Зов красной звезды. Писатель - Бэалю Гырма

шумный город, а на месте шумного города дремлет заброшенная деревенька. Даже реки со временем меняют свои русла. Все в мире подвержено переменам. Рождение, рост, старение, дряхление и смерть. Из бытия в небытие — таков закон жизни. Но Агафари не хочет ему подчиниться.

— Да, я вдруг понял тебя, Агафари. Ты не хочешь умирать потому, что не можешь смириться, с тем, что кому-то другому будет светить солнце и кто-то другой будет дышать чистым воздухом, любоваться красотой природы, первым лучом восходящего солнца и вечерним закатом. Кому-то другому будут мигать звезды и светить луна. Кто-то другой увидит детскую улыбку, удалую стать юноши, спокойствие, зрелость мужчины и мудрость старика. Кто-то другой будет любоваться приливом и отливом волны, быстро бегущими причудливыми облаками, слушать журчание ручья, видеть, как раскрываются бутоны цветов в весеннюю пору, как наливаются колосья пшеницы осенью, как разбухают реки в сезон дождей. Кто-то другой будет радоваться жужжанию пчел, порханию бабочек, щебету птиц. Кто-то другой услышит гимны Яреда[47] и шутки Гебреханны[48]. Кто-то другой будет видеть развитие человечества, его надежды и печали. И все это без тебя! Кто-то другой насладится свежим теджем из изящного бырлие, прозрачным ячменным телля[49]; кого-то другого будет обжигать куриный вотт, кто-то другой будет вкушать инджера из белого тефа.

Эфиопия — прекрасная страна. Она простирается от Красного моря, гордо вздымая к небу горные цепи. Бог, разгневанный гордостью и величием гор, ударил по ним рукой, создал плодородные долины, и теперь они напоминают горбы идущих караваном верблюдов. Прохладный целебный ветерок колышет колосья пшеницы, проса, тефа — в этом движении танец самой земли. Спрятавшись в таинственных, девственных ущельях и долинах, бегут серебристые ручейки и речки. Жизнерадостны голоса лесных зверей, ликующие песни птиц. Кажется, ангелы резвятся в этих долинах, играя на флейтах, и яркое солнце согревает их на склонах гор. Невозможно нарадоваться жизни, надышаться первозданной красотой этой земли.

— «Так как же можно уйти из этого мира? Жизнь прекрасна, я не успел ею насладиться, — думаешь ты, Агафари. — Кто же может сказать мне — с тебя довольно! Я должен жить. Дорога каждая секунда и минута моей жизни. Я ищу убежище… Я не умру, нет!» Ты это хочешь сказать, Агафари?..

Старик только хихикнул в ответ, показав желтые расшатанные зубы.

— Что ты смеешься?

— Да, ты говоришь… жизнь…

— Агафари, ты хочешь отделаться шуткой. Бытие и небытие — понятия, которые существуют друг через друга. Жизнь человека — это мгновенная искра в темноте двух вечных миров. Жизнь и смерть — две стороны одной медали. Но это не главное. Главное то, что закон природы — развитие. На свете нет ничего неизменного. Мы не можем противиться законам природы. Жизнь кончается смертью — это неизбежно, и потому может показаться, что все в нашей жизни жестоко и бессмысленно. Зачем думать, надеяться, творить, любить? Не так ли?

Агафари опять хихикнул, поглаживая седые усы.

— Что ты смеешься?

— Смешно слушать твои рассуждения. — Агафари так захохотал, что затряслись его большие уши.

— Да, я повторяю, жизнь человеческая — мгновенная искра в темноте двух вечных миров. Мгновенная. Но в этой искре есть все: радость и горе, счастье и страдание. Жизнь — это счастье. Смерть — страдание. Любить — это радость. Терять — это боль. Рождение уже означает неизбежность смерти, и все-таки смысл жизни в счастье, радости, борьбе с бедами и несчастьем. Приумножить счастье, уменьшить страдание — таково предназначение человека. Разве не говорится, что погибает тот, кто трясется за себя? Надо бороться за жизнь, а не бегать от смерти. Ты же стал мнителен, страх перед неизбежной кончиной преследует тебя, потому ты несчастен.

Старик ухмыльнулся.

— Вижу, тебе не нравится мой разговор. Конечно, жить — это не просто существовать. Трава и звери тоже живут. Смысл человеческого бытия не только в том, чтобы дышать и двигаться, а чтобы жить осмысленно, полноценно. Ты должен понять, что природе дела нет до отдельных людей — тебя или меня. Природа оберегает человеческий род. Рождаются и умирают отдельные люди. Но человечество в целом вечно молодо. Поколения сменяют поколения. Солнце восходит и заходит. Жизнь продолжается. Вечен род человеческий, а не отдельные люди. Поэтому нелепо пытаться избежать смерти.

— Нелепо. Ты говоришь, что все проходит. Нет ничего вечного. Значит, небо, земля, солнце, звезды, луна когда-то не существовали? Или их нет и сейчас? Или они исчезнут? Или только человек уходит из этой жизни? Ну и чудеса!

— А кто сказал, что они не исчезнут?

— Никто из людей не видел, как они исчезают, — возразил Агафари.

— Может, ты хочешь стать звездой или луной и в таком воплощении взирать на смерть?

— Не спеши столкнуть меня в могилу. Тебе это ничего не даст. Смерть не сможет меня одолеть. Я ей не сдамся. Я ее перехитрю.

— В мире все идет по своим законам. Движутся звезды, вращается земля, меняются времена года, развивается человечество. Но жизнь одного человека не похожа на жизнь другого. У каждого свое место в жизни, свои мысли, чувства. И каждый отстаивает свои права и желания, не всегда понимая при этом другого, а иногда и самого себя. Никто из нас не знает своего конца. Мы похожи на пассажиров корабля, который волны моря бросают из стороны в сторону. Мы заканчиваем наше плавание по жизни в одиночку. Одинокий полет в вечность. А ты боишься этого одиночества, да?

Старик ничего не ответил.

Писатель удивленно посмотрел по сторонам и снова подошел к столу. Он показался себе похожим на Агафари Эндэшау. Он так и не смог облечь в слова свои рассеянные мысли. Перед мысленным взором мелькнула Себле. Ее удивительная улыбка согревает сердце.

Он не знал, какие воскурить благовония, какому ангелу или злому духу поклониться, на какой горе или возле какой святыни возложить жертву. Молиться богу или сатане? Кого призвать на помощь, чтобы свеча творчества осветила ему путь?

В голове было пусто. Ни одной мысли больше. Он не знал, что еще делать с Агафари Эндэшау.

— Почему я не знаю судьбы героя, которого придумал? Может быть, он забыл, что я его сотворил, или оказался сильнее меня? Что же делать дальше?

Он опять вспомнил Себле. Она весело улыбалась ему, махала издали рукой, словно звала к роднику жизни. Себле Ворку… Да, она часто является ему вот так, на листе бумаги, между строк. И тут же исчезает. Мелькнет, и нет ее.

— Оставь меня. Почему тебе не спится в объятиях мужа? Что тебе надо в заповедных уголках моей души?

И в ответ опять улыбка. Рот полуоткрыт. Зубы словно жемчуг. Да, а что она думает