Книга шахской славы. Часть 1 - Хафиз-и Таныш Бухари

чтобы собирать жемчуга [на земле].

Месневи

Весь шахский дворец наполнился светом,

Небо изрекло: “О боже, да будет далек дурной глаз!”

Со всех сторон появились весенние тучи,

Чтобы рассыпать жемчуга, излить дождем перлы.

Благодаря большой милости [бога] дождь рассыпал перлы,

Если и была пыль над землей, [дождь] заставил осесть [ее].

С высоты небес звезды пожелали

Спуститься на землю для собирания перлов.

От страха перед внушительным видом избранников двора

Охватила дрожь звезды и луну.

В тот счастливый день от рассыпания сокровищ

Опьянел воздух, земля [окрасилась] в цвет [красного] вина,

От золота, серебра, блестящих жемчугов

Земля стала походить на цветник утренней порой.

После того как мысли августейшего [Искандар-хана] освободились от забот о веселом, радостном празднике, он, как следует и как подобает, выразил благодарность за божий дар. С исключительным радушием он пожаловал участникам пира по [их] достоинствам почетные халаты, многочисленные дары и удовлетворил [их].

Он назначил для него (Абдулла-хана) надежных хранителей соответственно их положению, добродетельных, приятных видом, ласковых хранителей согласно их достоинству. Они воспитывали его (Абдулла-хана) выносливым и крепким; всякого, кто не был годен к службе, они удаляли, как слезу из глаз. Заботливая женщина одобрения [божьего] взрастила его в колыбели благополучия и здоровья, нежная божественная кормилица вскормила его молоком заботы, [о котором говорится]: “...из молока, вкус которого не меняется”[488].

Двустишие

Милостивая его кормилица ласково приняла его в [свои] объятия,

Вскормила [его] молоком — пищей из ласковой груди.

Время кормления молоком, услаждающим душу, он провел благополучно и счастливо, дни, когда он сосал [грудь], он провел в полном здравии. Божья помощь, безграничная милость его (бога) довели его до начала поры рассудительности, до пределов благоразумия. На жизненном пути его благоухали, словно зефир весной, [признаки] власти и миродержавия. /55а/ В его манере действовать и говорить сверкали лучи господства и свет могущества, подобно блеску молнии в грозовой туче.

Стихи

Если он поворачивал поводья ради забавы,

На его лице сиял блеск султанской власти.

О том, как у его величества [Абдулла-хана] появилось сильное желание читать и писать, охватить [умом] скрижали счастья, познать законы, религии и все достойное познания

Счастливые султаны, хаканы, могущественные, как Джамшид, благодаря божественному наставлению и обучению не нуждаются в приобретении формальных знаний, в обучении навыкам в [различных] ремеслах. Однако ум и правосудие султанов зависят от знаний [их]. Они нераздельны, как Джамшид и [его] чаша, как Сулайман и [его] перстень[489]. [Например], хотя луна по красоте и прелести и не нуждается в каком-либо украшении, однако, когда она возложит [на голову] диадему Плеяд, как корону, она обретает исключительное величие.

Месневи

Как бы ни считали, всем известно,

Нет ничего лучшего, чем знания,

Достоин власти тот человек,

Которого обучает знаниям господня мудрость.

Если бы господь не дал знания шахам,

Как могли бы они одни управлять миром?

Владельцы тронов во всех странах

Хотя и получают знания с небес,

Однако прекрасны также приобретенные знания,

Ведь в письме одна буква не будет [равна] двум буквам.

Хотя луна и не нуждается в украшении,

Она становится благороднее оттого, что возлагает [на голову] корону из Плеяд,

Золото, которое имеет само по себе большую цену,

Благодаря драгоценному камню становится еще ценнее.

Поэтому его величество [Искандар-хан], подобный Искандару, чье счастье не меркнет, находящийся под покровительством бога, приказал, чтобы [Абдулла-хан], этот свет в зрачке, предвидения, луч в саду творения, проявил исключительное усердие в чтении и письме. Учитель, проницательный, как Идрис, прозорливый, как Юпитер, поместил в благословенное сердце его (царевича) скрижали счастья; обучив его всему необходимому для соблюдения предписаний религии и норм поведения, он раскрыл врата милости для [приобщения] к сонму властителей. Способный, исключительно ревностный учитель приложил все свое старание, неимоверное усердие для наставления [его] на путь истины. Он сделал его сведущим в разного рода науках и искусствах, [привил] ему знания, всевозможные похвальные черты характера, которые свойственны и необходимы справедливым государям, счастливым, как Фаридун.

Хорошие природные способности [Абдулла-хана] от обучения и освоения наук, начиная с благодатного стиха Корана: “Во имя Аллаха милостивого, милосердного”, усовершенствовались и расцвели. Основные буквы, которые являются блестящими вместилищами [смысла], засверкали во вдохновенном сердце [Абдулла-хана], в зеркале [его] мыслей, ярких, как солнце. Перо, создающее слова, творящее изящные выражения, раствором золота, [сверкающего, как] солнце, небесного цвета ляпис-лазури запечатлело на серебряной доске каждую букву, в каждой [из букв] были заключены лучи тайн, тайны лучей. “Алиф” указывал в начале жизненных обстоятельств на предел [мечтаний, то есть] “корону и венец”, /55б/ “ба” сообщала приятную новость о “расстилании ковра в царском дворце”, “та” указывала на достоинство “короны, трона, предметов роскоши, печати”[490]. Таким же образом он выучил все буквы с соответствующими их значениями, заключенными в каждой из них. С помощью этих букв он занялся изучением стихов Корана, знаменующих собой истину.

Когда его сердце, способное понять истину, озарилось от сияния солнца божьей книги, получило знания, он направил красиво гарцующего коня пера к каллиграфии, к изящному письму.

Стихи

Когда его природой овладела любовь к каллиграфии,

Для него упали небесные скрижали,

Благодаря божьей помощи сердце его осветилось

Светом от лучей слов.

Когда он брал перо, чтобы писать,

Казалось, он брался за кольцо для натягивания лука,

Когда он заполнял бумагу похожими [знаками],

От этих раковин[-букв] бумага его наполнялась жемчугом [слов].

[Когда он начертал букву] “алиф” в словах “уббахат” (“величие”) и “истиклал” (“независимость”)[491], он словно надел корону на голову; [когда он начертал букву] “ба” в середине слова “икбал” (“счастье”)[492], он стал веселым и радостным; когда он начертал [букву] “та” в начале [слова] “тадж” (“корона”) и как диадему в начале [слова] “тахт” (“трон”)[493], [он словно обрел величие], а [когда он добрался до буквы] “са” в начале [слова] “сабат” (“прочность, неподвижность”), он достиг высоты [слова] “сураййа” (“Плеяды”)[494].

Стихи

Когда он нежно чертит пером [букву] “ра”,

Он, без сомнения, сыплет сахар [слов] на страницы[495].

Благодаря способностям этого духовно [богатого царевича]