Книга шахской славы. Часть 1 - Хафиз-и Таныш Бухари

Месневи

Благословенный шах, прославленный государь,

Справедливый хан Абу-л-Фатх

Крепко опоясался поясом отмщения [врагу],

Выступил из городских ворот для сражения,

Окруженный храбрыми всадниками с [поднятыми] мечами,

Похожими на ресницы красавиц, ломающих ряды [войск],

С войском смелым, воинственным,

Умным, сильным и храбрым.

После того как его величество могущественный [Абдулла-хан] выступил из городских ворот и решительно направил поводья на поле брани, храбрецы ристалища смелости, воины степи храбрости взялись за седельные ремни его величества и не допустили его к битве. Сами они, тронув коней мщения, устремились на врага. Когда два [враждующих] отряда встретились, храбрые воины обеих сторон, подняв победоносные мечи и смертоносные копья, вступили в бой друг с другом. [Действуя] согласно правилам [проявления] мужества, они показали образцы храбрости и смелости.

Месневи

На это страшное поле битвы со всех сторон

Пришли богатыри, величественные, как небо,

С мыслью о сражении, с решимостью воевать,

Взяв в руки мечи, подобные драконам.

Когда они встретились лицом к лицу,

Они подняли на плечи копья,

Тронули коней мщения,

Напали друг на друга, словно осы.

Со стороны врагов Кучик оглан, получив сильные ранения, попал в руки победоносных воинов [Абдулла-хана]. Его величество помиловал его и отпустил. Когтями судьбы из людей Бурхан-[султана] был схвачен также Шах-Мухаммад катаган. От множества ран на том же поле битвы он покинул теснины этого мира.

Наконец воины обеих сторон свернули ковер сражения и, отказавшись от битвы, погасили огонь войны водой перемирия и вернулись [к своим позициям]. На следующий день, когда султан полчища звезд (т. е. солнце) показал свой луноподобный лик в зеркале утра, султаны Ташкента и хаканы Самарканда вышли из Ак-типпа и подступили к крепости.

Месневи

Шах, обладающий полчищем звезд, показал

Лик, [подобный] луне, в зеркале утра,

Возложил корону, подпоясался золотым поясом

И стал похож на царя гурий, украшенного длинными перьями.

Абд ал-Латиф-хан, султан Са'ид-хан ибн Абу Са'ид-хан, отряд гисарских султанов, Мухаммад-Йар-султан, /59б/ Бурхан-султан переправились через реку[514]. Вокруг этой мощной крепости они разбили множество палаток, поставили царские шатры и окружили крепость, словно ореол луну.

Науруз-Ахмад-хан также соизволил остановиться у этой реки и, намереваясь завоевать крепость, [готовил] оружие и снаряжение.

Его величество [Абдулла-хан] вместе с остальными эмирами днем и ночью проявлял усердие в [соблюдении всех] правил по охране крепости, [в подготовке] всего необходимого для битвы. Со всем старанием и рвением, приступив к охране башен и стен крепости, он вступил в долину смелости.

Месневи

Днем и ночью на башнях крепости

[Стоят] юноши, охраняя крепость, словно солнце и луна.

Каждый день происходило следующее. Выходил из крепости отряд храбрых меченосцев и победоносных воинов и сражался с войском врагов; как тигры или могучие слоны, они нападали на людей, напоминающих волков, обрушивались [на них] и вступали в бой. Часто случалось, что огромное войско [противника], несмотря на [свою] многочисленность, обращалось в бегство.

Когда осада [крепости], продолжавшаяся двенадцать дней, [не принесла успеха] врагам, они поняли, что если в течение многих дней, долгое время они будут находиться у [стен] этой высокой крепости, подобной высочайшему замку, то им не удастся избежать неминуемого окружения. Поэтому они послали человека к его святейшеству, прибежищу на пути истинной веры благословенному Дарвиш-шейху Алиабади, который принадлежал к шейхам ветви джахриййа, и привели его в стан для устройства дел мира. Его величество [Абдулла-хан], согласно истинному слову [Корана]: “Ведь согласие — лучше”[515], по одобрению некоторых эмиров вступил на путь примирения. Идя по пути мира, стороны обменялись договором о дружбе. Закончив дело заключением мира, хаканы Самарканда и султаны Ташкента повернули поводья назад и поспешили на родину, к своим постоянным местам пребывания.

В середине упомянутого (958/1551) года благословенный хан Пир-Мухаммад-хан, вызвав Мухаммад-Йар-султана, вновь передал ему [власть] над Бухарой, а сам поднял знамя, чтобы [отправиться] в Балх, являющийся столицей его государства. Ночью того же дня, когда Мухаммад-Йар-султан вступил на престол власти, Бурхан-султан, который [раньше] с одобрения победоносного эмира Джан-Али-бия [прибыл] из Самарканда в Чарджуй, устремился в Бухару. Дату этого [события] ученые обозначили словами: “Ключи власти над Бухарой”[516]. [Бурхан-султан] обрел власть над этим вилайетом [и стал править] вместе [с Мухаммад-Йар-султаном]; дату этого [события] передают слова “выступление султана”[517].

Рассказ [о том], как собралось со всех сторон войско, [многочисленное], как звезды, в великой, славной султанской ставке, то есть в Мианкале, [и о том, как] благословенный государь [Абдулла-хан] двинулся с победоносным войском с целью завоевания мира

Когда редкостная природа государя его величества [Абдулла-хана] с помощью бога и безграничной милости [его] достигла начала сознательной жизни и опытности, /60а/ из горы его скромности, словно освещающее мир солнце, засверкал рубин султанской власти и миродержавия и в море его мысли заблестела жемчужина величия и господства, как молния среди облаков [в месяце] Азар[518].

Месневи

Свет ханского достоинства на его челе,

Признаки султанской власти ясны на [его] лице,

[Он] — луна на небосклоне страны и народа,

[Он] — цветок в саду величия и счастья.

Тень [птицы] Хумай счастья, всегда находящейся над его головой, свидетельствовала о том, что в скором времени он поднимется до высшей ступени миродержавия и что высоко летающий сокол [его] счастья, поднимающийся до высшей точки Фаркада, уже расправил крылья, чтобы достичь благородной цели, [осуществить] высокие помыслы. По всем его деяниям и речам становилось ясно, что звуки музыки, [прославляющие] пять раз в день его власть, будут греметь согласно его желанию в семи климатах; со всех концов мира[519] доходил голос, [возвещающий] о том, что в скором времени он поднимет до девятого неба знамя величия и господства, стяг счастья и благоденствия, как царь, обладающий полчищем звезд, [то есть как] солнце или луна.

Стих из поэмы

Солнце власти восходило на его челе,

Лучи счастья исходили от сияния на его лице.

Цель написания этих слов, составления такого вступления заключается в следующем. Весть о счастье августейшего [Абдулла-хана], слава о счастливой победе [этого] обладателя счастливого сочетания светил, второго Искандара, благодаря милости господней начала доходить до [различных] областей и стран. Из цветника великолепия его величества во все