно признался он, немного удивляясь собственной откровенности. — В действительности никто не знал ее так, как знали мы с тобой. Даже Эдди или Фиона.

Кивнув, Филиппа снова улыбнулась, на сей раз увереннее.

— Я должна пообещать что-нибудь еще?

— Да, кое-что. Весной ты поедешь на Мадейру с Фи и сэром Джеймсом. А осенью начнешь учиться в колледже и станешь самым лучшим учителем в Англии. Ничто не доставило бы Салли большего удовольствия, чем это.

Глубоко вздохнув, она отодвинула от себя тарелку.

— Да, разумеется, ты прав. Я должна взять себя в руки и справиться со своими чувствами. Хорошо, я поеду с Фи. И буду учиться в колледже. — Ей удалось выдавить из себя улыбку. — И, надеюсь, я перестану плакать.

Он обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Конечно, перестанешь. Тебе потребуется время, но все уладится. А сейчас — еще одно обещание.

— Не думаю, что мне удастся выполнить сразу столько обещаний.

— С этим ты справишься. Я хочу, чтобы ты съела кусочек яблочного пирога. Фи обидится, если ты откажешься. Ты ведь знаешь, что не следует огорчать хозяйку. Это первое правило хорошего тона, которое соблюдает каждый воспитанный гость.

Это была не очень удачная попытка пошутить, но она сделала над собой усилие и засмеялась:

— Постараюсь.

Тоби принялся за еду. Неожиданно его губы дрогнули в холодной насмешливой усмешке, адресованной самому себе. Сначала Рейчел, теперь Флип. Еще немного, и он вполне может искать себе работу в качестве квалифицированной няньки.

Утром, как и вчера, дул порывистый ветер. Небо заволокло темными тучами. Охотники собрались в девять часов у большого амбара. Собаки возбужденно принюхивались и виляли хвостами, всем своим видом выражая нетерпение. Группа молодых парней — загонщиков, нанятых за шиллинг в день, — ждала приказа, чтобы направиться на место. Ожидая начала, они весело толкались и тузили друг друга, отпуская грубые шутки. Сэр Джеймс был в своей стихии. Видавшая виды шляпа натянута пониже, чтобы ее не унесло ветром, не менее поношенная куртка, бриджи и гетры, уже испачканные, придавали ему вид бывалого охотника. Уже с шести утра он был на ногах, поскольку ему надо было посоветоваться с Гидеоном Бестом, который встал еще раньше. Ньюфаундленды ни на шаг не отходили от своего хозяина. Вскинув головы, они следили за каждым его движением.

— Все готово? В таком случае, отправляемся на северную сторону. — Он бросил на небо оценивающий взгляд. — Погода не слишком обнадеживающая. Пожалуй, нам следует организовать гон таким образом, чтобы успеть вернуться домой к ленчу. Вот так. Ну, в путь.

Они шли по полю, пригнув головы от сильного холодного ветра, который принес с собой первые жалящие капли дождя. Не отставая от охотников, собаки вскидывали головы и обнюхивали землю. Тоби оказался в компании молодого энтузиаста с хитрым, проницательным взглядом. Они познакомились вчера вечером. Тогда, впрочем, как и теперь, тема разговора крутилась вокруг охоты и рыбной ловли.

— Здесь прекрасная охота. Я бы сказал, одна из лучших в Норфолке. А этот ветер только добавляет спортивного азарта. — Он достал из кармана серебряную фляжку и предложил Тоби. Тот, улыбнувшись и покачав головой, отказался. Тогда молодой человек провозгласил тост «За полный ягдташ!» и отхлебнул глоток.

Они прибыли на место, и Тоби занял позицию у ветки лещины. На ней значился номер пять.

— Это самая лучшая позиция, сэр. — Молодой слуга Дэвис предложил Тоби зарядить для него ружье и, сделав это, протянул его Тоби. — Удачно, что вы вытянули пятый номер. Особенно, если потом мы направимся в Беркли. Вероятно, так оно и будет, если мы намереваемся вернуться домой к ленчу.

— Ты думаешь? — Тоби прищурил глаза, наблюдая за высоким угрюмым человеком, который разговаривал с сэром Джеймсом. Спаниэль, как всегда, крутился у его ног. Позади него сгрудились загонщики.

Дэвис жизнерадостно принялся заряжать второе ружье.

— Здесь пятый номер, значит, в Беркли будет седьмой. Еще одна несомненная удача!

— Прекрасно, — рассеянно отозвался Тоби.

Гидеон повернулся и, не обращая внимания на сильный ветер, зашагал по полю к кромке леса. Загонщики с палками в руках последовали за ним. Тоби пристально наблюдал за его высокой фигурой, пока та не скрылась за густой листвой. На мгновение ему вспомнился дрожащий голос Рейчел, и кровь его закипела. Несколькими минутами позже раздался пронзительный свист. Сэр Джеймс поднес к губам небольшой серебряный рожок. Мелодичный звук разнесся по округе. Загонщики, стуча палками, начали свое продвижение вперед.

Они славно поохотились. Птицы, гонимые ветром, взлетали быстро и высоко. Повозка для дичи была заполнена с верхом. На обратном пути к дому они обсуждали охоту.

— Вы замечательный стрелок, сэр! — Дэвис устало тащился рядом с Тоби с ружьями на плече. — У вас меткий глаз.

Тоби невесело, почти угрюмо усмехнулся.

— Я прошел суровую школу.

Жизнерадостный юноша с глубокомысленным видом кивнул.

— Вы имеете в виду войну?

— Вот именно.

— Мой отец терпеть не может охоту. — Дэвис обогнул стороной кроличью нору, а потом опять зашагал в ногу с Тоби.

Тоби вопросительно взглянул на него.

— Почему?

Повернув голову, юноша доверительно сказал:

— Ружья. Стрельба. Его пугает сам звук, понимаете? Он воевал во Фландрии. Три года. А прежде, до войны, был помощником лесничего. Он любил свое дело. Но теперь не может даже находиться поблизости от того места, где стреляют.

— Понятно.

— Он очень изменился с тех пор. У него трясется голова, понимаете?

— Да. Понимаю.

Юноша то и дело бросал на него восторженные взгляды.

— А вы не пострадали?

Тоби усмехнулся.

— Вроде бы, нет.

Наконец они добрались до дома.

— Увидимся позже? — Дэвис беззаботно поднял руку в знак приветствия.

Почти приятельские отношения, позволительные во время охоты, само собой, прекращались с ее окончанием. Ему не полагалось делить трапезу с хозяином или его гостями. Тоби видел, как юноша присоединился к группе лесничих и загонщиков. Все они направились к амбару, где их ожидал ленч из хлеба, сыра и пива.

— Тоби, дружище!

Он обернулся. Чарльз Феллафилд, с порозовевшим от быстрой ходьбы квадратным лицом, на котором выделялся тяжелый подбородок, положил тяжелую руку ему на плечо.

— Ты как раз тот человек, которого я ищу.

— Вот как? — Тоби улыбнулся Хьюго, который шагал рядом с братом, опустив плечи и засунув руки в карманы. Хьюго ответил ему неким подобием улыбки и вновь погрузился в глубокие раздумья, в которых он находился, как подумалось Тоби, должно быть, все последнее время.