Отзвуки времен - Андрей Васильев

узловатой коре вяза Мезенцева и сунула в рот шоколадную конфету — И дерево такое… Зловещее, что ли. И народу совсем никого. Понимаю, что зима, но хоть кто-то тут ходить должен?

— Сама себя так настроила, вот и мерещится тебе всякое — отмахнулся Николай — А что до публики… Будний день на дворе. Вернее, вечер. Опять же — вся развлекуха на главных аллеях. Там тебе и кофе горячий, и булочки, и пончики, и музыка, и все остальное. А тут только холод и тишина. Блин, как же ноги мерзнут! В следующий раз на подобное задание в валенках поеду, как Аникушка советовал. Лучше забавно выглядеть, чем потом ко врачу бегать.

Прошло еще добрых минут сорок, прежде чем оперативники разглядели в окончательно сгустившейся темноте ковыляющую вдоль берега пруда невысокую девичью фигурку.

Глава 13

Гиблый овраг (окончание)

— Вот вы меня за дуру держите, а я все правильно делаю — шепнула Мезенцева Николаю.

— Ты о чем? — уточнил оперативник, вглядываясь в темноту.

— О том. Я сроду на всю эту парково-уличную романтику не велась, тем более в осенне-зимний период. И вот была охота этой дуре задницу себе тут морозить? Нет парк хороший, спору нет, но холодно же! Будто в Москве кафе и фудкортов мало.

— Мезенцева, ты лучшего времени на подобные беседы найти не могла? И потом — когда это ты на свидания ходила? Не помню такого за последний год ни разу.

— Можно подумать, я перед тобой отчитываться стану — возмутилась девушка — Моя личная жизнь — она только моя.

— Цыц — велел ей Нифонтов — Вон и Груня появилась, не хватало только ее спугнуть.

И правда, за спиной невысокой блондинки, которая уже почти добралась до проклятого дерева, легко можно было различить призрачно-голубую стройную фигурку, которая никем другим, кроме как основным фигурантом сегодняшней ночной операции, оказаться не могла.

— Разлучница! — метнулся голос призрака над пустой зимней аллеей — Вольно же тебе было парней от суженых уводить, а? Ну ничто, теперь ответишь за свои ковы! Ой, ответишь! Сама себе судьбу выбрала, возгря худосочная!

— А кто такая возгря? — озадачилась Мезенцева.

— Не знаю — Нифонтов ткнул ее в бок — Тихо ты! Лучше глянь туда.

— Ну нефига себе! — охнула его напарница — Это как так? Ведь к нему никто не подходил?

И было чему удивиться. Просто на одной из нижних веток старого вяза болталась веревка с петлей, которой там точно еще минут двадцать назад не было. Причем не призрачная, а самая что ни на есть настоящая, реальная.

— А вот хрен знает! Все, она башку в петлю нацелилась совать, пора!

И правда, девушка, ни говоря ни слова в свое оправдание, встала на высоко выпирающий из земли корень вяза, и покорно собралась надеть веревку на шею. По ее бледным щекам струились слезы, губы шевелились, но руки, не останавливаясь, делали свое жуткое дело. Да и вообще, похоже, что миниатюрная блондиночка окончательно покорилась судьбе и сейчас попросту прощалась с жизнью.

Этого момента оперативники и ждали, как бы жестоко подобное не звучало. Нельзя было раньше вмешиваться, так Ровнин сказал. Если нарушить ход событий до того, как жертва встанет на грань жизни и смерти, то результат не воспоследует. Нет, конкретно эта девушка уцелеет, но Груня в небытие не уйдет, и уже на следующую ночь продолжит свои гибельные забавы. Причем в следующий раз с ней управиться станет куда сложнее, поскольку раздражена она будет больше обычного. Призраки вообще благодушием не отличаются, а если им еще и мешать постоянно, то добра точно ждать не следует.

— Давай-давай! — велел призрак своей жертве, уперев кулачки в довольно-таки крутые бока — Что зыркаешь, подлюка? Это не я у тебя дружка сердешного увела, ты сама постаралась! Вот и поделом тебе! Ну, надела петельку на шею? А теперя…

— Тебе не совестно? — громко гаркнул Нифонтов, выйдя из-за вяза — Аграфена, ты что творишь, а?

— Ты еще кто таков? — уставилась на него давно мертвая девушка — С чего мне мешать вздумал? Я в своем праве!

— Нет у тебя такого права, чтобы безвинных девиц губить! — возразил ей Нифонтов — И ни у кого нет.

— Безвинных? — взвизгнула Груня — С чего это змеюка подколодная безвинной стала, а? Она моего Степушку к себе подманила и с ним, значит… Безвинная!

— Степушка твой давным-давно в могиле лежит — резко сменил тон с резкого на мягко-душевный Николай — Как и ты сама. И ждет он тебя там, наверху, который год, только ты все не идешь да не идешь. И, похоже, не дождется ввек.

— Ты о чем речи ведешь? — снизила градус визга и Груня — А? Не понимаю я тебя! Кто умер? Где Степан меня ждет?

— И он умер, и ты умерла — пояснил оперативник — А ждет он тебя на небесах, куда тебе по грехам твоим, похоже, ввек не попасть. Так и будете вы до Страшного суда жить — он там, ты — тут. Убийца ты, Груня, а потому вход тебе туда, на небеса, запрещен.

— Я — убийца? — пролепетал призрак — Да что ты такое говоришь? Я курям головы рубить не могла, у меня от крови раз падучая случилась, бабы дворовые думали, что помру. Охти мне! Неужто я тогда все же богу душу отдала?

— Не тогда, но отдала — подтвердил Николай, двигавшийся по беседе с призраком, как лоцман по фарватеру. Пока все совпадало с тем, что ему рассказал начальник, Груня на самом деле ничегошеньки не помнила о реальных причинах своей собственной смерти — А следом Степан отправился, не смог он без тебя на земле грешной жить. Как тебя не стало, понял он, что натворил, чего лишился.

— Руки на себя наложил? — охнула Груня — Грех какой!

— Вот девка глупая! — притворно рассердился оперативник — Если бы так, то как бы он тебя там, на небесах ждал? Самоубийцам туда вход нет. От тоски он помер, сказано же! Свет ему без тебя не мил стал.

— Так мне же к нему надо! — всплеснула руками девушка — Скорее!

— Закрыты для тебя врата рая — вздохнул Николай — Кровь на тебе. И души тех, кого ты погубила, взывают к господу о том, чтобы не видать тебе прощения.

Груня заломила руки и рухнула на колени.

— Эту хоть не губи — велел ей Николай — Отпусти, пусть она идет. И слово мне дай, что других девиц более не тронешь,