Книга шахской славы. Часть 1 - Хафиз-и Таныш Бухари

при [виде] его руки с кольцом [для натягивания лука] прощалась с мечте о полете, онагр в степи оставлял намерение бежать.

Месневи

Если он выходил на охоту,

Одной стрелой он соединял в одно целое двух онагров,

От [мановения] его руки не оставалось в воздухе ни одной птицы,

От звука его кольца для натягивания лука — ни одного животного на земле.

Он [сносил] и разбрасывал в разные стороны головы сотен государей,

Как если бы он ударял по мячу кривым концом чоугана.

Он так высоко бросал тяжелый мяч,

Что раскалывал самое высокое небо.

Бог оказал ему такую большую помощь

В устройстве дел страны и в управлении,

Что если бы он решился завоевать страны,

То взимал бы харадж с Китая, пошлину с Сирии.

Рассказ [о том, как] возникла власть, явились предвестники величия и славы его величества августейшего [Абдулла-хана], и [о том, как] он был окружен могущественными врагами, но [те], не достигнув цели, отступили и, заключив мир, отказались от проявления вражды [к хану]

Если милость всевышнего, всесвятого бога, дарующего царство, захочет благословить звезду счастья какого-нибудь счастливца на небе /57а/ власти, в апогее могущества, согласно вселяющему радость [стиху]: “Возвеличиваешь, кого желаешь”[507], то она вознесет знамя величия его до макушки Близнецов и до лотоса крайнего предела. Сначала [бог] заключает его в крепость — мир, [на который] нападают полчища горестей. Цель этого такова, чтобы [тот счастливец] с божьей помощью и благодаря силе [своего] безмерного счастья, выбравшись из крепости трудностей, нашел бы покой на прекрасном троне страны, украсил бы горизонты султанской власти вселяющим безмерную радость светом солнца своей красоты и следил бы внимательным оком за положением дел, [предопределяемых] судьбой, и, как зрачок глаза, увеличивал бы свет в очах времени.

Месневи

Каждого, кого бог наделяет величием и славой,

На голову кого возлагает корону власти,

Сначала он превращает в пленника бедствий,

Заключает его в оковы горестей,

С тем чтобы в дальнейшем, когда тот возложит на [свою] голову венец счастья

И возвысится на троне, словно солнце,

Он пекся бы о народе,

Заботился бы о делах народа.

Смысл этого повествования, цель написания этого рассказа заключается в следующем.

Когда султан, кому прощены грехи, Джанибек-султан, да будет милость и благословение [Аллаха] над ним, разлюбил этот мрачный мир и оказался на самом почетном месте в райском саду, тогда хан, равный по достоинству Сулайману, повелевающий, как Искандар, его величество Искандар-хан поспешил из Афаринкентского вилайета в прекрасный город Кермине, который был местом пребывания благословенного отца его. В этом вилайете он воссел на престол, на трон величия и славы.

В это время [ныне] покойный хан Абд ал-Азиз-хан, сын его величества Убайдулла бахадур-хана, восседал на троне господства в Бухарском вилайете. С высоты трона величия и славы, престола великолепия и превосходства он притязал на независимость.

В 957/1550 году славный хан [Абд ал-Азиз] из теснин этого бренного мира отправился в приятный вечный мир. Дата его смерти заключена в следующем полустишии. Мисра: [Тайный] голос возвестил: “Как жаль Абд ал-Азиз-хана”[508]. Тогда бразды правления Бухарой оказались в руках власти Мухаммад-Йар-султана ибн Суюнч-Мухаммад-султана, сына хакана-мученика Абу-л-Гази Мухаммад Шейбани-хана. Государь, могущественный, как Фаридун, Абу-л-Фатх Пир-Мухаммад-хан изволил прибыть из Балха в Бухарский вилайет [для участия] в траурных церемониях. Не вследствие одной только ловкости, но и по предначертанию судьбы он овладел этой [прекрасной] страной. В связи с этим событием Абд ал-Латиф-хан ибн Кучкунджи-хан из Самарканда, Науруз-Ахмад-хан ибн Суюнч-Ходжа-хан из Туркестана и Ташкента с войском, не поддающимся счету и определению, в 958/1551 году подняли руки величия и славы для завоевания Бухары и Мианкаля и направились к этим владениям.

Месневи

Когда хан, подобный Джаму, храбрый хакан

Прибыл из Балха, он остановился в Бухаре,

Он взял эту страну, завоевал [ее] /57б/

Не только благодаря ловкости, но и по [воле] судьбы.

Мухаммад-Йар отправился в Самарканд,

Рассказал немного о себе хану города [Абд ал-Латифу],

Он осведомил хана о своих делах,

Этим своим рассказом он взволновал сердце его.

Хан-военачальник [Абд ал-Латиф] к Науруз-Ахмад-хану

Послал человека, чтобы осведомить его [об этом],

Как только хан Дашта узнал о положении дел,

Он тут же направил поводья в сторону Самарканда.

[Он выступил] с конницей, с неисчислимым войском,

Более многочисленным, чем волны на море,

Воины [его] все, как один, похожи на дивов,

Все хитрые, лукавые, коварные,

Толпа [людей] с лицами желтыми, как солома,

Лица их цвета айвы покрыты пылью.

Объединились эти два мятежных хана,

Беспощадные, как кинжал, резкие, как меч мщения.

Для завоевания Бухары и Мианкаля

Они направили поводья с целью прославиться.

Когда распространилось известие о походе врагов, хаканы Мианкаля, не имея силы и возможности противостоять мятежникам, разбежались, рассеялись [в разные стороны]. Хан, подобный Рустаму, Рустам-хан со своим сыном Узбек-султаном поспешно направился к Бухаре. Его величество Искандар-хан переправился через реку Джейхун и направил поводья решимости в сторону Андхуда и Шибиргана. Однако солнце на небе власти, сфера солнца счастья, солнце на небе успеха и господства, полная луна на небе величия и славы, жемчужина в ларце владычества звезда в созвездии царства, устроитель мира и религии Абдулла бахадур-хан, несмотря на [свою] молодость, предпринял большое дело. [Это] был государь, лучше которого в пределах страны мать-судьба еще не рожала ребенка, на речном берегу государства дерево всемогущества создателя еще не приносило лучшего плода, [чем он].

Месневи

Шах, могущественный, как небо, достоинством [своим возвышающийся] до Плеяд,

Государь, величественный, как Джам, подобный звездам,

[Он] — месяц предопределения судьбы, [которому] повинуется рок,

[Он] — высокая звезда в апогее совершенства.

[Хан] устроил совет со столпами государства, с вельможами его величества, своего [отца], такими, как эмир Тин-Саййид карлук, которому в то время было присвоено высокое звание аталыка его величества [Абдулла-хана], эмир Тин-Саййид джалаир, эмир Халифа, и другими; каждый из них по образу мыслей, способности правильно оценивать [события, давать] советы, верные указания был выдающимся человеком эпохи. [Он совещался с ними] о походе врагов и об отражении их нападения. [Он держал совет], следуя смыслу божественного откровения, чудодейственному слову [Корана],